положил себе на колени.
Он даже не посмотрел в мою сторону, а так,
уставившись
взглядом куда-то сквозь асфальт, спросил:
-- Составишь компанию?
-- В смысле? -- в свою очередь спросил я.
-- Выпить хочешь?
-- Нет, -- отрезал я, но, видимо, это у меня
получилось
неуверенно.
-- Напрасно, -- сказал мужчина.
Он осторожно приоткрыл дипломат и вытащил оттуда
непочатую
бутылку водки, стакан, ломтики сухой колбасы, с
полбулки
нарезанного хлеба. Всю эту кухню он разложил на газете
возле
себя, сорвал лезвием складного ножичка жестяную пробку
со
"столичной" и, налив себе грамм сто, преподнес стакан к
губам:
-- Твое здоровье! -- сказал он в мою сторону и тут же,
в
одно мгновение, опорожнил содержимое стакана.
На какое-то время он затаился, словно ожидал
пожара в
своем желудке. Потом, будто по системе йогов, он шумно
выдохнул
из легких весь воздух, и у него получилось: ха-а-а...
Я слегка поморщился и сглотнул слюну. Настроение у
меня
было никудышное и я, не удержавшись, попросил:
-- Налей пол-стаканчика...
Сосед по лавке воспринял мою просьбу с пониманием, и,
как
само собою разумеющееся, он не говоря ни слова аккуратно
налил
из бутылки пол-стакана и для меня.
Я подсел поближе, взял стакан и тоже залпом проглотил
его
содержимое.
-- Бери колбасу, закусывай, -- предложил мне мужчина.
Я сделал себе бутерброд... Пару минут мы оба молчали...
Мы
сосредоточенно жевали закуску и
многозначительно
переглядывались.
Теперь я чувствовал какую-то зависимость от
своего
неожиданного компаньона, простодушную обязанность перед ним.
Так бывает часто: приобретет для тебя билет в
автобусе
отзывчивый пассажир, сделает вроде бы пустячное дело,
выручит,
потому что у тебя в этот момент не оказалось мелочи в
кармане,
казалось бы -- радуйся и будь доволен, а нет же, всю
дорогу
состояние такое, словно крохотную частицу твоего "я" купили
за
пять копеек, и до той остановки, на которой ты выйдешь,
владеет
этой самой крохотной частичкой твоего "я" тот
пассажир,
отзывчивый и любезный... Я не знаю, может, это только я
себя
так ощущаю в подобных ситуациях... Что поделать...
Или я
болезненный себялюб, или я слишком застенчивый...
По крайней мере, в тот день, когда я сидел в парке
на
скамейке, "автобусное" чувство заставило меня первым
нарушить
зябкий, бессловесный уют парка.
-- У вас тоже плохое настроение?
-- У меня? -- переспросил компаньон. -- Гм...
Отличное!
Иначе не сидел бы я здесь, с вами, молодой человек, и не пил
бы
эту гадость! -- Он шутливо поморщился.
Я улыбнулся в ответ. Хмельное вдохновение,
словно
молоденькая и обаятельная девушка, которую я поманил,
присело
ко мне на колени. Но я еще не прикасался к ее
прелестям, а
только наслаждался ее прикосновениями ко мне. Все
начинало
оживать вокруг, ветер в порывах радости шелушил опавшую
листву
на асфальте; дотрагивался до меня острыми сучками
кустарника,
некоторые его ветки небрежно висели у меня над головою и как
бы
заигрывали с моими волосами. Теперь я был немножко пьян.
-- Пить надо уметь, молодой человек, -- сказал
компаньон и
многозначительно добавил: -- Пить, -- это все равно
как
правильно есть, дышать, бабу ощупывать.
Пирамида