и
даже немного испугался этого.
"Я что-то не так сказал?" -- снова мысленно
обратился
Божив к иконе.
И в следующее мгновение Юра едва удержался на
ногах,
потому что незримая сила его потянула к иконе, увлекла
так
резко и неожиданно, что он пошатнулся вперед, и тогда
Божив
стал усердно креститься, а его душу, чувства и
помыслы с
невероятным устремлением будто уносило в бездонную
космическую
глубину иконы.
И теперь случилось такое, от чего Божив
молниеносно
припомнил ту, своеобразную "тайную вечерю" с
Остапом
Моисеевичем и Купсиком, ибо Купсик в единый момент
будто
надломился от иконы, отшатнулся от нее и не
замедлил
раствориться в толпе, покидая храм.
"Вы, Купсик, рог от дьявола, надломленный, вас
отведет
Божья Мать", -- вспомнились Боживу его гадальные слова,
его
предсказание.
* Часть седьмая ПОЧЕРКОМ ИЗИДЫ *
Это принадлежит...
Пришел Божив, и Надежда Михайловна озабоченно
посмотрела
ему в глаза в прихожей, она очень уважала его и всегда
верила
ему, но сегодня ей очень хотелось, чтобы он ошибся...
Им никак не удавалось, и Боживу, и Надежде
Михайловне,
остаться наедине, чтобы переговорить: ведь Наташа
слышала
разговор, их телефонный разговор, неотступно находилась
рядом с
ними в этот вечер.
И мама Сережи Истины, и Юра переглядывались,
долго
переглядывались, и им неуютно было чувствовать
себя
заговорщиками.
А Наташа сама себя ощущала третьим лицом, но
уйти в
соседнюю комнату была не в силах, а может, и ушла бы, да
Сабина
уже спала, а предлог тоже отойти ко сну был
гораздо
мучительнее, нежели остаться здесь, среди безмолвного
разговора
о ней, который она улавливала в переглядах Надежды
Михайловны и
Божива: к чему уходить и неминуемо прислушиваться, лучше
уж
честно присутствовать рядом, все-таки определила для
себя
Наташа.
Шло обычное чаепитие и разговоры о предметах и
действиях.
Надежда Михайловна всегда была честным человеком, и
для
нее всегда означало слово "скрывать" -- значит убивать!
Да!..
Что ты скрыл, то убил...
Ты убил движение, ибо, скрывая, ты удерживаешь, а
кто
вправе убить движение? Никто, даже Господь, ибо Господь
сам
суть движение, разве может Господь убить сам себя, не был бы
он
тогда Богом, а убийцей, а значит, человек скрывающий
есть
убийца, он покушается на Бога, и его надо судить, и
наказание
неминуемо.
Есть одно на свете, чего не может сотворить даже
Господь,
единственное и незыблемое: Бог не может убить сам себя,
а
значит, скрыть, остановить... движение. Надежда Михайловна
не
выдержала.
-- Наташа, -- сказала она, проговорила внезапно
посреди
словесной замусоренности вечера, и ее обращение прозвучало
как
готовность к наведению порядка, она больше не
хотела
отворачиваться, когда Наташа смотрела ей в глаза. -- Наташа,
--
Пирамида
