- думал он. Я бы, наверно, поверил. Но я вообще, кажется, слишком
легковерен для этого мира. Хотя уже не так легковерен, как раньше.
Например, мне не нравится Мемо. Он все время чего-то боится. Сидит с
пулеметом среди своих и чего-то боится. Странно. Впрочем, он, наверно,
боится меня. Наверное, он боится, что я отберу у него пулемет и опять
вывихну ему пальцы. Что ж, может быть, он прав. Я больше не позволю в себя
стрелять. Это слишком гадко, когда в тебя стреляют... Он вспомнил ледяную
ночь в карьере, мертвое фосфоресцирующее небо, холодную липкую лужу, в
которой он лежал. Нет, хватит. С меня хватит... Теперь лучше я буду
стрелять сам...
- Я ему верю, - сказала вдруг Орди. - У него концы с концами не
сходятся, но это просто потому, что он странный человек. Такую историю
нельзя придумать, это было бы слишком нелепо. Если бы я ему не верила, я
бы, услышав такую историю, сразу бы его застрелила. Он же громоздит
нелепость на нелепость. Не бывает таких провокаторов, товарищи... Может
быть, он сумасшедший. Это может быть... Но не провокатор... Я за него, -
добавила она, помолчав.
- Хорошо, Птица, - сказал широкоплечий. - Помолчи пока... Вы
проходили комиссию в Департаменте общественного здоровья? - спросил он
Максима.
- Да.
- Вас признали годным?
- Конечно.
- Без ограничений?
- В карточке было написано просто: "годен".
- Что вы думаете о Боевой Гвардии?
- Теперь я думаю, что это безмозглое оружие в чьих-то руках. Скорее
всего - в руках этих пресловутых Неизвестных Отцов. Но я еще многого не
понимаю.
- А что вы думаете о Неизвестных Отцах?
- Я думаю, что это верхушка военной диктатуры. То, что я о них знаю -
очень противоречиво. Может быть, их цели даже благородны, но средства... -
Максим покачал головой.
- Что вы думаете о выродках?
- Думаю, что термин неудачен. Думаю, что вы - заговорщики. Цели ваши
представляю довольно смутно. Но мне понравились люди, которых я видел сам.
Все они показались мне честными и... как бы это сказать... не
оболваненными, действующими сознательно.
- Так, - сказал широкоплечий. - У вас бывают боли?
- В голове? Нет, не бывают.
- Зачем об этом спрашивать? - сказал Лесник. - Если бы были, он бы
здесь не сидел.
- Вот я и хочу понять, зачем он здесь сидит, - сказал широкоплечий. -
Зачем вы пришли к нам? Вы хотите участвовать в нашей борьбе?
Максим покачал головой.
- Я бы так не сказал. Это была бы неправда. Я хочу разобраться.
Сейчас я скорее с вами, чем с ними, но ведь и о вас я знаю слишком мало.
Все переглянулись.
- У нас так не делается, милый, - сказал Лесник. - У нас так: либо ты
наш, и тогда на тебе оружие и иди воевать. Либо ты, значит, не наш, и
тогда извини, тогда мы тебя... сам понимаешь... куда тебя - в голову надо,
да?
Опять наступило молчание. Доктор тяжело вздохнул и выколотил трубку о
скамью.
- Редкий и тяжелый случай, - объявил он. - У меня есть предложение.
Пусть он нас поспрашивает... У вас же есть вопросы, не так ли, Мак?
- Да, я пришел спрашивать, - отозвался Максим.
- У него много вопросов, - подтвердила Орди, усмехаясь. - Он матери
жить не давал вопросами. Да и ко мне приставал.
- Задавайте, - сказал широкоплечий. - А вы, Доктор, будете отвечать.
А мы послушаем.
- Кто такие Неизвестные Отцы и чего они хотят? - начал Максим.
Все зашевелились, очевидно, этого вопроса они не ждали.
- Неизвестные Отцы, - сказал Доктор, - это анонимная группа наиболее
опытных интриганов, остатки партии путчистов, сохранившиеся после
двадцатилетней борьбы за власть между военными, финансистами и политиками.
У них две цели, одна - главная, другая - основная. Главная - удержаться у
власти. Основная - получить от этой власти максимум удовлетворения. Среди
них есть и незлые люди, они получают удовлетворение от сознания того, что
они - благодетели народа. Но в большинстве своем это хапуги, сибариты,
садисты, и все они властолюбивы... Вы удовлетворены?
- Нет, - сказал Максим. - Вы мне просто сказали, что они - тираны.
Это я и так подозревал... Их экономическая программа? Их идеология? Их
база, на которую они опираются?..
Все опять переглянулись. Лесник, раскрыв рот, смотрел на Максима.
- Экономическая программа... - сказал Доктор. - Вы слишком много от
нас хотите. Мы не теоретики, мы - практики... Вот на кого они опираются,
это я могу вам сказать. На штыки. На невежество. На усталость нации.
Справедливого общества они не построят, они и думать об этом не желают...
Да нет у них никакой экономической программы, ничего у них нет, кроме
штыков, и ничего они не хотят, кроме власти... Для нас важнее всего то,
что они хотят нас уничтожить. Собственно говоря, мы боремся за свою
жизнь... - Он стал раздраженно набивать трубку.
- Я не хотел никого обидеть, - сказал Максим. - Я просто хочу
разобраться. Тирания, властолюбие... Само по себе это еще мало что значит.
- Он бы с удовольствием изложил Доктору основы теории исторических
последовательностей, но у него не хватало слов. И без того ему временами
приходилось переходить на русский. - Ладно. Но вот вы сказали -
справедливое общество. Это что такое? И чего хотите вы? К чему вы
стремитесь, кроме сохранения жизни? И кто вы?
Трубка Доктора шуршала и трещала, тяжелый смрад распространялся от
нее по подвалу.
- Дайте мне, - сказал вдруг Лесник. - Дайте я ему скажу... Мне
дайте... Ты, мил-человек, того... Не знаю, как там у вас в горах, а у нас
тут люди любят жить. Как это так - кроме, говорит, сохранения жизни? А
мне, может быть, кроме этого ничего и не надо!.. Ты что полагаешь - этого
мало? Ишь ты, какой храбрый нашелся! Ты поживи-ка в подвале, когда у тебя
дом есть, жена, семья, и все от тебя отреклись... Ты это брось!
- Подождите, Лесник, - сказал широкоплечий.
- Нет, это пусть он подождет! Ишь ты, какой нашелся! Общество ему
Скачать книгу [0.27 МБ]
Пирамида
