мне.
- Если бы я был тобой и почувствовал себя так холодно
оскорбленным, я бы заплакал. Плачь, плачь - хорошо поплачешь
и все пройдет!
К своему изумлению я тихо заплакал. Затем я так
разозлился, что зарычал от гнева. Только после этого я
почувствовал себя лучше. Дон Хуан нежно похлопал меня по
спине. Он сказал, что странно то, что гнев может быть таким
отрезвляющим, а иногда страх, иногда юмор. Моя насильстве-
нная природа заставляет меня отзываться только на гнев.
Он добавил, что неожиданный сдвиг света сознания
ослабляет нас, поэтому они стремились укрепить меня,
поддержать. Очевидно, Хенаро преуспел: ему удалось разозлить
меня.
Уже смеркалось. Неожиданно Хенаро указал на мотылька,
висевшего в воздухе на уровне глаз. В сумерках он казался
большой молью, облетающей то место, где мы сидели.
- Будь очень мягок со своей природной склонностью к
преувеличениям,
- Сказал мне дон Хуан. - не напрягайся. Позволь Хенаро
просто вести себя. Не отрывай глаз от пятна.
Мерцающее пятно определенно было мотыльком. Я мог ясно
различить все его части. Я следил за его витиеватым
прерывистым полетом, пока не смог видеть каждую пылинку на
его крыльях.
Что-то вывело меня из состояния полного поглощения. Я
почувствовал за собой шквал беззвучного шума, если можно так
выразиться. Я повернулся и встретился глазами с целым рядом
людей на другой стороне скалы, которая была немного выше
той, где мы сидели. Я предположил, что местные жители
заподозрили нас в чем-то, видя, как мы целый день шатаемся
здесь, и забрались сюда, чтобы наказать нас. Я мгновенно
понял их намерения.
Дон Хуан и Хенаро соскользнули со скалы и велели мне
спешно спускаться. Мы сразу пошли не оборачиваясь, чтобы
посмотреть, не следуют ли те люди за нами. Дон Хуан и Хенаро
отказывались говорить, пока мы шли к дому Хенаро. Дон Хуан
даже велел мне помолчать, приложив строгим жестом палец к
губам. Хенаро не вошел в дом, а стал его обходить, пока дон
Хуан затаскивал меня внутрь.
- Кто были эти люди, дон Хуан? - спросил я его, когда
мы оба очутились в безопасном доме, и он зажег фонарь.
- Это не люди, - ответил он.
- Продолжай, дон Хуан, не интригуй меня, - сказал я.
-это были люди, я видел их собственными глазами, - возразил
я.
- Конечно, ты видел их собственными глазами, - возразил
он. - но это ни о чем не говорит. Твои глаза ввели тебя в
заблуждение. Это не люди, и они последовали за тобой. Хенаро
должен был отогнать их от тебя.
- Кто же это, если не люди?
- О, это тайна, - сказал он. - это тайна сознания, и ее
нельзя разрешить рассудочно, просто говоря о ней. Можно быть
только свидетелем тайны.
- Тогда позволь мне стать ее свидетелем, - сказал я.
- Но ты уже был - дважды за день, - ответил он. - ты
теперь не помнишь. Но ты будешь им опять, когда воспламенишь
вновь эманации, которые светились, когда ты был свидетелем
тайны сознания, о которой я говорил. А пока давай вернемся к
нашим объяснениям сознания.
Он опять повторил, что осознание начинается от
постоянного давления, которое эманации в великом оказывают
на те, что пойманы внутри кокона. Это давление приводит к
первому акту сознания: оно останавливает движение пойманных
эманаций, которые стремятся разбить кокон, стремятся
умереть.
- Для видящего истина в том, что все живые существа
стремятся к смерти, - продолжал он. - что останавливает
смерть, так это сознание.
Дон Хуан сказал, что новые видящие были глубоко
обеспокоены тем, что сознание противостоит смерти, в то же
время вводя ее, будучи пищей орла. А поскольку они не смогли
объяснить этого, так как нет рассудочного пути к пониманию
существования, видящие осознали, что их знание составлено из
противоречивых построений.
- Почему же они развили систему противоречий? - спросил
я.
- Ничего они не развили, - ответил он. - они нашли
безусловные истины через свое видение. Эти истины были
составлены, якобы, в явном противоречии - и все..
Например, видящие должны быть методичными, рациона-
льными людьми, образцами трезвости, и в то же время им надо
оттолкнуться от всех этих качеств, чтобы стать совершенно
свободными и открытыми тайнам и чудесам существования.
Его пример запутал меня, но не до конца: я все же
понял, что он имеет в виду. Он сам поддерживал мою
рассудочность, но только для того, чтобы раздавить ее и
потребовать полного ее отсутствия. Я сказал ему, как я понял
его аргументы.
- Только чувство величайшей трезвости может соединить
противоречия, - сказал он.
- Мог бы ты сказать, дон Хуан, что искусство является
таким соединяющим мостом?
- Мост между противоречиями ты можешь называть как
угодно: искусством, привязанностью, трезвостью, любовью или
даже добротой.
Дон Хуан продолжил свои объяснения и сказал, что новые
видящие, исследуя первое внимание, осознали, что все
органические существа, за исключением человека, успокаивают
свои взволнованные и пойманные эманации таким образом, что
Тэги:
Шаманизм
Пирамида