частенько отождествляло или взаимосвязывало явления
природы, свойства
органического и неорганического мира с душевным
состоянием человека.
В пьесе Уильяма Шекспира Двенадцатая ночь
шут, обвиняя в
непостоянстве герцога Орсино, говорит: ...да сошьет тебе
портной камзол из
переливчатой тафты, потому что душа твоя, ни дать, ни
взять - опал .
Но поистине роковым временем для опала явилось
начало XX века. И
виновником стал популярный в тот период роман
Вальтера Скотта Анна
Геерштейн. Авторитет писателя был таков, что
тысячи и тысячи его
восторженных почитателей восприняли содержание
романа как некий
апокалиптический символ.
Это яркий пример того, как литературные
произведения становятся
основой мистических убеждений.
Очаровательная героиня романа, леди Гермион
украшает прическу
ослепительным опалом. Сэр Вальтер Скотт несколько
затемнил декорацию
-неизвестно, откуда взялась эта прекрасная леди Гермион,
зачем и к кому
пришла она в этот мир. А сияние камня намеренно
подчеркивается и, конечно,
усиливает общий мистический флер романа. Жизнь камня
тесно связана с
жизнью леди Гермион - камень вспыхивает, когда молодая
женщина весела;
кроваво-красно сверкает, если она сердится; мягко
зеленеет, когда леди
гуляет в парке. Но однажды на опал попадают несколько
капель святой воды,
он тускнеет, гаснет, умолкает. Упавшую в обморок леди
относят в спальню.
Утром на постели, на кучке пепла находят мрачно сияющий
опал. Рассеялись
чары, разрушено колдовство. Опал швыряют в море - он
никому больше не
сможет принести несчастья. И настолько
могущественна была сила
художественного слова, что вымысел писателя
превратился в стойкое
суеверие.
Но пестрая судьба опала знавала лучшие дни.
Обратимся к великому
естествоиспытателю и моралисту Плинию Старшему: Огонь
опала подобен огню
карбункула, только мягче и нежнее, при этом он
отсвечивает пурпуром, как
аметист, и зеленью моря, как смарагд: все вместе
сливается в немыслимое,
сверкающее великолепие. Невообразимая прелесть и
красота камня снискали
ему у многих название пайдерос - любовь отрока.
Некоторые из его сияющих
тонов спорят с палитрой художников, другие - с пламенем
горящей серы или с
огнем, в который подлито масло .
Далее Плиний рассказывает о перстне с опалом,
принадлежавшем римскому
сенатору Ноннию. После пышных, но страшных дней
правления императора Луция
Корнелия Суллы Счастливого в Италии и Риме
наступило относительное
благоденствие. Однако живо еще страшное начинание Суллы,
которое помогло
ему прийти к власти. Явление это называлось проскрипция.
На улицах Рима
вывешивались списки политических врагов диктатора.
Людей этих объявляли
вне закона, имущество их конфисковывали, детей и внуков
лишали гражданских
прав. Их земли Сулла раздавал солдатам своих 23
непобедимых легионов.
После смерти Суллы проскрипции вновь появились на улицах
Вечного города.
Их составляли триумвиры Лепид, Октавиан и
Антоний. Зачастую в
проскрипционных списках фигурировали не только
политические враги
очередных правителей, но и просто богатые люди:
ведь надо было
подкармливать многочисленные легионы. Так попало в
списки имя сенатора
Нонния - человека умеренных взглядов. Вина Нонния
состояла в том, что он
был богат и, в частности, обладал перстнем с опалом
стоимостью около 2
миллионов сестерций (примерно 80 тысяч долларов).
Алчный Марк Антоний
вознамерился завладеть этим перстнем. Жадность
триумвира решила судьбу
сенатора. Но... Оскорбленный Нонний предпочел
отправиться в изгнание,
Пирамида