ускользнуло, и от
него осталось смутное ощущение. Но и этого оказалось
достаточно, чтобы
испытать восхитительное чувство освобождения, будто
вернулся к чудесному
источнику радости внутри самого себя. И если теперь
возвращается знакомое
чувство обиды, мне достаточно вспомнить чарующий миг
детства.
Не успел я завершить рассказ, как Лиза возбужденно
воскликнула:
- Вспомнила! Мне три годика. Мой обожаемый папочка везет
меня на санках в
нашем парке. Хрустит снег, ярко сияет солнышко, переливаясь
всеми цветами
радуги на большущих сугробах. И вдруг мир поблек. Чувство
счастья сменилось
удивлением, а затем леденящим страхом: "А где папочка? Я
осталась совсем
одна, в незнакомом месте! Наверное, он больше никогда не
придет!" И я
заревела во весь голос. Оказывается, папа подшутил, привязал
санки, а сам
спрятался за дерево. Я же, засмотревшись на игру красок,
этого не заметила.
Впервые в жизни я испытала настоящее потрясение,
связанное с внезапной
потерей дорогого человека. И хотя папа, услышав мои вопли,
поспешно вышел из
укрытия, с тех пор во мне поселился страх потери близких
людей.
После этого, казалось бы, невинного эпизода Лиза всю
жизнь транслировала
страх и ожидание потери в окружающий мир. Она с радостью
согласилась сменить
"заевшую пластинку". Мысленно вернувшись на прогулку в
парке, Лиза
предложила папе сыграть в снежки. Вместо диагностического
имени: "Я та,
которая сильно испугалась, когда папа спрятался" Лиза
приобрела новое имя:
"Я та, которая играет с папой в снежки".
Наши с Лизой дороги пересеклись еще раз. Я встретил ее
через полгода на
семинаре по Симорону. В ее жизни очень многое изменилось.
Она призналась,
что обрела глубокое внутреннее спокойствие. На вопрос
о возвращении
"блудного директора" Лиза небрежно отмахнулась: "Да нужен он
мне был!"
Наконец Женя не выдержала такого напора и вспомнила живую
картину своего
детства.
- Зима, мне около трех лет. Я заболела свинкой. Поскольку
моя мама была
молодой коммунисткой, то работа для нее была важнее, чем я,
и меня оставили
дома одну, считая взрослой. А соседке, жившей тремя этажами
ниже, поручили
проведывать меня. Прошло часа два, мне стало жалко себя
оттого, что меня
оставили одну, оттого, что у меня болит ухо, и я
разрыдалась. В моей голове
пронеслись гневные слова: "С больными детьми так не
поступают!" Я начала
орать, чтобы хоть кто-то услышал, что бедный ребенок один,
ему страшно и
тоскливо. Но никто не услышал меня, не пришел и не
пожалел. Неожиданно я
поняла, что лучше ходить в нелюбимый детский сад, чем болеть
дома одной, и
быстро выздоровела.
Учитывая наш с Вадимом опыт, мы высказали
предположение, что это не
корневой эпизод. Поиск корня можно было выполнить по
ключевым фразам: "С
беременными женщинами так не поступают! С больными детьми
так не поступают!"
Но Женя оказалась талантливой пациенткой. Мы работали у нее
дома, и Женя, с
сияющими глазами и румянцем на щеках, побежала и принесла
семейный альбом с
фотографиями. Листая альбом, она вспомнила целую серию
эпизодов, включая
корневой.
- Я - совсем маленькая. Ночь, темно, воинская часть в
лесу на границе
Австрии и Венгрии (мой папа - военный). Я проснулась ночью и
обнаружила, что
в комнате, кроме меня, никого нет. Жуткая, звенящая тишина.
К горлу подкатил
комок слез, и я сказала себе: "С маленькими детьми так не
поступают!" Я
выбралась из кровати и подумала, что родители не подозревают
о том, что я
сама научилась вылезать из кровати. Затем я оделась, открыла
Тэги:
Целительство
Пирамида