нехристианским определением Сатаниста, изложенным в "Сатанинской библии",
должны задуматься о причинах своего несогласия. Без сомнения, они кроются в
одном из двух источников: "общепринятого мнения" или пропаганды на основе
писаний.
"Сатана" был лучшим другом церкви за все время ее существования, поскольку
поддерживал ее бизнес все эти годы!" - Девятая Сатанинская заповедь не
имеет в виду лишь религиозную организацию, называемую "церковью". Каким
удобным врагом Дьявол был для слабых и сомневающихся! Крестоносцы в походе
против Дьявола утверждали, что Сатана, даже принимаемый на антропоморфной
основе, не настолько зловещ или опасен, что его нельзя победить. И Сатана
существовал в качестве удобного врага, которым можно было при надобности
воспользоваться; в качестве персонажа, которого может побить любой хлыщ в
ливрее с лилиями, будь у него время облачиться в доспехи из риторики
писаний! Вот так Сатана сделал трусов героями, слабаков - гладиаторами, а
негодяев - уважаемыми людьми. Это произошло столь просто потому, что его
противники имели возможность подгонять правила игры на собственный лад.
Теперь же, когда есть открыто признанные Сатанисты, которые создают свои
собственные стандарты, правила игры меняются. Если субстанция опасна, ее
отравляющие эффекты проявят себя. Если Сатанисты значимы как сила зла,
страхи их врагов имеют под собой основание. "Божьи" люди обрекли Сатану на
роль козла отпущения, подпитывая и держа его под рукой для собственных
нужд. Ныне уже они сделались теми, кто ослаб и атрофирован, в то время как
Сатана разрывает свои путы. Теперь люди Сатаны могут говорить за Него и у
них есть оружие, рассчитанное на уничтожение хилых и нудных изречений
стучателей по кафедрам из прошлого. Это оружие - логика. Сатанист может с
легкостью создавать сказки, достойные по своему содержанию священных
писаний, поскольку его подготовка кроется в младенчестве литературы - мифах
незапамятных времен всех народов и наций. И он признает, что они являются
сказками. Христианин не может этого сделать, нет, не отваживается признать,
что его наследие - сказки, однако, полагается на них для поддержания своей
набожности. Сатанист содержит целый склад открыто признаваемых фантазий,
собранных со всех культур всех времен. Кроме того, имея свободный доступ к
логике, он становится могущественным врагом вчерашних истязателей Сатаны.
Те, кто полагался на борьбу с Дьяволом, дабы показать свою "праведность",
должны открыть для себя нового врага, - того, кто на самом деле беспомощен,
неорганизован и легко побеждаем. Но мир меняется очень быстро и такого
персонажа найти очень трудно, столь трудно, что охотники за ведьмами и
дьяволоискатели могут быть принуждены искать свою добычу в самых
непроходимых джунглях - в самих себе.
Le Messe Noir
Черная Месса является действенной Сатанинской церемонией только тогда,
когда присутствует нужда провести ее. Исторически сложилось так, что не
существует ритуала, более связанного с Сатанизмом, чем Черная Месса. С
давних пор считалось, что именно ей отдают предпочтение Сатанисты, не
устающие якобы топтать кресты и воровать некрещенных младенцев. Считалось
также, что если Сатанисту было нечем заняться, и его мало волновал денежный
вопрос, новая и более богохульная версия Черной Мессы изобреталась для
подпитки его пресыщенного существования. Хотя для многих это и
представляется возбуждающей концепцией, она не имеет под собой оснований и
так же лишена логики, как и предположение, что христиане справляют
страстную пятницу каждую среду пополудни. Несмотря на то, что Черная Месса
как ритуал исполнялась несчетное число раз, ее участниками часто были не
Сатанисты, а те, кто поступал в соответствии с предположением, что все
противоречащее богу идет от Дьявола. Во времена инквизиции, любой,
усомнившийся в верховенстве бога и Христа был признаваем слугою Сатаны и
соответственно наказывался. Инквизиторы, нуждаясь во враге, нашли его в
образе ведьм, которые по их мнению находились во власти Сатаны. Ведьмы
создавались оптом из кого угодно: старушек, сексуально привлекательных
женщин, некрепких умом, калек, истеричек и любых, кому случалось не
принадлежать к нехристианскому мышлению или происхождению. Среди этих
несчастных процент настоящих целителей и предсказателей был весьма мал. Но
и для них не делалось исключений.
Не так давно были сделаны попытки представить в роли борцов против
христианской церкви большое число "ведьм" древности, регулярно тайком
проводивших "шабаши" в честь богини Дианы, Это представляется
очаровательной картинкой. Но это - обман, поскольку он наделяет интеллектом
людей, которые в основном были невежественны и готовы были последовать за
любой формой религиозного поклонения, которую им предлагали фабриканты
точек зрения.
Влюбом случае, в течение всего периода, когда факты Черной Мессы
использовались в качестве пропаганды против "еретических" сект и орденов,
немногих заботили малозаметные различия между ведьмами и Сатанистами. Они
представлялись единым целым в глазах инквизиторов, хотя без опаски можно
утверждать, что в отличие от большинства получивших клеймо ведьм, те, кто
поступал "по-Сатанински", часто награждались их стигматами. Это не имеет
своей целью оправдать действия инквизиторов против свободомыслия и
бунтовщиков, а служит иллюстрацией того, что такие люди представляли весьма
реальную угрозу святым отцам. Таких людей, как Галилей и Да Винчи,
обвиненных в сотрудничестве с Дьяволом, можно почти что с уверенностью
назвать Сатанистами в том смысле, что они выражали идеи и теории,
предназначенные для разрушения статус кво. Кульминация Черной Мессы, в
которой, как полагалось, Сатане преподносился некрещеный младенец,
происходила совсем не так, как ее живописали собиратели платы за крещение.
Катрин Дешэс, известная как Ля Вуазэн, была французской деловой женщиной
семнадцатого столетия, которая продавала наркотики и делала аборты. Ля
Вуазэн организовывала "ритуалы, привороты и заклинания" для своих клиентов,
все из которых желали оставаться в безопасности Церкви, но чьи бесплодные
молитвы вели их искать более темную магию. Как и в те времена, такой вид
безнадежных поисков чудес превалирует сегодня. В исполнении своей самой
популярной постановки, - нелегальном, коммерциализованном перевертывании
католической мессы, Ля Вуазэн придавала "подлинность", нанимая настоящих и
желавших принять участие католических священников в качестве исполнителей
ритуала и иногда использовала эмбрионы от абортов в качестве человеческой
жертвы. (Записи показывают, что она провела более двухсот абортов.)
Священники, которые предположительно служили Черную Мессу для нее,
обеспечивали святых пропагандистов еще большим количеством материала. Легко
понять, почему отлученные священники время от времени склонялись к участию
в еретических обрядах, если принять во внимание социальную атмосферу того
Пирамида