многих предметов, основанное на знании со-
временного человека о мире, в первый раз поразили меня своей
полной условностью, чтобы не сказать,
глупостью. То, что дон Хуан сказал об этих предметах, и то,
что я слышал и видел сам, рассматривая
их, менее всего напоминало мне все то, что я когда-либо о
них читал.
Мое смущение было столь сильным, что я счел необходимым
извиниться перед доном Хуаном за то,
что считал своей внушаемостью. Но он не засмеялся и не стал
меня вышучивать. Он терпеливо объяс-
нил, что маги могли оставлять точные сведения о своих
открытиях, связывая их с определенным поло-
жением точки сборки. Он настаивал потом, что когда речь идет
о возможности добраться до сущности
записанного, мы должны использовать нашу способность
проникаться симпатией и давать простор фан-
тазии, чтобы выйти за пределы обычной страниц в само
переживание. Однако в мире магов нет записей
на страницах, поэтому вся информация, которая может быть не
прочитана, но пережита снова, хранится
в положении точки сборки.
Чтобы проиллюстрировать свои слова, дон Хуан заговорил об
учении магов о втором внимании. Он
сказал, что это учение дается ученику, когда его точка
сборки находится в некотором необычном со-
стоянии. Таким образом положение точки сборки определяет
сведения, полученные в ходе урока. Для
того, чтобы еще раз пережить урок, ученик должен вернуть
точку сборки в положение, в котором она
была, когда он его получал. Дон Хуан заключил свою речь,
повторив, что способность возвращать точку
сборки во все те положения, которые она занимала во время
уроков, является большим достижением.
Почти целый год дон Хуан ничего не спрашивал у меня о
третьем задании по сновидению. Затем од-
нажды, совершенно неожиданно для меня, он захотел, чтобы я
описал ему все тонкости моей практики
сновидения.
Первое, о чем я упомянул, была навязчивая повторяемость.
На протяжении месяцев мне снилось,
что я пристально разглядываю себя, спящего на своей кровати.
Особенно странной была регулярность
этих снов: они случались каждые четыре дня, как по часам. На
протяжение других трех дней мои сны
были такими же, как раньше: я изучал всевозможные предметы,
переходил из одного сна в другой, и
иногда, увлекаемый губительным любопытством, я следовал за
лазутчиками чужих энергий, хотя я и
чувствовал себя в связи с этим очень виноватым. Я думал, что
это подобно тайному пристрастию к нар-
котикам. Реальность того мира была для меня неотразимой.
Втайне я чувствовал, что у меня есть некоторые
оправдания, и я могу не нести никакой ответствен-
ности за происходящее, потому что дон Хуан сам предложил мне
спросить эмиссара в сновидении, что
делать, чтобы освободить голубого лазутчика, пойманного
среди нас. Он имел в виду, что мне следова-
ло поставить этот вопрос в своей собственной практике. Я
понял его утверждение так, что я должен
спросить об этом у эмиссара во время пребывания в его мире.
Вопрос, который я хотел задать эмисса-
ру, состоял в том, не заманивают ли неорганические существа
меня в ловушку. Эмиссар не только под-
твердил, что все сказанное доном Хуаном истинно, но и
объяснил мне, как Кэрол Тиггс и я должны по-
ступить, чтобы освободить лазутчика.
— Повторяемости твоих снов следовало ожидать, — заметил
дон Хуан, выслушав меня.
— Почему ты предвидел нечто подобное, дон Хуан?
— Потому что знаю твои отношения с неорганическими
существами.
— Я с ними покончил раз и навсегда, дон Хуан, — соврал я
в надежде, что он больше не будет раз-
вивать эту тему.
— Ты пытаешься убедить меня в этом, не так ли? Не нужно
этого делать; я знаю, что происходит на
самом деле. Поверь мне, стоит тебе один раз начать
заигрывать с ними, и ты у них на крючке. Они все-
гда будут преследовать тебя. Или, что еще хуже, преследовать
их всегда будешь ты сам.
Он уставился на меня, и мое чувство вины, должно быть,
было таким очевидным, что это заставило
его рассмеяться.
— Единственно возможное объяснение такой повторяемости
состоит в том, что неорганические су-
щества заманивают тебя снова, — сказал дон Хуан серьезным
тоном.
Я поспешил сменить тему и сказал ему, что еще одной
особенностью моей практики сновидения, ко-
торую следует упомянуть, была моя реакция на видение себя,
спящего глубоким сном. Это зрелище
всегда до того пугало меня, что я оказывался не в состоянии
сдвинуться с места, как приклеенный, пока
сон не менялся, или же страх поражал меня так сильно, что я
просыпался с громким криком. Я дошел
до того, что боялся засыпать в те дни, когда знал, что
должен увидеть этот сон.
— Ты все еще не готов для слияния реальности сновидения и
реальности обыденного мира, — за-
Тэги:
Шаманизм
Пирамида