было так прекрасно и просто, что от радости я засмеялась.
-- Запиши это.
Слова прозвучали в комнате тихим эхом. Я с любопытством
оглянулась, но никого не увидела. Сознавая, что то, что я
переживала в эти минуты, определенно не было обыкновенным сном,
я схватила бумагу, карандаш и с бешеной скоростью начала
писать. Удивительно легко и ясно возникали идеи. Они
пульсировали в висках и в теле, словно звуковые волны.
Одновременно с этим я слышала и видела слова. Но то, что было
передо мной, различали не слух и не зрение. Это были какие-то
нити внутри меня, которые вытягивались и всасывали слова,
светящиеся передо мной, как какой-нибудь бесшумный пылесос
всасывает пылинки.
Через некоторое время то, что наложилось на мои бумаги,
стало расплываться. Строчки исчезали одна за другой. Я отчаянно
хваталась за эту превосходную структуру, зная, что все это
исчезнет безо всякого следа. Останется только память моего
осознания этой величественной ясности. Но исчезнет и это,
словно пламя погасшей свечи. Колечко тумана, тонкое, как нить,
задержалось в комнате и превратилось в мелкую рябь. Гнетущая
темнота окружила меня. Я была настолько опустошена, что теряла
сознание.
-- Ложись!
Я даже не пыталась поднять глаза, зная, что все равно
никого не увижу. Невероятным усилием встав со стула и шатаясь,
я направилась к кровати.
Глава 16
Мгновенье я просто лежала в кровати, смутно припоминая
свой невероятный, поразительный сон, столь непохожий на все
остальные. Однако впервые я сознавала все, что сделала.
-- Нелида? -- прошептала я, когда тихое хрипловатое
бормотание, доносившееся из другого конца комнаты, вторглось в
мои грезы. Едва успев сесть, я тут же плюхнулась назад, потому
что комната начала вращаться вокруг меня. Подождав немного, я
снова попробовала подняться, встала, сделала несколько
нерешительных шагов, но упала на пол и головой ударилась о
стену.
-- Дерьмо! -- воскликнула я, когда комната снова
завертелась. -- Падаю в обморок.
-- Не преувеличивай, -- сказала Флоринда и улыбнулась,
увидев мое смущенное лицо. Она потрогала сначала мой лоб, потом
шею, как будто проверяла, нет ли у меня температуры. -- Ты не
падаешь в обморок. Тебе просто нужно восполнить энергию.
-- Где Нелида?
-- А разве меня ты не рада видеть? -- Она взяла меня под
руку и помогла вернуться в кровать. -- Ты падаешь от голода.
-- Вовсе нет, -- возразила я скорее по привычке. Хотя я и
не чувствовала голода, но понимала, что головокружение от него.
Весь день я ничего не ела, если не считать завтрака.
-- Мы и удивлялись, ведь тебе приготовили такое вкусное
тушеное мясо, -- словно читая мысли, сказала Флоринда.
-- Когда ты приехала сюда? Я все время звала тебя
мысленно.
Закрыв глаза, Флоринда мурлыкнула, будто это помогало ей
вспоминать. -- Мы здесь уже несколько дней, -- сказала она
наконец.
-- Не может быть! -- Я была настолько поражена, что просто
потеряла дар речи, однако быстро оправилась. -- Почему же ты не
дала знать, что ты здесь? -- Я не была задета, но расстроилась,
что не заметила ее присутствия. -- И как же я не почувствовала?
-- пробормотала я про себя.
В глазах Флоринды мелькнуло любопытство. Казалось, она
был
1000
а удивлена моим огорчением. -- Если бы мы дали тебе знать,
ты бы не смогла сосредоточиться на своей работе, -- справедливо
заметила она. -- Ты же прекрасно знаешь: вместо того, чтобы
писать, ты бы попала в зависимость от наших приходов и уходов.
Ты бы всю энергию потратила на то, чтобы узнать, чем мы
занимаемся, так ведь? -- Ее голос был низким и хриплым, а
странный взволнованный свет в ее глазах делал их еще более
сверкающими, чем всегда. -- Мы намеренно поступили так, чтобы
ты могла работать не отвлекаясь.
Потом она рассказала мне, что смотритель только тогда
помог мне с выполнением работы, когда был доволен тем, что я
уже сделала. Она утверждала, что в сновидении он обнаружил
присущую моей работе логику.
-- И я увидела присущую моей работе логику. И тоже во
сновидении, -- сказала я самодовольно.
Флоринда с готовностью согласилась. -- Конечно же. Мы
втянули тебя в сновидение, чтобы ты закончила работу.
-- Вы втянули меня в сновидение? -- переспросила я. Было
что-то ужасно обыкновенное в этой ее фразе, но в тоже время
настораживающее. У меня появилось странное чувство, что
наконец-то я приблизилась к пониманию сновидения-наяву, но
почему-то до конца этого не осознавала. Стараясь разобраться во
всем, я рассказала Флоринде все по порядку, начиная с того
момента, как увидела смотрителя с собакой во дворе.
Мой рассказ был бессвязным, потому что я сама не знала,
что было наяву, а что в сновидении. Особенно удивляло то, что я
помнила четкий план своей работы, наложенный на первоначальные
записи.
-- Моя сосредоточенность была настолько обостренной, что
это не могло быть в сновидении.
-- Это как раз и есть сновидение-наяву, -- прервала мой
рассказ Флоринда. -- Поэтому ты так хорошо это помнишь. -- Она
напоминала нетерпеливого учителя, объясняющего простую, но
фундаментальную истину отстающему ученику. -- Я ведь говорила
Пирамида