пусть будет реформа, сколь угодно жесткая... Пусть будет
налоговая система, самая беспощадная... В конце концов, есть
же люди, которые так сказать, являются опорой! Так сказать,
костяком! Нельзя же опору подрубать! Я понимаю, что настала
пора радикального лечения организма. Я, кстати, давно уже это
утверждаю... И призываю... Однако это уже получается не
лечение, это уже какой-то мрачный анекдот! Усекновение головы
- лучшее средство от мигреней...
А л е к с а н д р (вставляет). Главное непонятно, чего
они этим хотят добиться...
Б а з а р и н (отмахивается от него). Чего они хотят
добиться - это как раз понятно. Контроль утрачен над
обществом, неужели ты не видишь? Страна захлебывается в
собственных выделениях... Крутые меры необходимы!
ассенизация необходима! Вот оно - откуда у них это слово!
слишком далеко мы зашли - понимаешь, в чем дело? Теперь легко
не отделаемся, и поделом нам всем - по вору и мука!
А л е к с а н д р. Ну да... А я-то здесь причем? Тоже
мне - нашли вора... Сами напахали невесть чего, а я должен
расплачиваться?
Б а з а р и н. Конечно, должен! Тебе саня, между
прочим, уже тридцать годиков миновало, не маленький! Не
только мы пахали, но и вы пахали!
А л е к с а н д р. А дети мои при чем?
Б а з а р и н. Это несерьезный разговор. Чего ты от
меня хочешь? Таковы законы истории. Когда приходит время
расплачиваться, расплачиваются все - и виноватые, и ни в чем
не повинные. Это тебе не ресторан, не жди, никто не скажет:
"счет - мне, пожалуйста".
Из спальни, слева, выходят Пинский, Зоя Сергеевна и
Кирсанов.
П и н с к и й (втолковывает).... А самое правильное -
взять сейчас твой "жигуль" и дернуть куда-нибудь подальше...
К и р с а н о в. Ну что ты за глупости опять порешь!
ну, поймают же, мерзко, за ухо приволокут, как поганых
щенков...
П и н с к и й (орет). Да кто тебя будет ловить? Кому
ты нужен? Отсидишься у себя в псковской - и вася-кот!
К и р с а н о в (орет). Сам ты дурак! Я же тебе
об'ясняю: колес нет, ни одной целой покрышки нет, ни одной!
П и н с к и й. У тебя никогда ничего нет, когда нужно.
К и р с а н о в. Да! У меня никогда ничего нет! И
отстань от меня! Я на старости лет зайца из себя изображать
не намерен! Ты второй раз разговор на эту тему заводишь, и я
тебе окончательно говорю: не желаю слушать!
П и н с к и й (с отчаянием). Господи ты боже мой, ну
кто мог подумать, что все это будет так мерзко, так срамно,
унизительно, позорно... Беспомощные дряхлые старикашки, ведь
это мы итоги с вами подбиваем! Срамная жизнь, срамное
подыхание!
К и р с а н о в (топает в бешенстве ногами). Прекрати!
не желаю этого слушать! Не позволю! Откуда ты знаешь? Мы
еще посмотрим! Вот соберется нас пятьдесят тысяч на площади,
мы еще посмотрим, что из этого получится! Это тебе не прежние
времена! Рабов больше нету! Я на этой площади уже один раз
выступал, я и второй раз выступить могу! Они еще пожалеют,
что согнали нас всех в одно место!..
Голос у него срывается, и он принимается надрывно
кашлять. Зоя Сергеевна торопливо подсовывает ему чашку
остывшего чая, а он отстраняет эту чашку и все тщится
провозгласить еще что-то, но только отчаянно сипит и больше
ничего не может.
П и н с к и й (перепугавшись). Да ладно тебе, ну
хорошо, хорошо, успокойся только, ради бога... (дергает
Кирсанова за мочку уха и похлпывает его ладонью между лопаток,
издавая губами поцелуйные звуки. ) черт знает что они с нами
делают.
З о я с е р г е е в н а (сердито). А ты бы, между
прочим, язык свой мог бы поменьше распускать...
П и н с к и й. Ну, хорошо, ну виноват, не буду больше...
(Базарину) ну, как вы тут, Олег Кузьмич? Что это вы там про
рестораны рассуждали?
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида