в Лондон.
- О Господи Боже, как долго тебя не было, - сказала Лу, и я мог видеть,
что она заполнила время моего отсутствия самым замечательным образом. Это
было очевидно с головы до пят. Она танцевала вокруг меня, как безумная, с
небольшими судорожными движениями, на которые я не мог не смотреть с
подчеркнутой нервной раздражительностью. Тем не менее, она была
лучезарной, ослепительной, светящейся, и взрывалась от возбуждения.
Да, ну вы понимаете. Я не люблю оставаться на бобах. Мне надо было
включиться в атмосферу. Я швырнул в себя, наверное, целую лопату снежка.
Определенно, я заслуживаю того, чтобы Совет Графства платил мне шиллинг в
час.
Впрочем, у нас определенно не было никакого времени заниматься теми
вопросами, которые обсуждают в Парламенте. Предо мной стояла Лу, почти вся
в слезах, потому что ей нечего было надеть, практически никаких украшений
- вся идея рыцарства заключается в том, что когда ты видишь неправильное,
твой долг - исправить это.
К счастью, в настоящий момент у нас не было никаких трудностей. Все, что
нам надо было сделать, это поехать вниз к Рю де ла Пье. Я определенно
почти лишился чувств, когда увидел все эти жемчужины у нее на шее. И этот
неограненный изумруд! Господи, как он шел к ее волосам!
Эти торговцы в Париже - несомненно художники. Продавец узрел в одно
мгновение, в чем ошибка. Не было ничего, чтобы как следует гармонировало с
ее голубым платьем, и он показал нам сапфир и алмазный браслет, и большое
кольцо маркиза в платиновой оправе,. Уже совсем другое дело! Но продавец
по-прежнему держался крайне смущенно. Он был озадачен; вот что это было.
И тут его лицо прояснилось. У него появилась блестящая мысль. Ты всегда
можешь доверять этим малым, когда сталкиваешься с действительно хорошим
человеком. Чего не хватало, так это чего-то красного!
Я скажу вам о рте Лу; длинные, неровные, змеиные, алые полоски всегда
извивались и двигались, как если бы жили отдельной самостоятельной жизнью,
и будто их хозяйка беспрестанно подвергалась какой-то восхитительной и
прелестной пытке!
Продавец немедленно увидел, что там необходимо. Рот должен был
символически повторен. В этом весь секрет искусства. Так что он извлек
змейку из кроваво-красных рубинов.
Мой Бог! Это была наиболее прекрасная вещь, которую я когда-либо видел в
своей жизни, за исключением самой Лу. И на нее нельзя было смотреть без
мысли о ее губах, и ты не мог думать о ее губах, без того, чтобы не
поцеловать их, и мне было по плечу доказать Парижу, что моя жена - самая
прекрасная женщина в мире, а это в свою очередь можно было доказать самым
обычным способом, - появившись с ней в лучших нарядах и самых
замечательных украшениях. Это был мой долг перед ней, как перед моей
женой, и я прекрасно мог позволить себе это сделать, потому что я был
относительно богатый человек, если начинать с малого, и, кроме того, пять
тысяч, которые я вкладывал в бизнес Фекклза, могли означать что-то около
четверти миллиона, по крайней мере, по самым консервативным и сдержанным
расчетам, как я это оценивал собственными глазами.
И все это был чистый доход, так что нет причины в мире, почему человек не
может потратить такую сумму самым благоразумным образом. Даже сам мистер
Вольф придавал особое значение трудностям получения приемлемых доходов с
капитала в наши времена.
Он рассказал мне, как многие люди помещали свои деньги в алмазы и меха,
которые всегда сохраняют свою цену, в то же время как государственные
ценные бумаги и им подобные вещи всегда являются предметом неожиданного
налогообложения, с одной стороны, обесценивания с другой, и с перспективой
Европейского аннулирования долгов или отказа от выполнения обязательств,
неясно вырисовывающегося позади них.
Это был мой долг и обязанность, как семейного мужчины, купить так много
драгоценностей для Лу, насколько я мог бы себе это позволить. И в тоже
время, человек должен быть осторожным и предусмотрительным.
Я купил все вещи, о которых упоминал, и заплатил за них. Я не поддался
соблазну приобрести зеленую жемчужную булавку для своего галстука, хотя я
желал бы ее иметь, потому что она могла бы напоминать мне о глазах Лу
каждый раз, когда я ее надеваю. Но она была действительно довольно
дорогой, и Мистер Вольф очень серьезно предупреждал о попадании в долги,
так что я расплатился за остальные покупки, и мы вышли, и думали, что
поедем в Bois на ланч, и тогда мы приняли еще больше снежка в такси, и Лу
начала плакать, потому что я ничего не купил для себя. И мы приняли еще
немного снежка... У нас было довольно много времени, - никто не садится за
ланч раньше двух часов. Мы отправились назад в магазин и купили зеленую
жемчужину, и это привело Лу в такой восторг, что такси стал походить на
аэроплан; а если разобраться, гораздо больше аэроплана.
Глупо не иметь желаний делать что-то. И если ты начинаешь что-то делать,
ты стараешься сделать это как можно лучше. Что там говорил тот парень? "Я
жизнь свою в булавку не ценю". Вот это правильный дух. "Отпустите меня,
джентльмены, я в призрак превращу его, что освободит меня".
Это дух Пендрагона, и это дух воздухоплавателя. Забирайся на вершину и
оставайся на ней, и застрели любого другого, кто посмеет на нее забраться!
ГЛАВА VII
КРЫЛЬЯ ПТИЦЫ ПАРНУСС
Ланч в ресторане "Де Ля Каскад" походил на ланч во сне. Мы, казалось,
знали, что в действительности вкушаем пищу даже не чувствуя ее вкуса.
Кажется я уже говорил раньше, что этот феномен обусловлен анестезией от
кокаина.
Когда я делаю подобные замечания, я понимаю, что это выскакивает из меня
канувший в Лету, без вести пропавший студент-медик.
Но вы на это не обращайте внимания. Суть в том, что когда внутри вас
оказывается правильное количество снежка, вы не можете ощущать что-либо в
банальном смысле этого слова. Вы только улавливаете это неким отрешенным
образом. Вот боль, но вам не больно. Вы наслаждаетесь наличием боли, как
вы наслаждаетесь, читая об ужасных вещах в школьном учебнике истории.
Но вот в чем беда кокаина: его почти невозможно принимать, зная меру; как,
например, почти все, кроме американцев, умеют пить виски. От каждой дозы
вам делается все лучше и лучше. Он разрушает вашу способность
рассчитывать.
Мы уже обнаружили этот факт, когда выяснили, что запас, полученный от
Гретель, которого, как мы были убеждены, нам почти определенно хватит
Пирамида