обстоятельно, словно хотел, чтобы ее хорошо запомнили
потомки.
Почему-то Яхве на этот раз не воспользовался
испытанным методом богов завернуться в облако или скрыться
за ежевичный куст, а прилетел на каком-то горящем и гремящем
(«как бы шум многих вод… как бы шум в воинском стане»)
аппарате, «отождествить» который будущему пророку, по-
видимому, было трудно. У «машины», которую мы вроде бы без
особых трудов можем мысленно реставрировать, было две части:
нижняя — с какими-то подвижными деталями ( их Иезекииль
сравнил с «подобиями четырех животных»), соединенными с
блестящими раскаленными колесами — носителями движущей силы
( даже тогдашнему человеку было ясно, что «дух животных был
в колесах»), и верхняя — представляющая собой полусферу из
прозрачного вещества, в которой «было подобие престола»
сапфирового блеска и еще — «подобие человека», сидевшего на
нем. Выпускаемые опоры аппарата описаны как «ноги прямые, и
ступни ног их — как ступня ноги у тельца», то есть снабжены
расширенной амортизирующей частью. Можно напомнить сейчас,
что и избушка Бабы Яги из русских народных сказок «стоит на
куриной ноге, на собачьей голени»!
Что касается Иезекииля, то его реакция была схожа с
реакцией современного человека: он бросился на землю и
потерял дар речи. Из машины понадобилось возвестить о том,
что ему ничего не угрожает,, то есть какой-то ободривший его
«дух» призвал встать на ноги. Даже больше: «механическая
рука» (по нашим современным представлениям) вложила в рот
дрожавшего жреца что-то похожее на папирусный свиток, и из
купола послышался приказ его съесть. Это нечто очень
понравилось Иезекиилю, силы его восстановились, и он понял,
что на него возложили особую миссию посредника между богом и
людьми.
Так начинается книга пророка Иезекииля, оставляя нас в
недоумении: зачем древнему автору понадобились столь сложные
технические (именно технические!) описания и сравнения,
совсем нетрадиционно связанные с величавым обликом бога,
чтобы свести его к закрытому в плексигласовой кабине силуэту
пилота современнного вертолета? При этом не ясно, видел ли
пророк самого Яхве или он видел кого-нибудь из его ангелов-
посланцев, известных евреям еще со времен Авраама. Эта
неопределенность делает встречу еще более реалистичной.
Спрашивается: не является ли она чем-то отдельно стоящим от
представлений о Яхве, чем-то, что не произошло с самим
Иезекиилем, а было ему рассказано пастырями, дабы возбудить
пламенное воображение просвещенного пленника? Описания
небесной машины, по-видимому, были необходимы, чтобы вызвать
и у порабощенных израильтян, и у поработителей-вавилонян
священный трепет перед возможностями великого и
единственного бога, который грозит непокорным: «С неистовой
яростью буду править вами!»
Эта ярость совсем реалистично воплотилась в преданиях
первосвященника о мгновенном уничтожении городов Содом и
Гоморра. (Современник может быстро провести печальную
параллель между этим событием и судьбой Хиросимы и
Нагасаки.) Библия пытается хотя бы отчасти объяснить это
ужасающее божье деяние распутными нравами содомлян. Но это
опятьтаки человеческое объяснение в духе священников того
времени, которые предпринимали попытки насадить строжайшую
общественную мораль. История начинается с появления трех
таинственных мужей перед шатром Авраама в долине Мамре.
Почему именно трех? На это Авраам и не старался ответить,
1ости, похоже, так поразили его своим видом, что он их
обожествил, хотя и в трех лицах. Как раз отсюда и родилось
великое недоразумение со «святой троицей»: именно это
посещение рисуют иконописцы, а не придуманное позднее
христианством символическое триединство: Отец — Сын — Дух.
Библейский патриарх и приверженец грубого монотеизма не мог
назвать сразу трех богами. Но один из них был, несомненно,
сам Яхве. Трое поели телячьего мяса в шатре Авраама. Позже
«шеф» остался поговорить с гостеприимным монотеистом, а два
посланца и исполнителя его воли отправились к Содому.
Здесь древний автор колеблется в своих определениях.
Сначала он называет двух ангелами, а немного позднеепросто
мужами. Рассказ очень реалистичен, а местами даже
натуралистичен. И слова нет о крылатых сверхсуществах.
Появление мужей в Содоме совершенно естественно принято
Лотом, который также приглашает их на трапезу. Они входят в
его дом. И тут случается недоразумение: отовсюду сбегаются
любопытные содомляне и громко требуют появления перед ними
обоих чужестранцев, не только чтобы посмотреть на них, но и
чтобы в библейском смысле «познать» их. Согласно
ветхозаветным представлениям, вряд ли кто-нибудь позволил бы
себе подобные вольности по отношению к ангелам с огненными
мечами. Хозяин, спасая положение, готов по закону
гостеприимства вывести насильникам своих незамужних дочерей.
Но те отказываются. Похоже, что-то в одежде и облике гостей
произвело па них впечатление. Лот ломает руки, ворота уже
поддаются, но мужи спокойны, как в современном
фантастическом супербоевике. Они перехватывают инициативу:
поражают разбуянившихся граждан временной слепотой. Или,
говоря современным языком, — если воспользоваться
напрашивающимися аналогиями — слезоточивым газом. Мужи, уже
никем не тревожимые, ночуют у Лота, а утром выводят его из
города вместе с семейством. Более свободное толкование в
духе научной фантастики привело бы к предположению, что два
инопланетянина ( если ввести обычную терминологию!) отнюдь
не искали «праведников», а преследовали цель вывести
население, как были эвакуированы жители атолла Бикини. Но
содомляне встретили это предложение с полным непониманием.
Даже зятья Лота насмеялись над мыслью, что город будет
Пирамида