коридор. Вспомнив о скрипучих петлях, я аккуратно открыла дверь в
комнату Мерседес Перальты и на цыпочках подошла к гамаку.
-- Ты не спишь? -- прошептала я, отводя марлю противомоскитной
сетки. -- Ты все еще хочешь идти на прогулку?
Ее глаза медленно открылись, но она еще не проснулась и продолжала
безмятежно всматриваться вперед.
-- Я пойду, -- наконец сказала она хрипло, полностью отбросив сетку.
Прочистив горло и сплюнув в ведро на полу, она как бы наперекор
себе прошептала: -- я рада, что ты вспомнила о нашей прогулке.
Закрыв глаза и сложив руки, она помолилась деве и святым на
небесах, индивидуально поблагодарив каждого из них за руководство
в помощи тем людям, которых она лечила, а затем попросила у них
прощения.
-- Почему ты просишь прощения? -- спросила я сразу же, как только
она закончила свою длинную молитву.
-- Взгляни на линии моих ладоней, -- сказала она, положив свои руки
мне на колени.
Указательным пальцем я очертила ясно выраженные "у" и "м",
которые, казалось, были отштампованы на ее руках: "у" -- на левой
ладони, "м" -- на правой.
-- "У" означает вида, жизнь. "М" означает муэртэ, смерть, -- объяснила
она, произнося слова с преднамеренной выразительностью. -- Я была
рождена с силой лечить и причинять вред.
Она подняла руки с колен и помахала в воздухе, будто собираясь
стереть слова, которые произнесла. Она оглядела комнату, затем
осторожно опустила свои худые ноги и сунула их в сапожки с дырами
для пальцев. Ее глаза мерцали забавой, когда она расправляла черную
блузу, и юбку, в которой спала.
Держась за мою руку, она вывела меня из комнаты.
-- Разреши мне показать тебе кое-что, прежде чем мы отправимся на
прогулку, -- сказала она, направляясь в рабочую комнату. Она
повернулась к массивному алтарю, который был целиком сделан из
расплавленного воска. Все началось с одной свечи, объяснила она, ее
пра-пра-бабушки, которая тоже была знахаркой.
Она нежно провела рукой по блестящей, почти прозрачной
поверхности.
-- Найди черный воск среди этих разноцветных полос, -- подгоняла
она меня. -- Это знаки того, что ведьмы жгли черные свечи, используя
для вреда свою силу.
Бесчисленные полоски черного воска сбегали в цветастую кайму.
-- Те, что поближе к верхней части -- мои, -- сказала она. Ее глаза
блеснули странной свирепостью, когда она добавила: -- истинная
целительница является еще и ведьмой.
Проблеск улыбки мелькнул на ее губах, затем она продолжала
рассказывать о том, что имя ее хорошо известно не только по всей
области, но и людям, приходящим из Каракаса, Маракаибы, Мериды и
Кумана. О ней ходят слухи за границей: в Тринидаде, Кубе,
Колумбии, Бразилии и Гаити. У нее собраны фотографии,
свидетельствующие, что среди этих людей были главы государств,
послы и даже епископы.
Она загадочно взглянула на меня, а затем пожала плечами.
-- Моя удача и моя сила были одно время бесподобными, -- сказала
она. -- Я растранжирила и то и другое, и сейчас могу только лечить. --
Ее усмешка усилилась, а глаза загадочно заблестели. -- Как
продвигается твой труд? -- спросила она с невинным любопытством
ребенка. Но прежде, чем я отважилась на внезапную перемену темы,
она продолжила: -- сколько бы целителей и пациентов ты ни
опросила, ты никогда не будешь изучать этот путь. Настоящая
целительница должна быть сначала медиумом и спиритом, а затем
ведьмой.
Ее ослепительная улыбка расцвела на ее лице.
-- Не расстраивайся слишком, если в один из этих дней я сожгу твои
исписанные блокноты, -- сказала она небрежно. -- Со всей этой
чепухой ты тратишь зря время.
Я забеспокоилась. Мне не очень понравилась перспектива увидеть
свой труд горящим в пламени.
-- Ты знаешь, что действительно достойно интереса? -- спросила она и
тут же ответила на свой вопрос. -- Результаты, которые идут дальше
поверхностных аспектов лечения. Вещи, которые нельзя объяснить,
но можно испытать. Здесь достаточно людей, изучавших знахарство.
Они думали, что, наблюдая и записывая, можно понять то, чем
занимаются медиумы, ведьмы и целители. Поскольку их невозможно
разубедить, чаще бывает легче оставить их в покое -- пусть делают,
что хотят.
Но этого нельзя допустить в твоем случае, -- продолжала она. -- Я не
могу позволить тебе впустую тратить время. Вместо того, чтобы
изучать знахарство, ты должна практиковать вызовы духа моего
предка по ночам в патио этого дома. Не делай записей об этом, духи
ценят время, затраченное на другое. Ты же видела. Заключать сделку с
духами -- значит закапывать себя под землю.
Воспоминания о женщине, которую я видела в патио, ужасно
взволновали меня. Мне захотелось бросить все мои поиски, забыть о
планах Флоринды и бежать отсюда, сломя голову.
Внезапно донья Мерседес рассмеялась; этот ясный взрыв смеха
рассеял мои страхи.
-- Музия, видела бы ты свое лицо, -- сказала она. -- Ты была почти в
обмороке. Среди прочего, ты еще и трусишка.
Несмотря на ее насмешливый тон, в ее улыбке чувствовалась
симпатия и ласка.
-- Я не могу принуждать тебя. Поэтому я дам тебе что-то такое, что
понравится тебе -- нечто более ценное, чем твои исследовательские
планы.
Присмотрись к жизни некоторых людей, на которых я укажу тебе. Я
сделаю так, что они будут рассказывать тебе. Рассказы о судьбе.
Рассказы об удаче. Рассказы о любви. -- Она придвинула свое лицо
поближе ко мне и мягким шепотом добавила: -- рассказы о силе и
рассказы о слабости. Это будет дар тебе, данный, чтобы умилостивить
тебя. -- Она взяла мою руку и вывела меня из комнаты. -- Идем на
нашу прогулку.
Наши шаги гулко отозвались эхом на тихой, пустынной улице с
Пирамида