В ответ на вопросительный взгляд командора де Сойя лишь приподнял
бровь, а затем произнес на тактической частоте:
- Что ж, командор... Прикажите кораблям уравнять скорости и
подготовьте десантную группу. Я хочу, чтобы переправку саркофагов и
воскрешение закончили к шести тридцати. Передайте мои поздравления
капитану Хирну с "Мельхиора" и капитану Буле с "Гаспара". К семи ноль-
ноль я жду их на "Бальтазаре". [Звездолеты де Сойи носят имена волхвов,
пришедших поклониться младенцу Христу. Традиция приписывает волхвам
множество имен , однако наиболее известные среди них - Бальтазар, Каспар
(а не Гаспар, как у Симмонса) и Мельхиор.]
Капитан выключил тактический режим и вновь оказался на мостике.
Командор Стоун и прочие офицеры не сводили с него взглядов.
- Поторопитесь, - бросил он, оттолкнулся от пола, подлетел к люку
своей каюты и протиснулся внутрь. - Разбудите меня, когда все будет в
порядке.
Прежде чем кто- либо успел ответить, люк захлопнулся.
6
Я бродил по улицам Эндимиона и пытался собраться с мыслями по
поводу своей жизни и смерти. Должен признаться, что воспринимал все это
- суд, казнь, невероятную встречу с легендарным поэтом былого - далеко
не так спокойно, как может показаться. Откровенно говоря, я был потрясен
до глубины души. Меня собирались убить! Мне хотелось обвинить в
случившемся Орден, однако он если и управлял судьями, то исподтишка,
из-за кулис. На Гиперионе имелся Совет самоуправления, которому
официально подчинялись все суды планеты, в том числе и Порт-Романтика.
Наказание, подобное тому, какое определили Раулю Эндимиону, было не в
обычае Ордена, тем более на мирах, где Церковь правила через местную
теократию; нет, оно представляло собой остаток прошлого, пережиток эпохи
колонизации. Процесс с заведомо известным исходом и неизбежная казнь
свидетельствовали прежде всего о страхе гиперионских государственный
мужей: они боялись отпугнуть богатых туристов с иных миров, а потому
воспользовались случаем и превратили меня в козла отпущения. На моем
месте вполне мог оказаться кто-то другой, поэтому близко к сердцу
случившееся принимать не стоило.
Однако иначе не получалось. Я остановился у подножия башни, ощущая
кожей тепло, исходящее от нагретых солнцем плит, и медленно вытянул
перед собой руки. Они дрожали. Сколько всего произошло за последнее
время, и как быстро! Напускное спокойствие на суде и перед казнью далось
мне чудовищным напряжением сил...
Я покачал головой и неторопливо двинулся дальше. Город Эндимион
построили на холме, а университет располагался на самой вершине, откуда
открывался чудесный вид. Внизу, в долине, золотился челмовый лес. На
лазурном небе не было и намека на инверсионные следы. Я знал, что Ордену
наплевать на Эндимион, что церковников интересует только плато Пиньон, к
северо-востоку отсюда: плато охраняют войска, а роботы отлавливают
уникальных симбиотов-крестоформов. А здесь не осталось ни малейших
признаков цивилизации и потому дышалось на удивление легко.
Побродив минут десять по развалинам, я пришел к выводу, что жить
можно только в той самой башне, где я очнулся, и в прилегающих к ней
постройках. Все прочее было разрушено - в стенах аудиторий зияли
громадные дыры, оборудование растащили сотни лет назад, игровые площадки
заросли травой, купол обсерватории рухнул. Что касается самого города,
он выглядел еще хуже. Целые кварталы уступили натиску плотинника и
кудзу.
Наверно, в былые дни университет славился своей красотой:
неоготические корпуса были сложены из песчаника, который добывали
неподалеку отсюда, у подножия плато Пиньон. Три года назад, когда я
трудился под началом знаменитого планировщика Эврола Юма и выполнял всю
тяжелую работу по переделке поместий первопоселенцев на фешенебельном
побережье Клюва, в моде были "причуды" - искусственные руины у водоема
или на вершине холма. Посему какое-то время спустя я стал крупным
специалистом по нагромождению друг на друга каменных глыб (в большинстве
своем превосходивших древностью гиперионскую колонию), однако ни одна из
фантазий Юма не годилась и в подметки руинам университета. Я бродил по
развалинам, восхищаясь архитектурой, и размышлял о своей семье.
Подобно многим другим местным семействам - а наш род вел начало от
поселенцев с первого "ковчега", прибывшего на Гиперион без малого
семьсот лет назад (на родной планете мои предки считались гражданами
третьего сорта, таковыми они остались и здесь - после членов Ордена и
колонистов эпохи Хиджры), - мы взяли в качестве фамилии название города.
На протяжении веков предки Рауля Эндимиона жили среди этих гор и долин.
В основном, я был уверен, они выполняли грязную работу - как отец,
который умер, когда мне было восемь лет, как мать, скончавшаяся пять лет
спустя, как до недавнего времени я сам. Бабушка родилась вскоре после
того, как Орден выселил всех из этих мест, но помнила дни, когда
семейства нашего клана доходили до плато Пиньон и трудились на
плантациях к югу от города.
Признаться, у меня не возникало ощущения, будто я вернулся домой.
Моим домом были пустоши к северо-востоку отсюда, а жил и работал я к
северу от Порт-Романтика. Университет и город Эндимион вошли в мою жизнь
только сейчас, а до сих пор казались не более реальными, нежели все то,
о чем рассказывалось в "Песнях" Мартина Силена.
У подножия следующей башни я остановился перевести дыхание и
обдумать последнюю мысль. Если поэт не спятил, тогда "Песни" следует
воспринимать всерьез. Мне вспомнилось, как читала поэму бабушка - овцы
пасутся на склоне холма, электрофургоны окружают стоянку, горят костры,
в небе сверкают звезды и проносятся метеориты; бабушка говорит медленно,
размеренно, в конце каждой строфы делает паузу, чтобы я мог повторить
услышанное. Я вспомнил, как изнывал от нетерпения, ибо предпочел бы
сидеть с фонариком над книгой, и усмехнулся: сегодня вечером я буду
сидеть за столом с автором этой поэмы, пуще того - с одним из участников
легендарного паломничества.
Я покачал головой. Слишком неожиданно. Слишком много впечатлений.
Башня, у которой я остановился, отличалась от той, в которой меня
ожидал Силен. Она была выше и массивнее, а окно в ней имелось всего
одно, метрах в тридцати от земли. Дверь же, как ни странно, заложили
кирпичами. Опытным глазом - сказались годы работы под началом Эврола Юма
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида