на
свои... А что проходимцы, льстецы, негодяи и
прочее,
подавляющее большинство планеты? А мне кажется, -- их вовсе
бы
не стало. Ведь и задумать-то плохое, недоброе нельзя
будет.
Божественные отношения наступят повсюду на Земле...
Так я незаметно для себя разговорился вслух,
выписывая
кренделя по кабинету в полном одиночестве кинотеатра.
Впрочем, одиночество мое остановилось вдруг у
дерматиновой
двери кабинета, и я прислушался. Мне показалось, как
что-то
неопределенное послышалось оттуда, из малого фойе: шаги --
не
шаги, шорох -- не шорох, и я насторожился...
Вдруг я содрогнулся от неожиданности: раскатистый
крик
метнулся из малого фойе по всем помещениям кинотеатра,
словно
заглянул ко мне в кабинет и ощупал меня с ног до головы...
Мне
стало жутко. Я бросил озабоченный взгляд на телефон, стоящий
на
столе у самого ночника: "Вызвать милицию или же подождать,
что
дальше будет?" Я решил, что еще подожду и послушаю...
Крик, обшаривший все изгибы и углы кинотеатра,
умолк.
Вместо крика теперь были отчетливо слышны точно по
луже
хлюпающие шаги. Я принялся гадать, притаившись за дверью,
что
же это могло быть: может, что-то замусорилось в одном
из
туалетов, и вот теперь по всему мраморному полу
фойе
растекается водяное зеркало? А может, кого-то зарезали
там, и
эти шаги хлюпают по кровавому месиву?
-- Купсик! -- внезапно раздался знакомый мне голос
где-то
совсем рядом за моей дверью!
-- А-га-га-га! -- видимо, отозвался хозяин шагов.
-- Купсик, дай воды побольше, я хочу поплавать на
спинке,
-- потребовал все тот же знакомый мне голос.
"Да это же Зоя Карловна! -- вспыхнуло у меня в голове,
--
библиотекарь кинотеатра".
-- Зойка, а ты со мной сегодня полетишь на планету?
--
спросил каким-то булькающим голосом хозяин шагов.
-- Ой, сегодня не знаю. Я так занята буду, у меня
столько
гостей намечается! -- и она как-то зловеще захохотала.
Хлюпающие шаги пробежали по фойе, и вдруг вода
водопадом
рухнула там, за дверью. Я придавил дверь изо всех сил
плечом,
хоть она и была заперта на ключ, на всякий случай; лицо у
меня
взмокло от волнения.
Издалека послышались плескания.
-- Ах, Зойка, догоню-ю! -- завопил Купсик.
-- Да куда же ты нырнул, а-а-ха-ха! Толстенький! Там
же
сортир! -- шалила Зоя Карловна.
Она барахталась в воде, наверное, в двух шагах от
меня; я
продолжал подпирать дверь плечом. На окне моего кабинета
была
крепкая металлическая решетка, и я уже пожалел об этом.
Видимо, Купсик подплыл к Зое Карловне очень
близко, и
теперь они, нежась на плаву, перешептывались:
-- Зо-ойка, -- протянул в удовольствии Купсик.
-- Толстенький, ты мне еще и за ухом, за
ухом
пощекочи,--шептала библиотекарь.
-- Зо-ойка... А знаешь, твой директор...
-- Не может быть! -- оборвала Зоя Карловна.
-- Да, да, -- утверждал Купсик.
Все так же, стоя у двери, я приложил свое ухо к
дерматину,
чтобы лучше слышать, о чем они говорят.
-- Так ты запустил утку? -- поинтересовалась Зоя
Карловна.
-- Еще бы!.. Но... -- нашептывал Купсик своей ведьме,
но я
не расслышал что!
-- Хорошо!.. Я сама все устрою, -- сказала
убедительно
ведьма так громко и холодно, словно, чтобы я слышал!.. И
потом,
может, она оттолкнула от себя толстенького или шлепнула
его
рукою! Только заорал он, как все стихло... Минут через
Пирамида