в добром здравии. Ничто не предвещало его смерти. - Будет так, как я
сказал, подтвердил лама. И действительно, через два дня молодой человек
скончался. Скоро и родственники девушки перепугались и поспешили предложить
ее руку разгневанному ламе, но тот отказался.
- Она могла мне понадобиться для цели, важной для очень многих,
теперь эта причина отпала, а женщина мне не нужна!
Рассказанная история напоминает легенду о Дугпа Кунлегсе, приведенную
мной в первой главе. Эта тема пользуется большой популярностью в Тибете.
Вот другой эпизод: как-то вечером лама Чогс Тсанг неожиданно позвал
своего слугу. - Седлай лошадей, - приказал он, - мы уезжаем.
Слуга возразил: "Наступает ночь, и лучше было бы отложить поездку до
утра". Но хозяин не дал ему договорить.
- Не рассуждай и делай, что приказано, - сказал он.
Господин и слуга поскакали в кромешной тьме и вскоре оказались
недалеко от реки. Соскочив с лошадей, они направились к берегу. Ночь была
темная, но одно место сияло на черной воде, словно освещенное лучами
солнца, и в этом светлом пятне плыл, поднимаясь против течения, труп. Через
несколько мгновений он подплыл совсем близко к Чогс Тсангу и его спутнику.
- Достань нож, отрежь от мертвеца кусок мяса и ешь, лаконично
приказал лама. И добавил: в Индии у меня есть друг. Он каждый год в эту
пору присылает мне угощение.
С этими словами лама начал есть мясо утопленника. Перепуганный слуга
тоже отрезал кусочек от трупа, но, не в силах поднести его ко рту, спрятал
в свой амбаг (карман, образуемый на груди складками широкой тибетской
одежды, стянутой поясом). Затем путники отправились в обратный путь. На
рассвете они вернулись в монастырь. Тогда лама сказал слуге:
- Я хотел разделить с тобой высокую милость и благие плоды
мистической трапезы, но ты их недостоин. Вот почему ты не посмел съесть
отрезанный тобой кусок, а спрятал его в своей одежде.
Тут слуга, досадуя на свою трусость, сунул руку за пазуху с
намерением достать и съесть свою порцию, но ничего там не нашел.
Мясо утопленника исчезло. Это совершенно неправдоподобное
происшествие я хочу проиллюстрировать кое-какими откровениями. Меня
посвятили в них, правда, несколько неохотно и сдержанно, некоторые
анахореты секты "Дзогтшен". По их словам, есть на свете люди, достигающие
очень высокой степени духовного совершенства. Они превращают субстанцию
своего тела в другую, по своей природе более утонченную и обладающую
свойствами, совершенно чуждыми нашей грубой плоти. При этом большинство из
нас не ощущают этих изменений. Тот, кто проглотит кусочек такой
преображенной плоти, познает экстаз, приобщится к высшему знанию и
приобретет сверхчеловеческие способности. Один из анахоретов добавил, что
иногда люди опознают святого и тогда просят, чтобы он сообщил им о дне
своей кончины и дал им таким образом возможность вкусить его драгоценного
тела. Кто знает, всегда ли жаждущие этого натуралистического причастия
достаточно терпеливы, чтобы дожидаться естественной смерти источника
благодати, не толкнет ли их пылкое стремлением к духовному
совершенствованию на попытку приблизить торжественный момент? Один из моих
собеседников говорил об этом почти как о чем-то само собой разумеющемся, с
той, впрочем, оговоркой, что происходит это с согласия жертвы.
Танцующий мертвец
Другой мрачный обряд, описываемый колдунами "нгагпа", известен под
названием "ро-ланг" - "труп, который встает". Из древних манускриптов
явствует, что до распространения буддизма в Тибете жрецы "Бонпо" часто
придерживались этого ритуала во время заупокойных церемоний. Во всяком
случае, резкое движение, которое делает мертвец во время этого обряда,
нельзя сравнить с отвратительными явлениями, описанными тибетскими
оккультистами. Нужно сказать, что они совершенно чужды не только буддизму,
но и официальному ламаизму.
Существует много разновидностей "ро-ланг"; их ни в коем случае нельзя
смешивать с ритуальной церемонией "возрождения"; посредством последней дух
какого-нибудь существа принудительно переходит в мертвеца и его "оживляет".
Между тем, это уже не сам мертвец, который ожил, но дух другого в оболочке
тела усопшего.
Один "нгагпа", по его уверениям сам совершавший обряд, запирается
один на один с трупом в тесной комнате. Он должен оживить мертвеца,
распростершись на нем, прижав рот ко рту и беспрерывно повторяя одну и ту
же формулу, ни на миг не отвлекаясь никакой посторонней мыслью. Через
несколько мгновений труп начинает шевелиться. Он приподнимается и старается
избавиться от колдуна. Тогда последний должен крепко обнять мертвеца и
замереть, тесно прижавшись к нему. Труп шевелится все сильнее и сильнее. Он
прыгает, делая немыслимые скачки, и обнимающий его человек скачет вместе с
ним, не отрывая рта от его губ. В конце концов кончик языка трупа слегка
высовывается. Это критический момент. Колдун должен вцепиться в этот язык
зубами и вырвать его. Труп тотчас же снова окостеневает, а язык его
тщательно высушивается и хранится колдуном в качестве его могущественного
магического талисмана. "Нгагпа" удивительно ярко изобразил постепенное
оживление трупа, первый вспыхнувший в остекленевших глазах взгляд, трепет
тела, переходящий в такие резкие движения, что колдун уже не в состоянии
справиться и должен собрать все силы, чтобы от него не оторваться. Он
живописал прикосновение языка трупа к его губам, когда стало ясно роковой
момент настал, и нужно победить во что бы то ни стало, если он не хочет
стать жертвой мертвеца.
Не была ли эта фантастическая борьба только воображением,
галлюцинацией? К ним тибетские мистики весьма предрасположены и намеренно
создают для них благоприятные условия. Я была преисполнена сомнений и
пожелала видеть "язык". Чародей продемонстрировал нечто черноватое и
заскорузлое, может быть, когда-то бывшее языком, но точно определить это
было невозможно. Что бы это ни было, но множество тибетцев совершенно
убеждено в реальности ритуальной процедуры "ро-ланг".
Я неожиданно выступаю в роли колдуна и навожу ужас на вора-
вольнодумца
Тибетские колдуны, к счастью, пользуются и менее отвратительными
методами ворожбы. Мне самой не раз приходилось прибегать к ним либо из
любезности к гостеприимным хозяевам, либо в личных целях. Приведу один из
таких случаев. Я до сих пор вспоминаю о нем с улыбкой.
Происшествие это относится ко времени, когда нас задержали под
Шобандо, не позволив продолжить путь на Салуэн, и мне пришлось повернуть
вспять, пойти в направлении китайского Туркестана и снова пересечь всю
Пирамида