вытянуться... плотно закрыться... плотнее...
КЛИК!
Кругом тишина, гул прекратился. Я по-прежнему дрожал, и
мне было трудно раскрыться. Наконец это удалось. Я снова
стоял перед Z-55/Лу и
воспринял его терпеливое ожидание.
Я немного разгладился (И это — твой дом? Ты жил там до
того, как стал человеком?).
Он выгнулся (Это тебе не Кентукки).
(И ты опять хочешь туда вернуться?)
Z-55/Лу широко раскрылся. Он очень ярко засветился,
стал почти белым (Нет, не туда).
Внезапный, острый сигнал к возвращению. Не успел я
ответить, как меня уже понесло прочь, Лу исчез... Я парил
над материальным телом, сигнал к
возвращению не ослабевал. Я скользнул во второе тело, затем
в материальное и сел. С телом все в порядке, нет даже
легкого давления в мочевом пузыре.
Никакого сигнала. Что заставило меня так срочно вернуться?
Не смог найти ни одной причины.
Вот оно, "лечение от глупости". И верно —дуракам закон
не писан...
Итак, я предоставил своей полной личности всю власть в
выборе направления и цели, и это стало для меня ускоренной
программой постижения того,
что я прежде называл Второй Зоной. Она началась с суровых
основ, расположенных в самом центре всего спектра и
продолжилась видоизменением
практического процесса, который привел к неизбежным
выводам. Попросту говоря, я мог лишь наблюдать за
событиями, но не принимать в них участие.
Как обнаружилось, цель всегда была многогранной и отчасти
прояснялась намного позже.
Один из показательных случаев произошел ночью, когда я
"выкатился" из материального тела. Прежде чем я успел
покинуть второе тело, меня
охватила непреодолимая тяга к сексу. Я собирался
воспользоваться уже привычным успокаивающим методом "не
сейчас, чуть позже", но меня резким
толчком выбросило наружу и куда-то понесло. Перемещение
было стремительным и недолгим. Восстановив способность
воспринимать окружающее, я
обнаружил, что стою в каком-то метре от гигантской груды
шевелящихся тел. Она возвышалась пирамидой, скошенные
склоны уходили в вышину, и я не
видел верхушки. Стена тянулась в обе стороны и скрывалась
вдалеке. Больше всего это напоминало сплетение огромных
дождевых червей на дне жестянки,
приготовленной для утренней рыбалки. Тела непрерывно
двигались, их были тысячи, миллионы. Влажные и скользкие на
вид фигуры пробирались среди
себе подобных, искали, пытались что-то сделать... и не
могли остановиться.
Меня одновременно осенило тремя потрясающими
восприятиями. Во-первых, это были не черви, а люди! Во-
вторых, от этой бурлящей массы
исходило невообразимое, ошеломляющее излучение сексуального
желания — и мужского, и женского. В-третьих, все эти люди
были физически мертвы.
Мне захотелось развернуться и убежать, но какая-то часть
души задержала меня на месте. Наконец я немного успокоился
и восстановил способность трезво
мыслить. Неужели я хочу стать таким, как они? При одной
только мысли об этом меня передернуло от отвращения.
Половое влечение, которое лишь
несколько секунд назад казалось таким важным, потеряло вас
свою привлекательность. У меня появилось твердое убеждение,
что оно по-прежнему будет
возникать, но никогда больше не получит полной власти над
моими мыслями и поступками.
Вслед за этой вспышкой понимания возникло другое мощное
чувство: сильное сострадание ко всем, кто заточил себя в
эту колышущуюся массу и до
такой степени сосредоточился на поисках полового
удовлетворения, что перестал думать обо всем прочем. Во мне
разрастался гнев, направленный на
полный запретов, ограничений и искажений мир, который
сделал возможным то, что я видел сейчас. Кто эти люди?
Отбросы человеческой эволюции,
которым суждено вечно оставаться в этой куче?
Я осторожно шагнул вперед и остановился у самого края
груды. Она состояла из кишащих, поблескивающих влагой тел,
мужских и женских, всех
форм и размеров. На мгновение из кучи высунулась голая
волосатая нога, и я схватил ее, потянул на себя... Нога
беспорядочно дергалась, ее владелец
пытался забраться поглубже в шевелящуюся массу. Я потянул
сильнее, крепче сжал скользкую от пота лодыжку. Вскоре мне
удалось выдернуть из кучи все
тело. Это был мужчина среднего возраста — черноволосый, с
правильными чертами лица, довольно щуплой комплекции. Он
упал на живот и, перебирая
конечностями как краб, попытался вновь нырнуть в кучу. Судя
по всему, он даже не понял, что его схватили за ногу.
Я без труда удержал его, затем склонился и крикнул
прямо в ухо (Эй, я хочу с тобой поговорить. Подожди
минутку!).
Пирамида