-- Гейгер, Гейгер, -- покивал Изя. -- Наш великий Фриц...
Значит, любовные записочки были у меня в папке? Или, может
быть, компрометирующие фотографии? Ревнивая вдова и бабник
Кацман... Правильно, такой протокол я тоже им подписал...
Изя, кряхтя, поднялся и принялся ходить по кабинету,
потирая руки и хихикая.
-- Да, -- сказал Андрей. -- Так он мне и сказал. Ревнивая
вдова. Значит, это было вранье?
-- Ну, конечно, а ты как думал?
-- Я поверил, -- сказал Андрей коротко. Он стиснул зубы и
с остервенением заворочал кочергой в камине. -- А что там было
на самом деле?
-- спросил он.
Изя молчал. Андрей оглянулся. Изя стоял, медленно потирая
руки, и с застывшей улыбкой глядел на него остекленевшими
глазами.
-- Интересно получается... -- проговорил он неуверенно. --
Может, он просто забыл? То есть не то чтобы забыл... -- Он
вдруг сорвался с места и снова присел на корточки рядом с
Андреем. -- Слушай, я тебе ничего не скажу, понял? И если тебя
спросят, то так и отвечай: ничего не сказал, отказался. Сказал
только, что дело касается одной большой тайны Эксперимента,
сказал, что опасно эту тайну знать. И еще показал несколько
запечатанных конвертов и, подмигивая, объяснил, что конверты
эти раздаст верным людям и что конверты эти будут вскрыты в
случае его, Кацмана, ареста или, скажем, неожиданной кончины.
Понимаешь? Имен верных людей не назвал. Вот так и скажешь, если
спросят.
-- Хорошо, -- медленно сказал Андрей, глядя в огонь.
-- Это будет правильно... -- проговорил Изя, тоже глядя в
огонь. -- Только вот если тебя бить будут... Румер -- это,
знаешь, сволочь какая... -- Его передернуло. -- А может, и не
спросит никто. Не знаю. Это все надо обдумать. Так, сразу, и не
сообразишь.
Он замолчал. Андрей все размешивал жаркую, переливающуюся
красными огоньками кучу, и через некоторое время Изя снова
принялся подбрасывать в камин пачки бумаг.
-- Сами папки не бросай, -- сказал Андрей. -- Видишь,
плохо горят... А ты не боишься, что ту папку найдут?
-- А чего мне бояться? -- сказал Изя. -- Это Гейгер пусть
боится... Да и не найдут ее теперь, если сразу не нашли. Я ее в
люк бросил, а потом все гадал: попал или промахнулся... А за
что тебе вломили? Ты же, по-моему, с Фрицем в прекрасных
отношениях...
-- Это не Фриц, -- сказал Андрей неохотно. -- Просто не
повезло.
В комнату с шумом ввалились женщины и Кэнси -- они тащили
на растянутом плаще целую груду писем. За ними, по-прежнему
вытираясь, шел Денни.
-- Ну, теперь, кажется, все, -- сказал он. -- Или вы еще
тут что-нибудь придумали?
-- Ну-ка, подвиньтесь! -- потребовал Кэнси.
Плащ был положен у камина, и все принялись кидать письма в
огонь. В камине сразу загудело. Изя запустил здоровую руку в
недра этой кучи разноцветной исписанной бумаги, извлек какое-то
письмо и, заранее осклабляясь, принялся жадно читать.
-- Кто это сказал, что рукописи не горят? -- отдуваясь,
проговорил Денни. Он уселся за стол и закурил сигарету. --
Прекрасно горят, по-моему... Ну и жара. Окна открыть, что ли?
Секретарша вдруг пискнула, вскочила и выбежала вон,
приговаривая: "Забыла, совсем забыла!.."
-- Как ее зовут? -- торопливо спросил Андрей у Кэнси.
-- Амалия! -- буркнул Кэнси. -- Сто раз тебе говорил...
Слушай, я сейчас Дюпену позвонил...
-- Ну?
Вернулась секретарша с охапкой блокнотов.
-- Это все -- ваши распоряжения, шеф, -- пропищала она. --
Я совсем про них забыла. Тоже, наверное, надо сжечь?
-- Конечно, Амалия, -- сказал Андрей. -- Спасибо, что
вспомнили. Сжигайте, Амалия, сжигайте... Так что Дюпен?
-- Я хотел его предупредить, -- сказал Кэнси, -- что все в
порядке, все следы уничтожены. А он страшно удивился, какие
следы? Разве он что-нибудь такое писал? Он только что закончил
подробную корреспонденцию о героическом штурме мэрии, а сейчас
работает над обзором: "Фридрих Гейгер и народ".
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида