Тот, кто прославит мое имя, воцарится над миром.
Тот, кто возвестит славу моего могущества,
не будет иметь соперников.
Певец, который воспоет мои дела, не умрет от чумы;
его слова будут приятны для царей и великих.
Писец, который сохранит память о них, избегнет врага.
В храме, где люди провозгласят мое имя,
я раскрою их уши6.
Дома, где будет эта табличка,
даже если будет свирепствовать война,
если семеро будут творить свои опустошения,
не коснутся ни меч, ни чума,
он будет жить в безопасности.
Пусть эта песнь длится всегда и живет вечно;
Пусть все страны знают и возвещают мое могущество,
Пусть жители всех жилищ научатся славить мое имя!
Статуэтка и бронзовая пластинка, о которых мы уже говорили выше7, также
предназначались для подвешивания где-либо в качестве амулета, так как демон несет над
головой кольцо, а на двух углах верхней стороны пластинки имеются крючки двух видов,
выдающиеся наружу и выполненные из той же самой массы металла. Мессершмидт весьма
своевременно привлек внимание ассириологов к двум предметам подобного типа, один из
которых был опубликован Лэйардом8, а другой — Сэйсом9, но которые оказались несколько
забытыми10. Имеющееся на них рельефное изображение, менее полное, чем на экземпляре,
опубликованном г-ном Клермон-Ганно, по счастью, проясняется надписью. Копия Лэйарда
настолько плоха, что из нее ничего нельзя было бы извлечь, если бы не текст Сэйса,
практически идентичный по содержанию, который вывел нас на правильный путь. Благодаря
копии Сэйса мы, невзирая на лакуны, можем догадаться, что имеем дело с амулетом,
призванным отгонять дурные сны, которые навевают духи ада.
Эти амулеты, которые подвешивались на дверях или в каком-нибудь дворе дома,
защищали ассирийца, лишь пока он там оставался. Для того чтобы обеспечить себе защиту
вне его стен, он носил на себе амулеты полегче, с которыми не расставался.
Неопровержимыми свидетельствами этого обычая являются цилиндры, вырезанные из
твердого камня, которые имеются в наших музеях. Те, на которых нет надписей или
вырезанные на них кое-где знаки дают «негативный» отпечаток, определенно не являются
печатями и никогда не могли ими служить. Другие благодаря выгравированным ни них
надписям должны расцениваться как приношения или исполнение обета. Таков цилиндр с
шумерской надписью о Килуллагузалале, на котором читаем: «Для Месламтаэа, царя
Сиргуллы с могучей рукой, ради жизни Шульги, могучего мужа, царя Ура, Килуллагузалал,
сын Урбаби, сделал. Эта печать, „чтобы жил мой царь (в радости своего сердца) и его
имя"»11. Или другой, от Урананбада: Нуску, суккалу Энлиля, своему царю, ради жизни
Шульги, могучего мужа, царя Ура, царя Шумера и Аккада, Урананбад, энси Ниппура, сын
Лугальнархи, энси Ниппура, посвятил»12. Если даже эти цилиндры определенно
использовались в качестве печатей, чтобы заверять документы, то это было лишь вторичное
и производное употребление. Исходно они, скорее, служили амулетами, и доказательством
тому служат рельефные изображения, которые они несут. В прошлом наблюдалась слишком
сильная тенденция видеть в произведениях ассиро-вавилонской глиптики иллюстрации к
легенде о Гильгамеше и особенно некоторых эпизодов, таких как битва с быком и львом.
Такая интерпретация, приемлемая для некоторых памятников13, в большинстве случаев
совершенно не выдерживает критики. Мне кажется невозможным увидеть в цилиндре из
Нью-Йорка, представленном в работе г-на Перро14, Гильгамеша и Энкиду, борющихся с
быком и львом. Эпос не говорит нам о том, что Энкиду имел рога, бычий круп и задние
конечности, подобно персонажу, который изображен на данном цилиндре борющимся со
львом, но лишь то, что у него мохнатое тело, волосы длинные, как у молодой женщины, что
он не водится с людьми, а живет вместе с газелями, скотами и водяными животными15.
Значит, я бы, скорее, увидел в сюжете этого памятника и цилиндров с аналогичным
изображением16 борьбу между добрыми и злыми гениями. Впрочем, даже если бы
подтвердить данную интерпретацию не удалось, Гильгамеш и Энкиду, как очень хорошо
сформулировал г-н Перро17, персонифицируют «борьбу богов-защитников человека против
слепых природных стихий, против всех сил зла», так что версия о том, что эти мотивы
орнамента символизируют поражение злых духов, оказалась бы не менее обоснованной, как
и то, что, соответственно, они обладали способностью его провоцироватьа. (а На сегодняшний день
однозначно идентифицировать так называемый «фриз сражающихся» шумерской глиптики с эпическими песнями о Гильгамеше не
удается. Обоснование такого сходства на русском языке см.: Афанасьева В. К. Гильгамеш и Энкиду. Эпические образы в искусстве. М.,
1979.) Значит, цилиндры, несущие это изображение, безусловно, являлись амулетами,
призванными защитить человека от демонов. Наконец, добавим, что существует целый класс
цилиндров, на которых не следует пытаться обнаружить сцены из какой бы то ни было
легенды. Это цилиндры вроде того, который в работе г-на Перро представлен на рисунке 331
и на котором вырезан «крылатый персонаж, с вытянутыми руками, полностью схожий с тем,
изображение которого мы видим высеченным на стенах дворца, держащий в каждой руке по
фантастическому чудовищу, двух крылатых четве-роногих». Следовательно, мы имеем право
заключить, что большинство цилиндров являлось амулетами.
Впрочем, амулеты имели любые формы. Магический текст, опубликованный
Ленорманом18, был выгравирован «на обеих сторонах амулета вытянутой формы из
лентовидного халцедона». А вот его содержание: «Заклинание. Злой утукку, злой намтару,
во имя земли, пусть они уйдут из его тела, добрый шеду, добрый ламассу, добрый утукку, во
имя земли, пусть они держатся по бокам от него. Заклинание. Нинурта очищенный (?).
Экзорцизм». Достаточно легкое одеяние Иштар, когда она оказывается перед входом в ад,
состоит из тиары, серег, ожерелья, нагрудника, пояса из «камней родов»19, браслетов на
руках и ногах и набедренной повязки. «Камни родов», очевидно, носились в качестве
талисмана, призванного обеспечивать женщинам легкое разрешение. Один из списков
наряду с «камнями родов» называет также20 «камни зачатия», «камни любви» и камни,
призванные произвести обратный эффект.
Искусство вышивки само по себе использовалось для удаления злых духов. Оно
служило не только для того, чтобы обогатить одеяние поразительными орнаментами, но и
сделать неуязвимым для чар человека, который его носит. Так, например, на
воспроизведенных скульптором участках вышивки21 мы обнаружим добрых гениев (одних
или в борьбе со злыми духами), с которыми уже встречались на цилиндрах.
Как мы увидим в дальнейшем, магические обряды часто призывали богов на помощь
человечеству и возлагали на них задачу преследования демонов и колдунов. Однако куда
лучше ввести богов в дом, чтобы они его охраняли, не ожидая действия чар. Для этого
достаточно поместить статуи богов, избранных в качестве стражников, при входе или в
каком-то другом месте. Тексты часто упоминают об этом обычае: «Справа от моей двери и
слева от моей двери я поставил Лугальгирру и Аламу22. — Я поместил у моей двери бога
Лугальгирру, могучего бога, вестника бога Папсуккаля; они могут убить моего колдуна и
мою колдунью23. — Перед изображением Лугальгирры и Месламтаэа произнеси заклинание:
Лугальгирра и Месламтаэа, боги-близнецы, боги-двойники, могучие [сыновья] Ану,
который... сияющее небо, который... обитаешь в святилищах на просторной земле...
убиваешь злых, покоряешь врага, ... Чтобы прогнать всякое зло, которое против N. сына М,
Пирамида