Эти ссылки появляются, потому что его глубокий разум всегда думает о Темной Башне, но иногда он начинает нести галиматью.
– Да, – согласилась Нэнси.
– Но, очевидно, вы не думаете, что вся книга – ложный след, иначе не давали бы ее мне.
– Мы действительно так не думаем, – кивнула Нэнси. – Но написанное в книге не гарантирует, что Алый Король действительно заперт в камере на вершине Темной Башни. Хотя, полагаю, такое возможно.
Роланд подумал о собственной версии: Алый Король заперт, только не в самой Башне, а вне ее, на каком-то подобии балкона. Интуитивная догадка или ему просто хотелось в это верить?
– В любом случае, мы думаем, что вам следует поискать этого Патрика Дэнвилла, – сказала Мариан. Обе группы согласны в том, что это реальная личность, но в нашем мире его следов мы найти не можем. Возможно, вы встретите его в Тандерклепе.
– Или еще дальше, – вставил Мозес. Мариан кивнула.
Согласно истории, которую Кинг рассказывает в «Бессоннице», вы все узнаете сами, Патрик Дэнвилл умирает молодым. Но, возможно, это не так. Вы понимаете?
– Не уверен.
Когда вы найдете Патрика Дэнвилла… или когда он найдет вас… возможно, он еще будет ребенком, как в книге, – пояснила Нэнси, – или стариком, как дядя Моуз.
Ему не повезет, если будет так! – и старик рассмеялся.
Роланд поднял книгу, посмотрел на красно-белую суперобложку, провел пальцам по буквам, складывающимся в слово, которое он не мог прочитать.
– Вы уверены, что это всего лишь история?
С весны 1970 года, когда он напечатал фразу: «Человек в черном уходил в пустыню и стрелок последовал его», – сказала Мариан, – редко что из написанного Кингом можно назвать «всего лишь историей». Он сам, возможно, в это не верит. Мы – верим.
«Но долгие годы борьбы с Алым Королем могли привести к тому, что теперь вы, если угодно, шарахаетесь от тени», – подумал Роланд.
– Если не истории, то что? – Ответил ему Мозес Карвер.
– Мы думаем, возможно, послания в бутылках, – в его голосе Роланду послышались интонации Сюзанны, и ему вдруг захотелось увидеть ее, узнать, что с ней все в порядке. И желание это было таким сильным, что оно оставило горький привкус на языке.
– …великое море.
– Прости, пожалуйста, – извинился перед стариком Роланд. – Я отвлекся.
– Я сказал, мы верим, что Стивен Кинг бросает эти бутылки в великое море. То самое, которые мы называем Примом. В надежде, что они достигнут тебя, вместе с посланиями, которые помогут тебе и моей Одетте добраться до вашей цели.
А теперь мы можем перейти к нашим последним подаркам, – заговорила Мариан. – Нашим настоящим подаркам, Прежде всего… – она протянула Роланду шкатулку.
Крышка откидывалась на петле. Роланд уже взялся за крышку левой рукой, чтобы откинуть ее, но замер и вскинул глаза на своих собеседников. Они смотрели на него с надеждой и скрытым любопытством, и от выражения их лиц ему стало как-то не по себе. Невероятная (и на удивление убеждающая) мысль сверкнула в голове: перед ним сидят истинные агенты Алого Короля, и когда он откинет крышку, последним, что увидят его глаза, станет снитч, временной механизм которого отсчитывает последнее мгновение до взрыва. А последними звуками, которые услышат его уши, будет истерический смех этой троицы и крики «Хайл Алый Король!» Все, конечно, могло быть, но, с другой стороны, он должен был хоть кому-то доверять, потому что альтернативой было безумие.
«Если ка чего-то хочет, пусть так и будет», – подумал Роланд и открыл шкатулку.12
Внутри, на темно-синем бархате (они могли знать, а могли и не знать, что это цвет королевского двора Гилеада) лежали часы на цепочке. С выгравированными на золотой крышке розой, ключом, а между ними и чуть повыше – башней с крошечными окошками, которые располагались по поднимающейся спирали.
К своему изумлению Роланд обнаружил, что его глаза опять наполнились слезами. Посмотрев на своих собеседников, двух молодых женщин и одного старика, мозговой центр и силовой привод «Тет корпорейшн», он сначала увидел шестерых. Моргнул, чтобы убрать двойников.
– Открой крышку и загляни под нее, – предложил Мозес Карвер. – И тебе нет нужды прятать слезы в этой компании, ты, сын Стивена. Мы – не машины, которыми другие заменят нас, если все сложится, как они того хотят.
Роланд видел, что старик говорит правильно, потому что слезы катились и по его черным, морщинистым щекам. Плакала и Нэнси Дипно. Мариан Карвер, несомненно, гордилась тем, что держала себя в руках, но и ее глаза подозрительно заблестели.
