учиться?
- Помню. Но ты не знаешь ни как его зовут, ни где он живет. Почему
обязательно начинать поиски с Возрождения-Вектор? Почему бы не прыгнуть
хотя бы к Малому Возрождению? Или куда-нибудь к Армагасту?
Энея помотала головой. Мне бросилось в глаза, что она причесалась
по-новому, с таким расчетом, чтобы подчеркнуть светлые пряди.
- Во сне я видела, что одно из зданий того архитектора стоит на
берегу Тетис.
- Река текла через сотни миров. - Я подался вперед, как бы давая
понять, что к моим возражениям стоит прислушаться. - Орден оккупировал
далеко не все. Неужели начинать надо именно с Возрождения-Вектор?
- Думаю, да, - тихо ответила девочка.
Я обессиленно уронил руки на колени. Что ж, Мартин Силен не обещал,
что путешествие будет легким и приятным; он всего лишь заявил, что я
стану героем.
- Ладно, - произнес я с усталым вздохом, - какой у нас план?
- Никакого, - отозвалась Энея. - Если нас ждут, я просто скажу им
правду - что мы хотим совершить посадку на Возрождении-Вектор. Вряд ли
нам станут препятствовать.
- А что потом? - Я живо представил себе звездолет Консула,
окруженный тысячами солдат в боевых скафандрах.
- Потом будет потом. - Энея усмехнулась. - Хотите сыграть в бильярд
в невесомости? На деньги.
Я хотел было осадить ее, но передумал.
- У тебя же нет денег.
- Значит, я не могу проиграть. - Губы девочки растянулись в улыбке.
- Правильно?
26
Энея снилась капитану де Сойе на протяжении всех ста сорока двух
суток, которые он провел на орбите Возрождения-Вектор, ожидая девочку.
Де Сойя отчетливо видел ее такой, какой запомнил с первой встречи на
Гиперионе, - стройная, как тростинка, взгляд настороженный, но не
испуганный, несмотря на завывания бури и на внезапное появление фигур в
боевых скафандрах, руки замерли на уровне груди - она хочет то ли
закрыть лицо, то ли обнять капитана... Во сне Энея часто становилась
дочерью де Сойи, и капитан возил девочку по каналам, заменявшим на
Возрождении-Вектор улицы; они разговаривали о старшей сестре отца
Федерико, Марии, которую отправили в Да-Винчи, в медицинский центр
святого апостола Иуды [В Новом Завете - "раб Иисуса Христа, брат
Иакова", автор одного из соборных посланий.]. Капитан видел, как они с
девочкой идут рука об руку к огромному медицинскому комплексу; по дороге
он объяснял, каким образом намерен спасти сестру, и твердил, что на сей
раз не позволит ей умереть.
Когда его семья переселилась на Возрождение-Вектор с провинциальной
планетки Мадре-де-Диос [Матерь Божья (исп.).], где проживала раньше в
местности под названием Льяно-Эстакадо [букв. "Равнина брани" (исп.).],
Федерико де Сойе было шесть лет. Поверхность Мадре-де-Диос представляла
собой каменистую пустыню, большинство населения составляли католики,
порвавшие с Орденом и отказавшиеся от таинства воскрешения. Семья де
Сойи принадлежала к секте Приверженцев Марии, а потому, когда планета
перешла под власть Ордена и местная церковь подчинилась Ватикану,
покинула Нуэво-Мадрид. Приверженцы Марии поклонялись Богоматери с
рвением, которого не одобряли ватиканские ортодоксы; часть детства
Федерико прошла среди шестидесяти тысяч еретиков-католиков, отринувших
крест, чтобы подчеркнуть свое несогласие с Орденом.
Двенадцатилетняя Мария неожиданно заразилась инопланетным
ретро-вирусом, который буквально растерзал колонию. Большинство
отмеченных Красной Смертью либо переболели, либо умерли в первые
тридцать два часа, а Мария не умерла и не исцелилась. На ее прекрасном
лице высыпали ужасные алые пятна, чудовищные, дьявольские стигматы.
Девочку отвезли в больницу городка Куидад-дель-Мадре [букв. "Милость
Богоматери" (исп.).], расположенного в южной, доступной всем ветрам
части Льяно-Эстакадо, но тамошние медики могли противопоставить болезни
только молитву. В Куидад-дель-Мадре имелась миссия Ордена, к которой
местные относились в общем-то вполне терпимо; священник миссии,
доброжелательный отец Магер, буквально умолял отца Федерико подарить
Марии жизнь через принятие креста. Федерико был слишком мал, чтобы
запомнить, о чем говорили между собой измученные напастями родители;
однако в памяти отложилось, как все семейство де Сойя - отец с матерью,
две сестры, младший брат и он сам - стояло на коленях в церкви Божьей
Матери, моля Пресвятую Деву о заступничестве.
Члены кооператива Льяно-Эстакадо собрали деньги, чтобы отправить
семейство де Сойя в один из знаменитых медицинских центров на
Возрождении-Вектор. Младшего брата Федерико и двух сестер родители
оставили на попечение соседей, а будущего капитана почему-то взяли с
собой. Всем троим впервые в жизни довелось испытать, что такое "холодный
сон" - эта процедура была опаснее, зато дешевле криогенной фуги; юный
Федерико потом долго не мог отделаться от ощущения, что превратился
изнутри в ледышку.
Поначалу медики Ордена вроде бы сумели совладать с вирусом и даже
вывели часть стигматов, но три местные недели спустя стало ясно, что
вирус одержал победу. Состоявшие в штате центра священники умоляли
родителей Федерико поступиться принципами, пока не стало слишком поздно.
Уже в зрелом возрасте Федерико де Сойя понял, через какие муки пришлось
пройти его родителям, перед которыми встал ужасный выбор - либо
отказаться от веры, либо потерять дочь.
Во сне, гуляя с Энеей поблизости от медицинского центра, де Сойя
рассказывал, как Мария за несколько часов до того, как впала в кому,
подарила ему свое главное сокровище - крошечную фарфоровую статуэтку
единорога. Держа за руку двенадцатилетнюю девочку с Гипериона, капитан
рассказывал, как его отец, человек крепкий телом и духом, наконец
поддался на уговоры и сам попросил, чтобы дочь крестили. Священники,
естественно, согласились, однако поставили условие: перед тем, как Мария
получит крестоформ, родители Федерико вместе с сыном должны обратиться в
истинную веру.
Де Сойя описывал своей дочери Энее церемонии повторного крещения в
соборе Святого Иоанна: вслед за родителями он отказался от заблуждений и
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида