-- Млеко-яйки? Гитлер капут?
Ни черта не боялся он кровопролития -- ни напрасного, ни
какого.
Фрица словно ударили в подбородок. Он откинул голову,
бледное лицо сделалось пунцовым, на скулах выступили желваки.
На мгновение Андрею показалось, что он сейчас бросится на
бородача, и Андрей даже подался вперед, чтобы встать между
ними, но Фриц сдержался. Кровь снова отлила от его лица, и он
сухо объявил:
-- Это к делу не относится. Извольте следовать за мной.
-- Да отстаньте вы от него, Гейгер! -- сказал бас. -- Ясно
же, что это фермер. Виданное ли это дело -- к фермерам
приставать!
И все вокруг закивали и забормотали, что да, явный фермер,
уедет и пулемет с собою заберет, не гангстер же он
какой-нибудь, на самом-то деле.
-- Нам павианов отражать надо, а мы тут в полицию играем,
-- добавил рассудительный.
Напряжение сразу вдруг разрядилось. Все вспомнили о
павианах. Оказывается, павианы снова разгуливали, где хотели, и
держались, как у себя в джунглях. Выяснилось также, что
местному населению, по видимому, надоело ждать решительных
действий отряда самообороны. Население, по видимому, решило,
что толку от этого отряда не будет и надо как-то устраиваться
самим. И уже женщины с кошелками, деловито поджав губы, спешили
по своим утренним делам, причем многие держали в руках веники и
палки от швабр, чтобы отмахиваться от самых настырных обезьян.
С витрины магазина снимали ставни, а ларечник ходил вокруг
своего разгромленного ларька, кряхтел, почесывал спину и явно
что-то такое прикидывал. На автобусной остановке выросла
очередь, а вот и первый автобус появился вдали. Нарушая
постановление городского управления, он громко сигналил,
разгоняя павианов, не знакомых с правилами уличного движения.
-- Да, господа мои, -- сказал кто-то. -- Видимо, придется
нам и к этому приспособиться. По домам, что ли, командир? --
Фриц угрюмо исподлобья оглядывал улицу.
-- Ну, что ж, -- произнес он обыкновенным человеческим
голосом. -- По домам, так по домам.
Он повернулся и, сунув руки в карманы, первым направился к
грузовику. Отряд потянулся за ним. Чиркали спички и зажигалки,
кто-то обеспокоенно спрашивал, как же быть с опозданием на
службу, хорошо бы справку какую-нибудь получить...
Рассудительный и тут нашелся: сегодня все на службу опоздают,
какие там еще справки. Толковище вокруг телеги рассосалось.
Остались только Андрей да очкастый биолог, который твердо
положил себе выяснить, у кого же все-таки бывает на болотах
гон.
Бородач, разбирая и вновь упаковывая пулемет,
снисходительно пояснял, что гон на болотах бывает, брат, у
краснух, а краснухи, брат, это вроде крокодилов. Видал
крокодилов? Ну вот, только шерстью обросшие. Красной такой
шерстью, жесткой. И когда у них гон идет, тут уж, браток,
держись подальше. Во-первых, они здоровые, что твои быки, а
во-вторых, ничего во время этого дела не замечают -- дом не
дом, сарай не сарай, все разносят в щепки...
Глаза у интеллигента горели, он жадно слушал, поминутно
поправляя очки растопыренными пальцами. Фриц позвал из
грузовика: "Эй, вы едете или нет? Андрей!" Интеллигент
оглянулся на грузовик, посмотрел на часы, жалобно застонал и
принялся бормотать извинения и благодарности. Потом он схватил
бородача за руку, изо всех сил потряс и убежал. А Андрей
остался.
Он и сам не знал, почему остается. У него случилось что-то
вроде приступа ностальгии. И не то, чтобы он соскучился по
русской речи -- ведь все кругом говорили по-русски; и не то,
чтобы этот бородач казался ему воплощением родины, вовсе нет.
Но было в нем что-то какое, по чему Андрей основательно
истосковался, что-то такое, чего он не мог получить ни от
строгого язвительного Дональда, ни от веселого, горячего, но
все-таки какого-то чужого Кэнси, ни от Вана, всегда доброго,
всегда благожелательного, но очень уж забитого. Ни тем более от
Фрица, мужика замечательного по своему, но как-никак вчерашнего
смертельного врага... Андрей и не подозревал, что так
истосковался по этому загадочному "чему-то".
Бородач искоса взглянул на него и спросил:
-- Земляк, что ли?
-- Ленинградец, -- сказал Андрей, ощущая неловкость, и,
чтобы затушевать эту неловкость, достал сигареты и предложил
бородачу.
-- Вон как... -- сказал тот, вытаскивая сигарету из пачки.
-- Земляки, выходит. А я, браток, вологодский. Череповец --
слыхал? Охцы-мохцы Череповцы...
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида