фигуры. Правда, их пульсация почему-то действовала мне на нервы, так что
вскоре я велел компьютеру затемнить переборку.
Местом встречи у нас были библиотека и палуба, на которой
находилась проекционная ниша. Кухня - А.Беттик называл ее камбузом -
располагалась как раз на этой палубе; ели мы обычно за столиком в нише
или за круглым столом в "штурманской". Не стану скрывать: едва
проснувшись и наскоро позавтракав (компьютер сообщил, что на Гиперионе
полдень, но с какой стати нам теперь ориентироваться на гиперионское
время?), я направился в библиотеку. На полу лежал ковер, полированные
стены из древесины тикового и вишневого дерева поблескивали в свете
ламп. Книги были весьма почтенного возраста, отпечатанные во времена
Гегемонии и даже раньше. Я с удивлением обнаружил экземпляр эпической
поэмы "Умирающая Земля", принадлежащей перу Мартина Силена; кроме того,
в библиотеке нашлись тома классиков, которых я читал в детстве и
частенько перечитывал на болотах и на реке.
А.Беттик, который присоединился к моим разысканиям, снял с полки
книжку в зеленом переплете.
- Это может быть интересно. - Книжка называлась так: "Путеводитель
по Великой Сети, с подробным описанием Гранд-Конкурса и реки Тетис".
- Здорово! - Дрожащими руками я взял у андроида книгу и открыл на
первой странице. Должно быть, мои руки дрожали по той простой причине,
что Великая Сеть, эта старинная сказка, внезапно стала для меня
реальностью.
- Во времена, когда печатались эти книги, - проговорил андроид, -
каждому человеку была доступна любая информация.
Я кивнул. В детстве, слушая бабушку, я частенько старался
представить себе мир, в котором люди носили импланты и могли по желанию
подключаться к базам данных. Разумеется, даже тогда на Гиперионе не было
никакой инфосферы - он ведь никогда не входил в Сеть; однако жизнь
большинства подданных Гегемонии походила, вероятно, на бесконечную
фантопликацию. Неудивительно, что великое множество людей в ту пору не
умело читать. Всеобщая грамотность стала одной из основных целей Ордена
и Церкви после того, как им удалось отчасти объединить бывшие миры
Гегемонии.
Я набрал пять-шесть книг и уселся за стол, чтобы проглядеть
содержание. А.Беттик пошел куда-то вниз.
Энея тоже пожаловала в библиотеку, принесла мне и себе по яблоку и
немедленно схватила "Умирающую Землю".
- В Джсктауне не нашлось ни единого экземпляра, а дядюшка Мартин,
когда я к нему приезжала, заявил, что мне сначала надо подрасти. По его
собственным словам, ничего более приличного он не сочинил - если не
считать "Песней".
- О чем эта книга? - спросил я, не отрываясь от романа Делмора
Деланда.
- О последних днях Старой Земли. О счастливом детстве Мартина
Силена, о том, как ему было хорошо в родовой усадьбе в
Североамериканском Заповеднике.
Я отложил роман.
- Как по-твоему, что случилось со Старой Землей?
- Кажется, все считали, что после Большой Ошибки восьмого года ее
поглотила черная дыра. - Девочка перестала жевать.
Я кивнул:
- Большинство по-прежнему в это верит, хотя в "Песнях" сказано, что
Старую Землю похитил Техно-Центр.
- Ну да, ее переправили то ли в скопление Геркулеса, то ли к
Магеллановым Облакам. Мама узнала об этом, когда вместе с отцом
расследовала его убийство.
Я подался вперед:
- Ты не против, если мы поговорим о твоем отце?
- Ничуть. - Энея усмехнулась. - Честно говоря, меня никогда не
тревожило, что я полукровка, дочь лузианки и клонированного кибрида...
Хотя, наверно, должно было бы тревожить.
- На лузианку ты не тянешь. - Обитатели Лузуса, планеты с большой
силой тяжести, отличались невысоким ростом и огромной силой; вдобавок у
большинства были бледные лица и темные волосы. Что касается Энеи, с
ростом у нее все было в порядке, темно-русые волосы перемежались
светлыми прядями, а точеной фигурке позавидовали бы многие сверстницы
девочки. Только блестящие карие глаза напоминали Ламию Брон, какой она
предстала мне со страниц поэмы Мартина Силена.
Энея звонко рассмеялась:
- Я пошла в отца. Джон Ките был невысоким, худым и светловолосым.
Помолчав, я произнес:
- Ты сказала, что разговаривала с отцом...
- Да. - Энея искоса поглядела на меня. - Тебе известно, что
Техно-Центр еще до моего рождения уничтожил его тело. А ты знаешь, что
мама несколько месяцев носила личность отца в петле Шрюна у себя за
ухом?
Я кивнул. Об этом упоминалось в "Песнях".
- Я помню, как мы разговаривали. - Девочка передернула плечами.
- Но ведь ты тогда...
- Не родилась, - докончила Энея. - Правильно. О чем бестелесная
личность поэта могла разговаривать с зародышем? Тем не менее мы часто
общались. Он поддерживал связь с Техно-Центром и показал мне... Это
сложно объяснить, Рауль.
- Понятно. - Я оглядел библиотеку. - Между прочим, в "Песнях"
говорится, что после того, как личность твоего отца покинула петлю
Шрюна, она некоторое время находилась в компьютере этого корабля.
- Я знаю. - Энея вновь усмехнулась. - Вчера, перед тем как заснуть,
я потолковала с кораблем. Мой отец вправду был здесь, когда Консул
отправился узнавать, что стряслось с Сетью. Но теперь его тут нет.
Корабль не помнит, что с ним случилось - он то ли исчез после смерти
Консула, то ли что еще...
- Честно говоря, - я замялся, выбирая выражения помягче, - если
Техно-Центра больше нет, то кибридов, наверно, не существует и подавно.
- А кто сказал, что Техно-Центра больше нет?
Я разинул от изумления рот:
- Мейна Гладстон уничтожила перед гибелью нуль-порталы, инфосферы,
мультилинии - то бишь пространство, в котором обретался Техно-Центр!
Даже "Песни" этого не отрицают!
- Ну да, - с улыбкой согласилась девочка. - Они взорвали
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида