Со стороны поглядеть - ничего особенного вроде бы. Стоит человек, с
пятки на носок раздумчиво покачиваясь. Надо так понимать - то ли
замечтался, то ли в свои мысли по макушку ушел. Стоит и этим мыслям,
кто их ведает каким, улыбается. Но я-то знал, чего стоила шефу его
улыбка. Да он был сейчас весь как струна натянут! Работал как вол.
Для начала ему пришлось войти в плотный телепатический контакт с
городской телефонной сетью и симулировать прохождение сигнала на
ближайшую станцию "скорой помощи". А когда там сняли трубку, внушить
поднявшему ее, что в нее сиплым, с легкой хрипотцой голосом кудахчет
безымянная всполошенная бабуля. Ну, а бубнит она о дорожном
происшествии, об автокатастрофе, случившейся прямо у нее на глазах.
Есть жертвы, рыдает бабуля в телефонную мембрану, помогите, люди
добрые. Автокатастрофа случилась там-то, на таком-то перекрестке.
Затем шефу надо было отрабатывать назад - симулировать отключение от
телефонной сети. И тут же входить тихой сапой в одностороннюю
психическую связь с экипажем "скорой помощи", выехавшим
по вызову. А потом на почти паутинном психокасании, дабы никто из
членов экипажа ничего не учуял, сопровождать экипаж на всем пути его
следования. Направлять и вести его, внушая водителю, где какой поворот
делать и куда дальше ехать до определенного, заранее выбранного нами
места, чтобы в урочное мгновение передать с рук на руки мне. Такие,
стало быть, пироги.
Надо быть профессионалом, настоящим большим, вроде моего шефа,
профессионалом, чтобы вот так, как он, работая, еще и рассеянно
улыбаться при этом. ' - Приготовься,- проронил вдруг шеф. Потом
скомандовал: - Пошел! И я пошел.
Сорок шесть заранее отмеренных шагов, двадцать три секунды оставалось
до начала операции.
Я был сию минуту един в двух лицах. Я был я и немножко не я в то же
время. Чувство двойственности, конечно, слегка давило на психику,
однако не мешало мне уверенно мерить шагами землю. Тело аборигена,
которое я временно оккупировал, послушно исполняло все мои команды. А
его душонка, намертво сплетенная сейчас с моей, тихо подвывала от
ужаса, осознавая свою полную беспомощность перед моей оккупационной
мощью.
Я еще из подворотни не вышел, а уже услышал характерный этот,
надрывный вой - истошный вопль сирены "скорой помощи", с каждым
мгновением приближавшейся.
"Волга" катила с хорошей скоростью, километров девяносто в час, когда
наши пути пересеклись. Тихая окраинная улочка была прямой как стрела и
почти совершенно безлюдной. Я зыркнул глазами по сторонам и приметил
на ней лишь трех прохожих. Какаята женщина вела за руку малолетнюю
девочку. Да в дальнем конце улицы маячила, медленно приближаясь, еще
одна женская фигура. Судя по облику и походке, это была дама
почтенного пенсионного возраста.
Я сошел с тротуара и, выйдя на проезжую часть, поднял в небрежном
жесте руку.
Автомобиль понесло юзом, задними колесами на тротуар, и покрышки
протестующе завизжали.
га" замерла в шаге от меня, покачиваясь на растревоженных рессбрах,
как лодка.
- Жить надоело?! - заорал водитель, распахивая дверцу, здоровенный
такой амбал в кожаной куртке.
И заткнулся. И взгляд у него, как следовало ожидать, стал пустым,
стеклянным.
- Сюда заезжайте. Сюда,- приветливо сказал я, обращаясь к амбалу, и
указал рукой на подворотню.- Мы давно ждем вас.
Женщина, ведшая за руку девочку, оказалась в этот момент метрах в
десяти от места, на котором я стоял. Наши взгляды встретились. Женщина
почти тотчас же отвернула голову в сторону и нахмурилась, потому что я
широко улыбнулся и подмигнул ей.
А амбал в кожаной куртке ни слова не говоря захлопнул дверцу кареты
"Скорой помощи", подергал за рукоять переключения скоростей, и
"Волга", тихо урча, медленно стронулась с места. Я вошел в подворотню.
Машина покатилась следом за мной как привязанная.
Она замерла посередине пустынного двора. Я подождал, пока амбал, а
следом за ним оба его спутника в белоснежных халатах молча, выражаясь
по-местному, под глубоким гипнозом... Потом я взял амбала за локоток и
легонько подтолкнул к забору...
Халат, снятый с того из медиков, который был повыше ростом и в очках,
пришелся мне почти впору. Я стянул его с эскулапа, как с манекена.
Очкарик замер у забора, подле дощатой дверки с надписью на ней
"Служебный вход", будто замороженный. Плечом к плечу с ним и тоже руки
по швам торчал амбал. Почти уткнулся багровой мордой своей в частокол
некрашенных досок. Чуть в сторонке стоял другой член экипажа "Скорой
помощи", этакий коротышка с бородкой клинышком. Перед ним валялся на
земле стандартный медицинский саквояж, с каким обычно выезжают местные
врачи по срочным вызовам.
- Чемоданчик прихвати,- сказал мой шеф и направился к автомобилю,
застегивая на ходу пуговицы на белом халате, мгновением ранее снятом
Пирамида