утешить его.
-- О Матуве, это же не больно, -- пыталась убедить его Шотоми. --
Вспомни, как ты радовался, когда кровь текла из твоей головы после удара
дубинкой на последнем празднике.
-- Не двигайся, -- велела Хайяма сыну.
Закрепив тонкую лиану на одной из стрел, она обмотала ею ногу от голени
до бедра и таким образом зафиксировала повязку.
-- Сейчас ты не можешь двигать ногой, -- сказала Хайяма, с
удовлетворением разглядывая свою работу.
Примерно через две недели Хайяма сняла повязку. Опухоль прошла, а нога,
бывшая прежде лилового цвета, стала зеленовато-желтой. Легко проведя рукой
вдоль кости, она объявила: -- Срослось, -- и начала массировать ногу,
поливая теплой водой.
Каждый день в течение месяца она делала одну и ту же процедуру:
массировала ногу, а потом снова накладывала повязку.
-- Кость уже полностью срослась, -- наконец сказала Хайяма, разломав
шину на мелкие куски.
-- Но я не могу двигать ногой, -- в страхе запротестовал Матуве. -- Я
не могу ходить как прежде.
Хайяма успокоила его, объяснив, что колено не разгибается оттого, что
нога так долго была в одном положении.
-- Я буду делать тебе массаж, пока ты не сможешь ходить как раньше.
С дождями пришло ощущение спокойствия, безвременья, день и ночь плавно
переходили друг в друга. В садах никто много не работал. Бесконечные часы мы
проводили, лежа или сидя в гамаках и общаясь тем странным образом, которым
люди общаются во время дождей: с длинными паузами и бессмысленными взглядами
вдаль.
Ритими решила научить меня плести корзины. Я выбрала, как мне казалось,
самый простой вид -- большую U-образную корзину, которую используют для
переноски дров. Женщины получили массу удовольствия, наблюдая за моими
неуклюжими попытками перенять простую технику плетения. Потом я
сконцентрировала усилия на плетении того, что, по моему мнению, было
наиболее необходимо, -- широкой дискообразной корзины, используемой для
хранения фруктов или разделения пепла и костей после сжигания мертвых. Хотя
я была очень довольна конечным результатом, мне пришлось согласиться со
старой Хайямой, что мое изделие не найдет применения у Итикотери.
Слушая ее, я вспомнила, что у меня была школьная подруга, которая
хотела научить меня вязать. Полностью расслабившись, глядя в телевизор,
разговаривая или ожидая встречи, она всегда вязала; у нее была масса
красивых свитеров, перчаток и шапочек. Я же напряженно сидела рядом с ней,
зажав плечи и пальцы, держа спицы в дюйме от глаз, постоянно проверяя, не
потеряла ли петлю.
Конечно, я была не готова заниматься плетением. Каждый должен
попробовать как минимум три раза, убедила я себя и начала делать корзину для
ловли рыбы.
-- О-хо-хо, Белая Девушка, -- безудержно смеялась Шотоми. -- Эта
корзина снова недостаточно плотно переплетена. -- Она сунула пальцы между
прутьями лозы на дне. -- Рыба проскользнет сквозь эти отверстия.
Наконец я ограничила себя простой задачей расщеплять кору и ветви,
используемые для плетения, на тонкие полосы. Эта работа получалась хорошо, и
я решила сделать гамак. Я выбрала полосы длиной около семи футов, крепко
связала концы и переплела поперек тонкой полоской из той же коры. Потом я
закрепила плетение ветвями лиан и хлопковыми нитями, которые выкрасила в
красный цвет оното. Ритими была так очарована гамаком, что повесила его
Этеве.
-- Этева, я сделала тебе новый гамак, -- сказала я, когда он
возвратился после работы в садах.
Он скептически посмотрел на меня.
-- И ты думаешь, что он меня выдержит? Я щелкнула языком от
удовольствия, показывая, как прочно закреплены концы. Он неуверенно сел в
гамак.
-- Кажется, выдержит, -- произнес он, растянувшись во весь рост. Я
услышала скрежет лианы по столбу и, прежде чем успела предупредить, Этева
вместе с гамаком оказался на земле.
Ритими, Тутеми, Арасуве со всеми своими женами, наблюдавшие за нами из
соседней хижины, покатились от хохота, немедленно собрав большую толпу.
Шлепая друг друга по плечам и бедрам, они смеялись все сильнее и сильнее.
Позже я спросила Ритими, можно ли все-таки пользоваться этим гамаком.
-- Безусловно, -- сказала она, и в ее глазах засияла детская улыбка.
Она уверила меня, что Этева совсем не расстроился.
-- Мужчины любят, когда женщине удается их провести.
Хотя я серьезно сомневалась, что Этева действительно доволен этим
происшествием, он, конечно же, не злился на меня. Он объявил всему шабоно,
как чудесно отдыхать в новом гамаке. Меня стали осаждать просьбами. Иногда я
делала по три гамака в день. Несколько мужчин помогали мне доставать хлопок,
который они отделяли от коробочек и семян. С помощью палки они заплетали
волокна в нить и соединяли нити в крепкую пряжу, которая прочно соединяла
полосы коры в гамаке.
С готовым гамаком, висящим на руке, я вошла в хижину Ирамамове.
-- Ты собираешься делать стрелы? -- спросила я. Он поднялся, держась за
шест, а потом подтянулся на одной из балок крыши.
-- Этот гамак мне? -- он протянул мне тростник, взял гамак, привязал и
уселся в него. -- Хорошо сделано.
-- Я сделала его для твоей старшей жены, -- сказала я. -- Я сделаю и
тебе, если ты научишь меня, как делать стрелы.
-- Сейчас не время делать стрелы, -- заявил Ирамамове. -- Я только
проверяю, сухой ли тростник на древки. -- Он весело взглянул на меня и
засмеялся. -- Белая Девушка хочет делать стрелы! -- прокричал он высоким
голосом. -- Я научу ее и возьму с собой на охоту.
Все еще смеясь, он предложил сесть рядом. Он положил древки на землю и
разобрал их по размеру.
-- Длинные -- лучше всего для охоты. Короткие же -- для ловли рыбы и
для уничтожения врагов. Только самые лучшие стрелки могут всегда
использовать длинные стрелы. Они часто трескаются, и их путь трудно
определить.
Ирамамове разобрал короткие и длинные древки.
-- Сюда я надену наконечники, -- он указал на один конец тростниковых
палочек.
Он крепко связал их хлопковой нитью и к другому концу смолой приклеил и
закрепил ниткой разрезанные пополам перья.
Пирамида