считаешь временем. Мы
поможем тебе перенестись в эти события. Понимание, желание
различать должно быть исключительно твоим. Ты готов?).
Решительно не понимаю, что мне предстоит найти, но
больше не хочу забывать. Если это именно то, чего я хочу,
то обязательно найду.
КЛИК!
Солнце садится. Я в одиночестве сижу на песке возле
нашего шатра. Пустыня остывает, скоро стемнеет, станет
очень холодно. Я сложил костер из
верблюжьего навоза, так что мы не замерзнем... мы — это я,
Шола, моя жена и двое наших детей, мальчик и девочка, они в
шатре за моей спиной. Мы
умираем. Вдалеке я вижу селение, в сумерках мерцают очаги.
Мы привезли товар на продажу, но нас не пустили. Бросали в
нас камнями, чтобы мы не
вошли. До другого селения нам не дойти: мало воды и к тому
же мы больны. После многодневного пути у нас не осталось
воды и еды. Мы живы лишь
потому, что, как собаки, ели верблюжий навоз. Два наших
верблюда будут жить, а мы умрем. Они не подхватили эту
заразу, от которой у нас на коже
открылись незаживающие язвы. Я бы убил верблюдов, чтобы
прокормиться, но они наши старые друзья. Мы не станем есть
друзей, чтобы продлить
собственное существование. Это бесполезно. Пища и вода нам
все равно не помогут — болезнь зашла слишком далеко и
неуклонно нас убивает. Ничего не
поделаешь. Я не хочу заглядывать в шатер, боюсь увидеть,
что они уже мертвы... что моя семья погибла. Не хочу знать,
что остался один. Мы столько
прошли вместе, мы делились радостью и горем... работали,
трудились вместе, моя жена и дети... никакой болезни, даже
смерти не разорвать то, что нас
связывает...
КЛИК!
Я до сих пор слышу эхо... не знаю, действительно ли я
прожил эту жизнь... но чувство общности, той сплоченности,
которая необходима, чтобы
выжить... нет ничего, что может разорвать это единство...
привязанность, которая выше отношений мужа и жены,
родителей и детей... вот это я помню...
(Там, за пределами материальных проявлений, кроется
одна сторона первичных взаимоотношений — ее истолковывают
ошибочно, неверно
понимают, просто упускают из виду. Это часть процесса
обучения, характерного для человеческого существования).
...В этом и заключается цель жизни в человеческом мире?
Достичь этого... стать таким?..
(В определенном смысле, да. Это лишь часть широкого
спектра. Одна из целей сводится к тому, чтобы стать творцом
и преобразователем, такого
излучения. Важно, что ты воспринял общее, настроение...
настройку получателя. Существо в пустыне было настроено и,
следовательно, оставалось
только получателем, но не было ни творцом, ни
преобразователем. Однако цель заключается именно в создании
и преобразовании. Хочешь продолжить?).
Ну, если я уже достаточно разглажен...
(Да, вполне достаточно).
КЛИК!
Ночь... Мы лежим за оборонительным кольцом лагеря.
Наелись до отвала, ноги гудят после долгого марша. Всюду
сухая листва, она шуршит, когда мы
перекатываемся с бока на бок. Если бы нас поставили во
внешний караул, шелест очень мешал бы, а так нам все равно.
Если ночью на нас нападут,
караульные поднимут тревогу. Левой рукой я обнимаю шлем,
прижимаю его к себе, словно щит. Рядом с правой ладонью —
мой кури, его прохладное,
острое лезвие, заточенный клинок давно стал для меня
продолжением руки. Неподалеку лежит мой приятель Чети, во
сне он храпит так громко, что
тревожит птиц. По другую руку от меня лежит еще один друг,
Дорн. Спит как убитый, но мгновенно проснется, стоит
прошептать его имя... мы трое —
частица огромной армии. Завтра мы встанем плечом к плечу и
будем кромсать врагов на куски. Нас трое. Я вспоминаю тот
день много зим назад, когда мы
встретились в учебном лагере. Высокий и нескладный Чети
родом с горных вершин; крепкий как камень Дорн, который
вырос в густом лесу, и я, житель
плоскогорий в центральной части страны. В те дни, когда нас
учили убивать, мы не обменялись и словом, но после первой
битвы, с того мгновения, когда
нас окружило вдвое больше желтоволосых и мы встали
треугольником, прикрыли друг другу спины, все изменилось.
Чети осыпал желтоволосых такими
глупыми проклятиями, что даже Дорн не мог удержаться от
смеха, и этот хохот вызвал у нас прилив сил, благодаря
которому мы и вырвались из ловушки...
а потом стали неразлучными. Сражения, раны, много сражений
и много ран, так много, что все и не вспомнишь... и мы
всегда были втроем. Для меня они
Пирамида
