Я знал об их присутствии единственно из требований
правила, которые дон Хуан открывал мне по частям. Позднее он
признал, что они существуют и что в должное время мне будет
нужно встретиться с ними. Он подготовил меня к столкновению
с ними, дав общие инструкции и указания.
Он предупредил меня против общей ошибки в переоценке
левостороннего осознания - в ослеплении его ясностью и
силой. Он сказал, что находиться в левостороннем осознании
совсем не означает немедленного освобождения от собственной
глупости. Оно означает только расширенную способность
воспринимать, большую легкость понимания и обучения и
превыше всего большую возможность забывать.
Когда приблизилось мое время встретиться с воинами дона
Хуана, он дал мне общее описание партии своего бенефактора,
опять в виде вех, которые я мог бы использовать сам. Он
сказал, что для внешнего наблюдателя мир его бенефактора
казался бы временами состоящим из четырех домов.
Первый был образован южными женщинами и курьером
нагваля, второй - восточными женщинами, ученым и
мужчиной-курьером, третий - северными женщинами, человеком
действия и другим мужчиной-курьером, четвертый - западными
женщинами, человеком за сценой и третьим мужским курьером.
В другое время этот мир мог бы казаться состоящим из
групп. Там была группа совершенно непохожих друг на друга
пожилых мужчин, которыми были бенефактор дона Хуана и его
три мужские воина. Затем была группа четырех очень похожих
друг на друга мужчин, которые были курьерами, группа,
состоящая из двух пар внешне идентичных женщин-близнецов,
которые жили вместе и являлись южными и восточными
женщинами, и две другие пары, по внешности сестер, которые
были северными и западными женщинами.
Эти женщины не были родственниками - они просто
выглядели одинаково из-за того огромного количества личной
силы, которой обладал бенефактор дона Хуана.
Дон Хуан описывал южных женщин как двух мастодонтов
пугающего вида, но очень дружелюбных и теплых.
Восточные женщины были очень красивы, свежи и забавны -
истинное наслаждение для глаз и ушей.
Северные женщины были исключительно женственными,
пустыми, кокетливыми, озабоченными своим возрастом, но в то
же самое время ужасно прямыми и нетерпеливыми.
Западные женщины временами бывали безумны, но в другое
время были воплощением жесткости и целенаправленности.
Именно они больше всего беспокоили дона Хуана, потому что он
не мог совместить тот факт, что они, будучи столь трезвы,
добры и дружелюбны, могут в любой момент потерять свою
выдержку и буквально обезуметь.
Мужчины, с другой стороны, ничем не запомнились дону
Хуану. Он считал, что в них не было ничего столь
замечательного. Он, казалось, были целиком поглощены
потрясающей силой устремленности женщин и всеподавляющей
личностью его бенефактора.
Насколько это касалось его собственного пробуждения,
дон Хуан говорил, что, будучи брошенным в мир своего
бенефактора, он осознал, насколько легко и удобно ему было
идти по миру без всяких ограничений. Он понял, что его
ошибкой было считать, будто его цели являются единственно
стоящими из всех, какие может иметь человек. Всю свою жизнь
он был марионеткой и поэтому его всепоглощающая амбиция
состояла в том, чтобы иметь материальные блага, чтобы быть
кем-нибудь. Он был настолько занят своим желанием вырваться
вперед и своим отчаянием, оттого, что это не удается, что у
него не было времени осмотреться и проверить хоть
что-нибудь. Он с радостью примкнул к своему бенефактору,
потому что понял, что ему предоставляется возможность что-то
сделать из самого себя. Он думал, что тут по крайней мере
есть возможность научиться быть магом, если уж ничего нет
иного.
Он признался, что погружение в мир своего бенефактора
для него было подобно эффекту воздействия испанского
завоевания на индейскую культуру - оно разрушило все, но в
то же время заставило сделать перепроверку самих себя.
Моей реакцией на подготовку к встрече с партией воинов
дона Хуана были, как это ни странно, не благоговение и
страх, а мелочная интеллектуальная озабоченность по двум
вопросам. Первое было заявление, что в мире существует
только четыре типа мужчин и четыре типа женщин. Я возражал
дону Хуану, что размах индивидуальной изменчивости в людях
слишком велик для такой простой схемы. Он не согласился со
мной.
Он сказал, что правило окончательно и что в нем нет
места для определенного числа типов людей.
Вторым вопросом была культурная подоплека знания дона
Хуана. Он и сам не знал ее. Он рассматривал это знание как
продукт своего рода всеиндейский. Его предположение
относительно происхождения этого знания было то, что в
какое-то время в мире индейцев, задолго до завоевания, ожило
искусство управления вторым вниманием. Оно, вероятно,
развивалось в течение тысячелетий без всяких помех и
развилось до такой точки, что потеряло свою силу.
Практики того времени не могли испытывать надобности в
контроле и, таким образом, не имея препятствия, второе
внимание, вместо того, чтобы становиться сильнее,
становилось слабее в силу своей возросшей усложненности.
Затем явились испанские завоеватели и своей превосходящей
технологией уничтожили индейский мир. Дон Хуан сказал, что
его бенефактор был убежден, что лишь горстка этих воинов
выжила, смогла вновь собрать свое знание и изменить свою
тропу. Все, что дон Хуан и его бенефактор знали о втором
внимании, было лишь реставрированной версией, новой версией,
Тэги:
Шаманизм
Пирамида