женщина. За нею сейчас гонится уполномоченный Совета...
- Как вам это нравится, Валентин Петрович? - вскричал лжештурман. -
Самозванцы, а?
- У меня такое ощущение, - задумчиво сказал Горбовский, - что мне не
попасть на собственный корабль.
- Верное рассуждение, - сказала девушка в косынке. - И уже не новое.
Штурман решительно было двинулся вперед, но тут "биндюг" справа
немного передвинулся влево, черно-желтый "дилижанс" слева чуть-чуть
подался вправо, а прямо на пути к заветному люку вдруг злобно
заворочались, отбрасывая комья земли, оскаленные зубья "крота".
- Валентин Петрович! - с негодованием воскликнул лжештурман. - В
таких условиях я не гарантирую готовности звездолета!
- Старо! - грустно сказал водитель "дилижанса".
Звонкий веселый голос проговорил:
- Какой это штурман! Скука зевотная. Вот помните второго штурмана -
этот действительно развлек! Как он задирал на себе майку и показывал следы
метеоритных ударов!
- Нет, первый был лучше, - сказал, обернувшись, водитель "крота".
- Да, он был хорош, - согласилась девушка в косынке. - Как это он шел
среди машин, держа перед глазами фотографию, и жалобно так приговаривал:
"Галю моя, Галю! Галю дорогая! Далеко ты, Галю, от ридного краю!"
Лжештурман, подавленно опустив голову, сковыривал комья земли с
блестящих зубьев "крота".
- Ну, а вы что скажете? - обратился водитель "дилижанса" к
Горбовскому. - Что же вы все молчите? Надо что-нибудь говорить...
Что-нибудь убедительное.
Все с любопытством ждали.
- Вообще я мог бы войти через пассажирский люк, - задумчиво сказал
Горбовский.
Лжештурман с надеждой вскинул голову и посмотрел на него.
- Не могли бы, - покачал головой водитель. - Он заперт изнутри.
В наступившей паузе был отчетливо слышен голос Канэко:
- Не могу я вам дать десять комплектов, поймите, товарищ
Прозоровский!
- А вы поймите меня, товарищ Канэко! У нас заявка на десять
комплектов. Как я вернусь с шестью?
Кто-то вмешался:
- Берите, Прозоровский, берите... Берите пока шесть. У нас четыре
комплекта освободятся через неделю, и я вам пришлю.
- Вы обещаете?
Девушка в косынке сказала:
- Прозоровского просто жалко. У них шестнадцать схем на ульмотронах!
- Да, нищета, - вздохнул водитель "дилижанса".
- А у нас пять, - горестно сказал лжештурман. - Пять схем и всего
один ульмотрон. Что, казалось бы, им стоило привезти штук двести.
- Мы могли бы привести и двести и триста, - сказал Горбовский. - Но
ульмотроны нужны сейчас всем. На Земле заложили шесть новых
У-конвейеров...
- У-конвейер! - сказала девушка в косынке. - Легко сказать!.. Вы
представляете себе технологию ульмотрона?
- В самых общих чертах.
- Шестьдесят килограммов ультрамикроэлементов... Ручное управление
сборкой, полумикронные допуски... А какой уважающий себя человек пойдет в
сборщики? Вот вы бы пошли?
- Набирают добровольцев, - сказал Горбовский.
- А!.. - с отвращением сказал водитель "крота". - Неделя помощи
физикам!..
- Ну что ж, Валентин Петрович, - сказал лжештурман, стыдливо
улыбаясь. - Так нас, по-видимому, и не пустят...
- Меня зовут Леонид Андреевич, - сказал Горбовский.
- А меня Ганс, - уныло признался лжештурман. - Пошли посидим на
ящиках. Вдруг что-нибудь случится...
Девушка в косынке помахала им рукой. Они выбрались из толпы машин и
присели на ящиках рядом с другими лжезвездолетчиками. Их встретили
сочувственно-насмешливым молчанием.
Горбовский ощупал ящик. Пластмасса была грубая и жесткая. На
солнцепеке было жарко. Делать Горбовскому здесь было совершенно нечего,
но, как всегда, ему страшно хотелось познакомиться с этими людьми, узнать,
кто они и как дошли до жизни такой, и вообще как идут дела. Он составил
вместе несколько ящиков, спросил: "Можно я лягу?", лег, вытянувшись во всю
длину, и с помощью струбцинки укрепил возле головы микрокондиционер. Потом
он включил проигрыватель.
- Меня зовут Горбовский, - представился он. - Леонид. Я был капитаном
этого звездолета.
- Я тоже был капитаном этого звездолета, - мрачно сообщил грузный
темнолицый человек, сидевший справа. - Меня зовут Альпа.
- А меня зовут Банин, - заявил голый до пояса худощавый юноша в белой
панаме. Я был и остаюсь штурманом. Во всяком случае, пока не получу
ульмотрон.
- Ганс, - коротко сказал лже-Валькенштейн, усевшись на траву поближе
к микрокондиционеру.
Третий лжештурман, видимо, не слышал их. Он сидел к ним спиной и
что-то писал, положив блокнот на колени.
Из толпы выехал длинный "гепард". Дверца приоткрылась, оттуда
вылетели пустые коробки из-под ульмотронов, и "гепард" умчался в степь.
- Прозоровский, - сказал Банин с завистью.
- Да, - сказал Альпа горько. - Прозоровскому не приходится врать.
Правая рука Ламондуа. - Он глубоко вздохнул. - Никогда не врал. Терпеть не
могу врать. И теперь очень нехорошо на душе.
Банин сказал глубокомысленно:
- Если человек начинает врать помимо всякого желания, значит где-то
что-то разладилось. Сложное последствие.
- Все дело в системе, - сказал Ганс. - Все дело в этой исходной
установке: больше получает тот, у кого лучше выходит.
- А вы предложите другую установку, - сказал Горбовский. - Не
получается у тебя ничего - на тебе ульмотрон. Получается - посиди на
ящиках...
- Да, - сказал Альпа. - Какой-то страшный срыв. Кто когда-либо слыхал
об очередях за оборудованием? Или за энергией? Ты давал заявку, и тебя
обеспечивали... Тебя никогда даже не интересовало, откуда это берется. То
Скачать книгу [0.10 МБ]
Пирамида