И сейчас оно говорит мне, что ты сердишься на меня.
- Я не сержусь, Паблито! - воскликнул я.
- Это то, что говорит твой разум, а не твое тело, -
сказал он. - твое тело сердится. Твой разум, однако, не
находит причины сердится на меня, так что ты попал под
перекрестный огонь. Самое малое, что я могу сделать для
тебя, так это распутать это. Твое тело сердится, т.к. оно
знает, что я не безупречен и что только безупречный воин
может помочь тебе. Твое тело сердится потому, что оно
ощущает, что я опустошаю себя. Оно знало об этом в ту же
минуту, когда я вошел через эту дверь.
Я не знал, что сказать. Я ощутил прилив запоздалого
осознания. По-видимому, он был прав, говоря, что мое тело
знало все это. Во всяком случае, его прямота, с которой он
выступил против моих ощущений, притупила остроту моего
расстройства. Я задал себе вопрос, не играет ли сейчас
Паблито в какую-нибудь игру со мной. Я сказал ему, что,
будучи таким прямым и уверенным, он, по-видимому, не мог
быть таким слабым, каким обрисовал себя мне.
- Моя слабость довела меня до того, что у меня
появилось томление, - сказал он почти шепотом. - я дошел
даже до такого состояния, что томлюсь по жизни обыкновенного
человека. Можешь ты поверить в это?
- Этого не может быть, Паблито! - воскликнул я.
- Может, - ответил он. - я тоскую по великой привилегии
ходить по земле, как обычный человек, без этого ужасного
бремени.
Я нашел его позицию просто невозможной и принялся снова
и снова восклицать, что этого не может быть. Паблито
посмотрел на меня и вздохнул. Внезапно мною овладело
понимание. Он, по-видимому, готов был разрыдаться. Мое
понимание повлекло за собой интенсивное сочувствие. Никто из
нас не мог помочь друг другу.
В этот момент в кухню вернулась ла Горда. Паблито,
казалось, испытал мгновенное оживление. Он вскочил на ноги и
затопал по полу.
- Какого дьявола тебе здесь надо? - завопил он
визгливым и нервным голосом. - почему ты шныряешь вокруг?
Ла Горда обратилась ко мне, словно его не существовало.
Она вежливо сказала, что собирается пойти в дом Соледад.
- На кой черт нам беспокоиться, куда ты идешь? -
завопил он. - можешь отправляться хоть к чертовой матери.
Он затопал по полу, как капризный ребенок, в то время,
как ла Горда стояла, улыбаясь.
- Давай уйдем из этого дома, маэстро, - сказал он
громко.
Его внезапный сдвиг от печали к гневу заворожил меня. Я
целиком ушел в наблюдение за ним. Одна из его характерных
черт, которой я изумлялся, была его легкость движений; даже
когда он топал ногами, его движения обладали грацией.
Внезапно он протянул руку над столом и чуть не вырвал у
меня мой блокнот. Он схватил его большим и указательным
пальцами левой руки. Я вынужден был удерживать его обеими
ладонями, прилагая всю свою силу. В его тяге была такая
огромная сила, что, если бы он действительно хотел забрать
его, он легко вырвал бы его из моей хватки. Он отпустил его
и когда забирал свою руку обратно, у меня возникло
мимолетное ощущение, что из нее что-то торчит. Это случилось
так быстро, что я мог бы объяснить это, как обман зрения,
следствие встряски, когда я был вынужден привстать под
действием его силы тяги. Но я уже был научен тому, что с
этими людьми я не могу вести себя привычным образом и не
могу объяснить ничего привычным образом, поэтому я даже не
стал делать этих попыток.
- Что у тебя в руке, Паблито? - спросил я.
Он отпрянул в изумлении и спрятал свою руку за спину. У
него было смущенное выражение и он пробормотал, что хочет,
чтобы мы покинули этот дом, потому что ему становится дурно.
Ла Горда стала громко смеяться и сказала, что Паблито
такой же хороший притворщик, как Жозефина, может быть даже
лучше, и что если я буду нажимать на него, чтобы он сказал
мне, что у него в руке, то он упадет в обморок и Нестору
придется выхаживать его несколько месяцев.
Паблито начал задыхаться. Его лицо стало почти
багровым. Ла Горда сказала ему безразличным тоном прекратить
представление, потому что у него нет аудитории; она уходит,
а у меня не хватит терпения. Затем она повернулась ко мне и
сказала очень повелительным тоном, чтобы я оставался здесь и
не ходил к Хенарос.
- Почему, к дьяволу, нет? - завопил Паблито и подскочил
к ней, словно пытаясь помешать ей уйти. - какое нахальство!
Говорить маэстро, что он должен делать!
- У нас была стычка с олли в вашем доме прошлой ночью,
- Сказала ла Горда Паблито, как само собой разумеющееся. -
Нагваль и я еще не пришли в себя от этого. Я бы на твоем
месте, Паблито, уделила бы внимание работе. Ситуация
изменилась. Все изменилось с тех пор, как приехал он.
Ла Горда вышла через переднюю дверь. Тут я начал
осознавать, что она действительно выглядит очень усталой.
По-видимому, ее башмаки были чересчур тесными, либо, может
быть, она была такой слабой, что слегка волочила ноги. Она
казалась маленькой и хрупкой.
Я подумал, что и я, должно быть, выгляжу усталым. Так
как в их доме не было зеркал, мне захотелось выйти наружу и
посмотреть на себя в боковое зеркальце моей машины. Я,
наверное, так и сделал бы, но Паблито помешал мне. Он
попросил меня самым искренним тоном не верить ни слову из
того, что она сказала о нем, как о притворщике. Я сказал
ему, чтобы он не беспокоился об этом.
- Ты совершенно не любишь ла Горду, не так ли? -
Тэги:
Шаманизм
Пирамида