приходом каждого нового нагваля. Дальше он уверял меня, что
помог намерению вовлечь меня во все эти абстрактные ядра
магии, причем в той же манере, в какой вовлекали своих учеников
его бенефактор, нагваль Хулиан, и все нагвали до него.
Процесс, посредством которого каждый новый нагваль сталкивался
с абстрактными ядрами, создавал серии рассказов,
сотканных вокруг абстрактных ядер, которые регистрировали
обстоятельства и частные подробности каждой индивидуальности
ученика.
Он сказал, например, что я имел мою собственную историю
о манифестациях духа, он имел свою, его бенефакторскую
собственную, как и нагваль который предшествовал ему и
так далее и тому подобное.
- А какова моя история манифестации духа? - спросил я
несколько озабоченно.
Если какой-то воин осознал свои истории, осознаешь и
ты, - ответил он. - В конце концов, с годами ты напишешь о
них. Хотя и не заметишь абстрактных ядер, поскольку ты человек
практичный. Ты все делаешь только для того, чтобы подчеркнуть
свою практичность. И хотя я занимался своими историями
до изнеможения, у тебя и мысли нет о том, что в них
имеется абстрактное ядро. Поэтому все, что я показывал тебе
как практичную, иногда эксцентричную, деятельность, было
обучением магии нерасторопного и большей частью глупого
ученика. Пока ты смотришь на все с такой точки зрения, абстрактные
ядра ускользают от тебя.
- Ты должен простить меня, дон Хуан, - сказал я, - но
твои заявления очень туманны. Что ты хочешь сказать?
- Я пытаюсь ввести магические истории как предмет,
- ответил он. - Я никогда специально не разговаривал с тобой
на эту тему, потому что по традиции она всегда остается
скрытой. Это последняя хитрость духа. Говорят, что когда
ученик понимает абстрактные ядра, это похоже на укладку камня,
который венчает и скрепляет пирамиду.
Темнело, и это выглядело так, словно вновь пошел
дождь. Я беспокоился о том, что если ветер подует с востока
на запад при сильном дожде, нас в этой пещере вымочит до
нитки. Я был уверен, что дон Хуан осознавал, но почему-то
игнорировал это.
- Дождя не будет до завтрашнего утра, - сказал он.
Ответ на мои потаенные мысли заставил меня непроизвольно
подпрыгнуть, я сильно стукнулся макушкой о каменный
свод пещеры. Это сопровождалось глухим стуком, который прозвучал
хуже, чем хотелось бы.
Дон Хуан схватился за бока от хохота. Позже, когда моя
голова действительно заболела, я начал массировать ее.
- Твоя компания так же приятна для меня, как моя была
приятна моему бенефактору, - сказал он и засмеялся вновь.
Мы успокоились через несколько минут. Тишина вокруг
меня была зловещей мне казалось, что я слышу шелест низких
облаков, когда они спускались на нас с высоких гор. Потом я
понял, что услышанный шелест был тихим ветром. С моего места
в неглубокой пещере он слышался как перешептывание человеческих
голосов.
- Мне невероятно повезло-я учился у двух нагвалей,
- сказал дон Хуан, разрушая гипнотическое воздействие, которое
оказал на меня в этот момент - первый был, конечно же
мой бенефактор, нагваль Хулиан, второй, нагваль Элиас, был
его бенефактором. Мой случай уникальный.
- Почему это твой случай уникальный? - спросил я.
- Потому что поколения нагвалей собирали своих учеников
через годы после того, как их собственные учителя покидали
мир, - объяснил он. - Кроме моего бенефактора. Я стал учеником
нагваля Хулиана за восемь лет до того, как его бенефактор
оставил мир. У меня была милость восьми лет. Это наиболее
удачная вещь из всех тех, что случались со мной, поэтому
у меня была возможность научиться двум противоположным
темпераментам. Это похоже на то, когда тебя воспитывает
могущественный отец и еще более могущественный дед, которые
не сходятся во взглядах. В таком соперничестве дед всегда
выигрывает. Поэтому я собственно продукт учения нагваля
Элиаса. Я ближе к нему не только по темпераменту, но и по
взглядам, и как уже говорил, обязан ему своей прекрасной
настройкой. Однако, большую часть работы, которая привела
меня к превращению из жалкого существа в безупречного воина,
проделал мой бенефактор, нагваль Хулиан.
- Как физически выглядел нагваль Хулиан?, - спросил я.
- Ты знаешь, к этому дню мне трудно визуализировать
его, - сказал дон Хуан. - Я знаю, это звучит абсурдно, но в
зависимости от его потребностей и обстоятельств, он был либо
молодым, либо старым, красивым или безобразным, расслабленным
и хилым или сильным и мужественным, толстым или
стройным, среднего или очень низкого роста.
- Ты хочешь сказать, что он был актером, исполнявшим
разные роли с помощью реквизита?
- Нет, реквизит здесь не вовлекался, да и просто актером
его не назовешь. Он, конечно, был великий актер в своем
роде, но это нечто другое. Суть в том, что он был способен
трансформировать себя и становиться всеми этими диаметрально
противоположными персонажами. Будучи актером, он мог
изобразить все мельчайшие особенности поведения, которые
делают реальным каждое отдельное существо. Можно сказать,
что он был волен в любой перемене существа, как волен ты в
любой перемене одежды.
Я нетерпеливо попросил дон Хуана рассказать мне побольше
о трансформациях его бенефактора. Он сказал, что кое-то
научил его тому, как извлекать эти трансформации, но
для того, чтобы объяснить это кому-либо другому, ему придется
частично обратиться к другим историям.
- А как нагваль Хулиан выглядел, когда не трансформировал
Тэги:
Шаманизм
Пирамида