А Гром отвечает:
Отнюдь!
Когда крокодил догадался, где прячутся беглецы, Гром перепрятал Синтану,
поместив его в свое сердце. Оттуда крокодил достать беглецов не смог.
Так Синтана с Черной Землей добрались до края света и сели в лодку. Теперь их
сопровождали братья Синтаны. Подошел крокодил и спрашивает:
Это ты Синтана?
А все отвечают:
Нет, нет, это не он!
Крокодил ушел, а лодка превратилась в Отца Болезней. Поэтому больных тошнит,
будто они плавают по морю.
В конце концов Синтана и все, кто с ними были, вернулся к Великой Матери.
Я боюсь! заплакал Синтана. Я едва убежал, я едва не погиб!
С тех пор люди плачут. Великая Мать же сказала:
Не стоит бояться, тебя я всегда спасу! Если спросят тебя, где все это случилось
отвечай, что под нашим небом. Если спросят, зачем раздавались песни отвечай: для того,
чтобы братья наши владели доброй землей. Если спросят, для чего это было отвечай:
чтобы мы жили по-братски и любой занимался тем, чем он хочет.
116. Мать Наова
В те времена, когда еще было темно и рассвет не настал, мать Наова произвела на
свет змей, гусениц, червяков и прочих бескостных тварей. Людей же она не рожала.
Потом родила она разных птиц, однако людей, которые питались бы птицами,
опять забыла родить. Дальше она родила ягуара, пуму и прочих зверей, но опять-таки не
людей.
Отцу нашему Синтане все это надоело, он, наконец, разозлился:
Почему Наова рожает одних лишь животных, гадов и птиц, а людей не рожает?
Он взял камень длинный (точнее, многогранную призму), а другой с дыркой, и
приложил оба к животу матери Наова, к тому месту, где у нее был пупок. Перед этим он
ее усыпил. Стоило приложить камни, как мать Наова забеременела. Ведь наши отцы-
первопредки поступали с женщинами иначе, чем это делаем мы теперь.
Кого же рожу я? размышляла мать Наова, чувствуя, что беременна.
Ее мучили боли, и она не понимала, в чем дело, ибо рожая животных, испытывала
не больше неудобств, чем при отправлении естественных надобностей. Она утратила
аппетит и очень страдала. "Может быть, сделать кесарево сечение?" думала мать Наова,
однако Синтана запретил.
Синтана внимательно считал месяцы. Когда наступил седьмой, он вторично
усыпил мать Наова и обмерил живот.
Мальчик! заключил он.
Вместе с братьями Синтана стал теперь особенно тщательно следить за матерью
Наова, ни на минуту не спуская с нее глаз: существовала опасность, что мать съест
ребенка. Синтана позвал Бункуа-се и велел ему:
Все, что мать Наова делает, все, что она говорит, записывай в книгу!
Бункуа-се стал писать. Кончилась первая книга начал вторую, кончилась вторая
начал третью, и так писал двенадцать книг.
Коща Синтана насчитал девять месяцев беременности, мать Наова почувствовала
себя вовсе скверно. Это ее так наказали страданьями, чтобы больше змей не рожала!
Целыми днями кричала:
Рожать хочу!
А не могла. Боли у нее были страшные. Наконец, Синтана подошел, усыпил мать
Наова, и та родила. Он положил младенца в приготовленную заранее соломенную
корзинку и принес в храм. А самой матери ребенка не показал, а то она его сразу бы
съела.
Мать Наова проснулась, увидела послед и сожрала. Вытекшую из чрева кровь
тоже слизала дочиста. А Бункуа-се все это помечал в своей книге. Ни о том, где
находился новорожденный мальчик, ни о самом его появлении на свет, мать Наова
ничего не знала.
Между тем Синтана, Серайра и Бункуа-се решили, что мальчика мало нужна еще
девочка. Мать Наова опять усыпили и приложили к ее телу две бусины большую и
маленькую, одну левее пупка, другую правее. Прикладывали камешки не руками, а с
помощью палочки, которой извлекают из сосуда наркотик. Мать Наова забеременела
снова и все повторилось: на седьмой месяц Синтана померил беременной живот и
убедился в том, что плод девочка. На девятом месяце мать Наова опять наказали сильной
болью пусть помучается! Она уж и рыдала, и в голос кричала, и по земле каталась.
Наконец, Синтана ее усыпил, вынул младенца, обрезал пуповину, положил
новорожденного в корзинку и отнес в дом своей жены. Мать Наова же, проснувшись,
сгрызла плаценту и выпила кровь. А Бункуа-се все вел да вел записи.
Когда мальчик подрос, Синтана передал ему сосудик для наркотика знак того, что
юноша вправе жениться. Когда у девочки начались в первый раз месячные, Синтана
поместил ее в особую хижину, а затем дефлорировал, как подобает жрецу. Теперь
молодые люди были готовы к свадьбе. Поскольку иного выбора не оставалось, Синтана
велел сестре зачинать детей от брата. Мы, индейцы коги, потомки этого супружеского
союза.
Мать Наова же рожала с тех пор одних лишь людей, не змей. Мальчики и девочки
попарно выходили из ее чрева, став предками всех народов земли.
117. Дочери луны
Один индеец всегда возвращался домой в темноте. Осторожно входя в хижину, он
приближался к двум своим спящим сестрам и совокуплялся с обеими. Каждый раз
девушки просыпались слишком поздно и не могли застать любовника.
Кто это может быть? недоумевали они.
Однажды сестры пошли к дереву, которые европейцы в Южной Америке
называют генипа, а индейцы племени варрау хуматуру. Они нарвали плодов и долго
варили их, так что получилось темное пачкающееся зелье, вроде маслянистых чернил.
Этим зельем обе девушки густо намазали себе груди.
Ночью, как всегда, появился любовник, а утром сестры увидели, что руки и лицо
их родного брата все в темных пятнах и полосах. Юноша тяжело переживал
разоблачение. От стыда он поднялся на небо и стал луной.
Женщины дочери луны. В те ночи, когда луна красноватая, на теле ее выступает
кровь. Луна сочится кровью, и женщины проливают кровь каждый месяц.
118. Злые женщины
Мужчины племени суя переселяются после женитьбы к женам, а холостяки живут
вместе в отдельном доме посреди деревенской площади. Нередко какая-нибудь девушка
пробирается туда поздно вечером, покидая возлюбленного на рассвете, но если она не
ведет себя чересчур вызывающе, все смотрят на такие дела сквозь пальцы и лишь
тихонько посмеиваются.
Уже давно стемнело и разговоры утихли, когда один из обитателей дома
холостяков почувствовал, как кто-то опустился рядом с ним на циновку. Утром гостья
ушла так же тихо и незаметно, как появилась. На следующую ночь все повторилось.
Напрасно юноша, вглядываясь во мрак, допытывался' у посетительницы, кто она:
девушка была предельно немногословной. Последующие свиданья ничего не изменили и
юноша не понимал, почему любовница так упорно отказывается себя назвать.
Пирамида