Дольфюсом? А когда Чачуа рассказывает тебе по телефону новые
анекдоты?..
-- Да, -- сказал Андрей. -- Вое это так. Да.
-- У тебя разве что с одним Изей сохранились прежние
отношения, да и то...
-- Вот именно, -- сказал Андрей. -- Да и то.
-- Не-ет, и речи быть не может! -- сказал Наставник
решительно. -- Ты только представь себе: вот здесь сидит
полковник, заместитель начальника штаба вашей армии, старый
английский аристократ знаменитого рода. Вот здесь сидит
Дольфюс, советник по строительству, знаменитый некогда в Вене
инженер. И жена его -- баронесса, прусская юнкерша. А напротив
-- Ван. Дворник.
-- Н-да, -- сказал Андрей. Он почесал в затылке и
засмеялся. -- Бестактно как-то получается...
-- Нет-нет! Ты забудь про деловую бестактность, бог с ней.
Ты представь себе, что Ван будет при этом чувствовать, каково
будет ему?..
-- Понимаю, понимаю... -- сказал Андрей. -- Понимаю... Да
ну, все это вздор! Позову его завтра, сядем вдвоем, посидим,
Мэйлинь с Сельмой чифань нам какой-нибудь смастерят, а
мальчишке я "бульдог" подарю -- есть у меня, без курка...
-- Выпьете! -- подхватил Наставник. -- Расскажете друг
другу что-нибудь из жизни, и ему есть тебе о чем рассказать, и
ты тоже хороший рассказчик, а он ведь ничего не знает ни про
Пенджикент, ни про Харбаз... Прекрасно будет! Я даже немножко
завидую.
-- А вы приходите, -- сказал Андрей и засмеялся.
Наставник тоже засмеялся.
-- Буду мысленно с вами, -- сказал он.
В это время в парадной позвонили. Андрей посмотрел на часы
-- было ровно восемь.
-- Это наверняка полковник, -- сказал он и вскочил. -- Я
пойду?
-- Ну разумеется! -- сказал Наставник. -- И прошу тебя,
впредь никогда не забывай, что Ванов в Городе -- сотни тысяч, а
советников -- всего двадцать...
Это действительно был полковник. Он всегда являлся в точно
назначенный срок, а следовательно -- первым. Андрей встретил
его в прихожей, пожал ему руку и пригласил в кабинет. Полковник
был в штатском. Светло-серый костюм сидел на нем, как на
манекене, седые редкие волосы были аккуратно зачесаны, туфли
сияли, гладко выбритые щеки сияли тоже. Был он небольшого
роста, сухой, с хорошей выправкой, но в то же время чуть
расслабленный, без этой деревянности, столь характерной для
немецких офицеров, которых в армии было полным-полно.
Войдя в кабинет, он остановился перед ковром и, заложив за
спину сухие белые руки, некоторое время молча обозревал
багрово-черное великолепие вообще и развешенное на этом фоне
оружие в частности. Потом он сказал: "О!" и посмотрел на Андрея
с одобрением.
-- Садитесь, полковник, -- сказал Андрей. -- Сигару?
Виски?
-- Благодарю, -- сказал полковник, усаживаясь. -- Капля
возбуждающего не помешает. -- Он извлек из кармана трубку. --
Сегодня был бешеный день, -- объявил он. -- Что там произошло у
вас на площади? Мне приказали поднять казармы по тревоге.
-- Какой-то болван, -- сказал Андрей, роясь в баре, --
получил на складе динамит и не нашел лучшего места споткнуться,
как у меня под окнами.
-- А, значит, никакого покушения не было?
-- Господь с вами, полковник! -- сказал Андрей, наливая
виски. -- Здесь у нас все-таки не Палестина.
Полковник усмехнулся и принял от Андрея бокал.
-- Вы правы. В Палестине инциденты такого рода никого не
удивляли. Впрочем, и в Йемене тоже...
-- А вас, значит, подняли по тревоге? -- спросил Андрей,
усаживаясь со своим бокалом напротив.
-- Представьте себе, -- полковник отхлебнул от бокала,
подумал, задравши брови, потом осторожно поставил бокал на
телефонный столик рядом с собой и принялся набивать трубку.
Руки у него были старческие, с серебристым пушком, но не
дрожали.
-- И какова же оказалась боевая готовность войск? --
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида