людям. Во всяком случае, никогда более на подобный подвиг АБС не оказывались
способны. "Сказка..." оказалась их последним юмористическим произведением.
Хотя попытки продолжить "Сказку..." делались неоднократно -- сохранились
наметки, специально придуманные хохмочки, даже некие сюжетные заготовки.
Последние по этому поводу записи в рабочем дневнике относятся к ноябрю 1988
года:
"Тройке поручено решать межнациональные отношения методом моделирования
в НИИЧАВО, Китежграде и окрестностях. Пренебрежение предложениями ученых.
Главное -- чтобы Тройка ничего не теряла -- фундаментальное условие. Поэтому
все модели ведут к чуши.
"Гласность!" -- произнес Лавр Федотович, и все замолчали и выкатили на
него зенки преданно и восторженно. "Демократизация!" -- провозгласил он с
напором, и все встали руки по швам и выразили на лицах решимость пасть
смертью храбрых по первому требованию председателя. "Перестройка!" --
провозгласил Лавр Федотович и поднялся сам. Мучительные и опасные
поиски бюрократа. Нет таких. Кругом -- только жертвы бюрократизма".
Однако мы так и не собрались взяться за это продолжение -- пороху не
хватило, заряда бодрости и оптимизма, да и молодости с каждым годом
оставалось в нас все меньше и меньше, пока не растворилась она совсем,
превратившись в нечто качественно иное.
Как продолжение "Понедельника..." -- сюжетное, идейное, стилистическое
-- "Сказка...", скорее, не получилась. "Понедельник..." -- сочинение
веселое, юмористическое, "беззубое зубоскальство", как говаривали Ильф с
Петровым. "Сказка..." -- отчетливая и недвусмысленная сатира.
"Понедельник..." писали добрые, жизнерадостные, веселящиеся парни.
"Сказка..." писана желчью и уксусом. Жизнерадостные парни подрастеряли
оптимизм, добродушие свое, готовность понять и простить и сделались злыми,
ядовитыми и склонными к неприязненному восприятию действительности. Да и
времена на дворе образовались соответствующие. Слухи о реабилитации Сталина
возникали теперь чуть не ежеквартально. Фанфарно отгремел смрадный и
отвратительный, как газовая атака, процесс над Синявским и Даниэлем. По
издательствам тайно распространялись начальством некие списки лиц,
публикация коих представлялась нежелательной. Надвигалось 50-летие ВОСР, и
вся идеологическая бюрократия по этому поводу стояла на ушах... Даже самому
изумрудно-зеленому оптимисту ясно сделалось, что Оттепель "прекратила
течение свое" и пошел откат, да такой, что в пору было готовиться сушить
сухари.
"Сказка..." писалась для Детгиза и по заказу Детгиза. Но то, что у нас
получилось, Детгиз вряд ли рискнул бы напечатать даже и в лучшие времена, а
уж теперь о публикации и речи быть не могло.
И действительно, отказ печатать "Сказку..." последовал в разное время,
но отовсюду. Как правило, отказывали на уровне знакомых редакторов --
вежливо и сожалительно, но иногда "Сказка..." доходила до начальства, и
тогда она удостаивалась высокого раздражения, переходящего в высочайшее
негодование. С особенно громким скандалом выброшен был из журнала "Знание --
сила" отрывок с монологом Клопа Говоруна.
27.04.68. АН: "...Отрывок велели снять. Начальник цензора, который
ведает журналом, давать объяснения отказался, однако стало известно, что и
сам он в недоумении. Оказалось, что отрывок читал сам Романов -- это глава
Главлита -- и заявил, что в отрывке есть некий вредный подтекст. Будучи
робко спрошен, что это за подтекст, Романов якобы только буркнул: "Знаем мы,
какой".
Вот загадка, так и оставшаяся неразгаданной: почему всех их так пугал
(либо приводил в праведное негодование) Клоп Говорун? Какая скрытая даже от
самих авторов антисоветская аллюзия заключалась в этом образе -- несомненно
ярком и выпуклом, но, по замыслу авторов, ведь не более, чем шутливом и
вполне балаганном? Мы так и не сумели выяснить этого в те времена, а теперь
эта тайна, видимо, умерла вместе со своей эпохой. Ходили смутные слухи, что
кто-то из начальников среднего звена заподозрил в Клопе (осмелился
заподозрить!) кого-то из самых наисильнейших мира сего, но кого именно? И
заподозрил ли? Ведь заподозрить несложно. Но как донести до подчиненных свое
подозрение? Не является ли подозревающий крамолу такого рода уже и сам, в
свою очередь, в некотором смысле крамольником?..
В октябре вдруг открылась возможность опубликовать "Сказку..." в
альманахе "НФ" издательства "Знание". Составителем очередной книжки
альманаха оказался Север Гансовский, прекрасный писатель, чудесный, милый
человек и наш хороший приятель. Он выразил готовность попытаться пробить
"Сказку...", но при условии, что она будет сокращена до 5 -- 6 авторских
листов. То есть почти наполовину. Мы решили взяться за эту работу и взялись
очень энергично, так что закончили сокращенный вариант (черновик) буквально
в три дня (23 -- 25 октября 1967). И это при том, что, противу ожиданий,
работать пришлось в полную силу: повесть решительно отказалась подвергнуться
простому механическому сокращению, ее фактически пришлось переписать заново,
создать новый, вполне самодостаточный вариант.
Этот вариант, единожды родившись, зажил своей, самостоятельной жизнью,
отдельной от печальной судьбы "Сказки -- 1" (так и оставшейся в архиве),
жизнью особенной, в какой-то степени не зависимой даже от самих авторов. В
альманах "НФ" он, разумеется, не попал (начальство поднялось на дыбы), снова
рассмотрен был и снова отвергнут и в Детгизе, и в "Молодой гвардии", а
потом, спустя некоторое время, оказался по случайному знакомству в иркутском
альманахе "Ангара", где и был благополучно (поначалу) опубликован в двух
номерах.
Но авторы радовались этой маленькой "победе сил разума и прогресса"
совершенно напрасно. Как любила в таких случаях говорить наша мама: "Рано
пташечка запела -- как бы кошечка не съела!" Кошечка была тут как тут. В
середине 1969-го грянул в далекой Сибири краткий яростный скандал, вспыхнули
партийные страсти, и вот уже в
9-м номере журнала "Журналист" в разделе "Партийные комитеты о печати
(Иркутск)" появилась лапидарная, но чрезвычайно емкая информация, вполне в
духе Лавра Федотовича Вунюкова:
"Обком КПСС рассмотрел вопросы об идейно-политических ошибках,
допущенных редакцией альманаха "Ангара". На страницах этого издания была
опубликована вредная в идейном отношении повесть А. и Б. Стругацких "Сказка
о Тройке". За грубые ошибки, следствием которых явилась, в частности,
публикация идейно несостоятельной повести А. и Б. Стругацких, главному
редактору альманаха "Ангара" Ю. Самсонову и главному редактору
Восточно-Сибирского книжного издательства В. Фридману объявлен строгий
выговор. Решением бюро Иркутского обкома КПСС Ю. Самсонов освобожден от
работы..."
На протяжении многих лет "Сказка о Тройке -- 2" распространялась в
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида