в войну, -- что наши соотечественники отправятся во Францию, чтобы
работать, работать и работать там ради восстановления этой страны.
И это еще только начало. И во время войны, и после нее наши люди
будут все активнее участвовать в восстановлении Европы.
Скоро там возникнет потребность в работе нового типа -- нового для
нас.
То, что многие нации объединяются ради общего дела, -- весьма
знаменательно. Отсюда остается только один шаг до объединения всех
наций ради достижения единой цели.
Сила возмущения в мире должна утихнуть, так же как утихла сила
расовой ненависти а она и в самом деле уже истощилась. Далее война
будет продолжаться уже без той ярости, которая имела место в начале
её. Мы растем, поскольку таково наше предназначение, и даже в
Нью-Йорке уже не чувствуется той ярости, которая кипела там пару лет
назад. Она ослабла и в Англии, и во Франции, и в Германии. К войне
сейчас относятся как к обычной малоприятной обязанности, от которой
все желали бы поскорее отделаться. Когда в ней уже никто не будет
видеть никакого смысла, она прекратится.
А сейчас меня интересует, какое место займет Америка в федерации
государств.
Письмо XX
НОВЫЙ ИДЕАЛ
19 августа 1917
Вследствие того, что Германия чрезмерно увлеклась своими
националистическими идеями, и попыталась затем всучить их всему
остальному миру в имперской форме, в мире сейчас все более зреет
скептическое отношение к национальному фетишу. Мир уже не поверит
в добрые намерения ни одной нации, которая щеголяет своими
совершенствами перед лицом либо друга, либо врага.
Америке же, которая сейчас становится все более уверенной в своем
высоком предназначении, не мешало бы параллельно с этим развивать в
себе еще и скромность. Ей необходимо осознать, что она является всего
лишь одной из стран-сестер, входящих в великое сообщество наций. А
Орлу не мешало бы в связи с этим подучиться искусству общения.
Спокойный голос сразу привлекает к себе внимание в мешанине
разнородных шумов, где крик наверняка остался бы незамеченным.
Потому и голос Америки должен быть уверенным и спокойным.
Сейчас она платит за свое право участвовать во всемирных совещаниях.
Так пусть же её голос приобретет авторитет благодаря своей
сдержанности и достоинству.
В Европе сейчас происходит великая перемена -- в корне меняются
представления европейцев об американском характере. Франция до сих
пор знала лишь американских туристов, да тех "оторвавшихся от корней"
американцев, которые предпочитали жить в Европе, а не в своей
собственной стране. Теперь Франция начинает узнавать, как американцы
трудятся, развлекаются, сражаются, любят, живут и умирают. Увидев
американцев в таком свете, Франция начала протирать глаза, думая --
не сон ли это. Эти американцы были совсем не такими, какими она их
себе представляла. Она до сих пор еще не поняла толком, каков он --
истинный американец, но у нее уже появилось желание это понять. В
сердце Франции уже появилось новое, волнующее, теплое чувство к
новому брату, который прибыл к ней на помощь из-за океана. В силу
своей утонченности и более надуманных стандартов она замечает его
неотесанность. Но она замечает также и его рыцарство и благородство,
которые она никак не ожидала увидеть в иностранце.
О, Америка и американцы!
Сейчас мир как никогда склонен судить и испытывать вас. Сердце мое
наполняется восторгом, когда я вижу, как наши парни, отправляясь
в неведомый им доселе мир, приносят туда с собой бодрящий дух
американских лесов и степей. Когда я вижу, как взор гордого и до
боли зажатого условностями француза теплеет, останавливаясь на наших
мальчиках, как я горжусь ими! Я забываю даже, что и сам я уже не
совсем американец, так как несколько лет назад я покинул свою землю
и перебрался в страну, лежащую по ту сторону смерти.
И когда в конце войны и после нее начнутся многочисленные переговоры,
то пусть скромность, продиктованная сознанием собственного величия,
удержит Америку от напоминаний Англии и Франции, что именно она
спасла их от полного разрушения. Я молитвенно складываю свои ладони
(для вас -- призрачные ладони) и истово молюсь, чтобы Америка вела
себя достойно на предстоящих переговорах.
Скромность -- пусть это слово станет вашим паролем.
Душа Франции полна благодарности, душа Франции исполнена любви.
Сердца французов теплеют, а глаза наполняются влагой, когда они
шепчут: "Les Americains! Les Americains!"
Помните, что эта любовь -- самое главное ваше завоевание.
Я предпочел бы умереть ещё хоть тысячу раз, чем увидеть, что мои
американцы в этот кризисный для всего мира момент разочаровали своих
французских братьев.
Вас удивляет, что я ничего не говорю об Англии? Ах! Англия вас уже
знает. И знает уже давно. Англию вы ничем не удивите. Она знает вас,
Пирамида