Петеньки Силецкого. К этому дню в институте не побывали у меня только он
и Зоя Морозова.
Примерно, в это время у себя в рабочей комнате Тойво Глумов
разговаривал с Гришей Серосовиным. Я привожу ниже реконструкцию их беседы
для того, главным образом, чтобы продемонстрировать умонастроения,
владевшие в ту пору моими сотрудниками. Только качественно. Количественно
соотношение было прежним: на одной стороне -- один только Тойво Глумов,
на другой -- все остальные.
x x x
Отдел ЧП, рабочая комната "Д". 8 мая 99 года, вечер.
Гриша Серосовин вошел по обыкновению без стука, остановился на пороге
и спросил:
-- Можно к тебе?
Тойво отложил в сторону "Веритикальный прогресс" (сочинение анонимного
К. Оксовью) и, склонив голову, оглядел Гришу.
-- Можно. Только скоро я ухожу домой.
-- Сандро опять нет?
Тойво поглядел на стол Сандро. Стол был пуст и безукоризненно чист.
-- Да, третий день.
Гриша сел за стол Сандро и задрал ногу на ногу.
-- А ты где вчера пропадал? -- Спросил он.
-- В Харькове.
-- А, и ты побывал в Харькове?
-- Кто еще?
-- Да почти все. За последний месяц почти весь отдел побывал в
Харькове. Слушай, Тойво, я вот к тебе зачем. Ты ведь занимался
"внезапными гениями"?
-- Да. Только давно. В позапрошлом году.
-- Помнишь Содди?
-- Помню. Барталомью Содди. Математик, ставший исповедником.
-- Вот-вот, он самый, -- сказал гриша. -- В сводке есть одна фраза.
Цитирую: "По имеющимся данным, Б. Содди незадолго до метаморфоза пережил
личную трагедию". Если сводку составлял ты, то два вопроса. Что это была
за трагедия, и откуда ты добыл эти данные?
Тойво протянул руку и вызвал свою программу на терминал. Отбор
информации закончился. Программа уже считала. Неторопливыми движениями
Тойво принялся прибирать стол. Гриша терпеливо ждал. Он привык.
-- Раз там написано "по имеющимся данным", -- сказал Тойво, -- значит,
эти данные я получил от Биг-Бага.
Он замолчал. Гриша подождал еще немного, поменял местами скрещенные
ноги и произнес:
-- Неохота мне с этой мелочью идти к Биг-Багу. Ладно, попробую
обойтись... Слушай, Тойво, тебе не кажется, что наш Биг-Баг в последнее
время какой-то нервный?
Тойво пожал плечами.
Может быть, -- сказал он. -- Президент совсем плох. Горбовский,
говорят, при смерти. А ведь он их всех знает. И очень хорошо знает.
Гриша произнес задумчиво:
-- Между прочим, я с Горбовским тоже знаком, представь себе. Ты
помнишь... Хотя тогда тебя у нас еще не было... Покончил с собой Камилл.
Последний из чертовой дюжины. Впрочем, казус чертовой дюжины для тебя
тоже, конечно, так... сотрясение воздуха. Я, например, в те поры ничего о
нем и не слыхивал... Ну, сам факт самоубийства, а точнее сказать --
саморазрушения, этого несчастного Камилла никаких сомнений не вызывал. Но
непонятно было: почему? То есть понятно было, что жилось ему несладко,
последние сто лет своей жизни он был совершенно один... Мы такого
одиночества и представить себе не способны... Но я не об этом. Биг-Баг
направил меня к Горбовскому, потому что, оказывается, Горбовский в свое
время был с этим Камиллом близок и даже как-то пытался его приветить...
Ты меня слушаешь?
Тойво несколько раз кивнул.
-- Да, -- сказал он.
-- Знаешь, какой у тебя вид?
-- Знаю, сказал Тойво. -- У меня вид человека, который напряженно
думает о чем-то своем. Ты мне это уже говорил. Несколько раз. Штамп.
Согласен?
Вместо ответа Гриша вдруг выхватил из нагрудного кармана стило и
метнул его прямо в голову Тойво -- как дротик, через всю комнату. Тойво
двумя пальцами взял стило из воздуха в нескольких сантиметрах от своего
лица и сказал.
-- Вяло.
"Вяло", -- написал он стилом на листке перед собой.
-- Вы меня щадите, сударь, -- произнес он. -- А щадить меня не надо.
Это мне вредно.
-- Ты понимаешь, Тойво, -- проникновенно сказал Гриша, -- я знаю, что
у тебя хорошая реакция. Не блестящая, нет, но хорошая, добротная реакция
профессионала. Однако вид твой... Пойми, как твой тренер по субаксу я
просто считаю себя обязанным время от времени проверять, способен ли ты
реагировать на окружающее или на самом деле пребываешь в каталепсии...
-- Все-таки я сегодня устал, -- сказал Тойво. -- Сейчас досчитает
программа, и пойду я домой.
-- А что у тебя там? -- Спросил Гриша.
"У меня там", -- написал Тойво на листке бумаги и сказал.
-- У меня там киты. У меня там птицы. У меня там леминги, крысы,
полевки. У меня там много малых сил.
-- И что они у тебя там делают?
-- Они у меня гибнут. Или бегут. Они умирают, выбрасываясь на берег,
топятся, улетают с мест, где жили веками.
-- Почему?
-- Этого никто не знает. Два-три века назад это было обычным явлением,
хотя и тогда не понимали, почему это происходит. Потом долгое время этого
не было. Совсем. А сейчас началось опять.
-- Позволь, -- сказал Гриша. Все это, конечно, страшно интересно,
однако причем здесь мы?
Тойво молчал, и, не дождавшись ответа, Гриша спросил:
-- Ты считаешь, что это может иметь отношение к странникам?
Тойво старательно, со всех сторон оглядел стило, вертя его в пальцах,
Скачать книгу [0.12 МБ]
Пирамида