Он нажал на торчащий из корпуса стерженек, и крышка отскочила. Под ним фигурные стрелки показывали час и минуту, с идеальной точностью, Роланд в этом не сомневался. Ниже, в своем маленьком круге, бежала еще одна стрелка, отсчитывая секунды. На обороте крышки выгравировали:
«В руки РОЛАНДА ДИСКЕЙНА
из рук
МОЗЕСА АЙЗЕКА КАРВЕРА МАРИАН ОДЕТТЫ КАРВЕР НЭНСИ РЕБЕККИ ДИПНО
с благодарностью Белизна выше Красноты, такова воля Божья»
– Спасибо, сэи, – осипший голос Роланда еще и дрожал.
– Я благодарю вас, и так же поблагодарили бы вас мои друзья, если б были здесь. Чтобы говорить от себя.
Мозес Карвер улыбался.
– В нашем мире, Роланд, такой подарок, как золотые часы, несет в себе особый смысл.
– Какой же? – спросил Роланд. Он поднес часы, само собой, таких красивых он никогда не видел, не то, чтобы держал в руках, к уху, прислушался к негромкому и точному тиканью.
– Золотые часы, преподнесенные в подарок, означают, что человек закончил работу и теперь может отправляться на рыбалку или играть с внуками, – ответила Нэнси Дипно.
– Но мы подарили вам эти часы по другой причине. Чтобы они отсчитывали время, приближающее вас к вашей цели, и подсказали вам, что она близка.
– И как они смогут это сделать?
– В нашей команде «светлого разума» в Нью-Мексико есть один особенный парень, – пояснила Мариан. – Его зовут Фред Таун. Он многое видит и редко ошибается, если вообще ошибается. Эти часы – «Патек Филип». Роланд. Они стоят девятнадцать тысяч долларов, и фирма-производитель гарантирует полное возмещение заплаченной суммы, если они будут спешить или отставать. Заводить часы не нужно, они – электронные, с питанием от батарейки, которая будет работать сто лет. Батарейка эта, будьте уверены, изготовлена не «Северным центром позитроники» и не одной из дочерних компаний. Но Фред убежден, когда вы окажетесь в непосредственной близости от Темной Башни, часы, тем не менее, остановятся.
– Или пойдут в обратную сторону, – добавила Нэнси. – Следите за ними.
– Я уверен, ты будешь следить, не так ли? – спросил Мозес Карвер.
– Да, – Роланд положил часы в один карман (после еще одного долгого взгляда на золотую крышку с выгравированными на ней розой, ключом и башней), а шкатулку в другой. – Я буду следить за ними очень хорошо.
– Вы должны следить за кое-чем еще, – предупредила Мариан. – За Мордредом.
Роланд ждал продолжения.
– У нас есть основания верить, что он убил человека, которого вы зовете Уолтером, – она помолчала. – И я вижу, вас это не удивляет. Могу я спросить почему?
– Уолтер наконец-то исчез из моих снов, как исчезла боль из правого бедра и головы, – ответил Роланд. Последний раз он появился в них в Калье Брин Стерджис, в ночь лучетрясения, – он не стал рассказывать, какими ужасными были эти сны, в которых он брел, потерянный и одинокий, по сырому коридору замка, где паутина постоянно липлана лицо; торопливый перестук чего-то приближающегося доносился из темноты сзади (а может, сверху), и перед тем, как проснуться, он увидел блеск красных глаз, услышал шепот нечеловеческого голоса: «Отец».
Они мрачно смотрели на него. Наконец, Мариан нарушила затянувшуюся паузу.
– Остерегайтесь его, Роланд. Фред Таун, которого я упоминала, говорит: «Мордред голоден». В прямом смысле. Фред – парень смелый, но он боится вашего… вашего врага.
«Моего сына, почему ты не можешь так и сказать?» – подумал Роланд, но решил, что знает и так. Она щадила его чувства.
Мозес Карвер встал, прислонил трость к столу дочери.
– У меня есть для тебя кое-что еще, да только это твое. Ты должен это носить, и положить там, куда лежит твой путь.
Роланд не понимал, о чем речь, пришел в еще большее замешательство, когда старик начал медленно расстегивать пуговицы рубашки. Мариан потянулась к нему, чтобы помочь, но он отстранил ее взмахом руки. Под рубашкой оказалась майка с воротом под горло, на родине стрелка такие называли слинкам. Очертания предмета, который выпирал из-под майки, стрелок узнал сразу, и сердце, похоже, на мгновение замерло. Он словно перенесся в дом у озера, дом Бекхардта, где рядом с ним за столом сидел Эдди, и услышал собственные слова: «Надень крест тетушки на шею, и когда вы встретитесьс Карвером, покажи ему крест. Возможно, тебе потребуется пройти долгий путь, чтобы убедить его в своей правоте. Но первым…»
Крест висел теперь на золотой цепочке. За нее Мозес Карвер вытащил его из-под слинкама, посмотрел на него, потом на Роланда, чуть улыбаясь, снова перевел взгляд на крест. Дунул на него. И тут же раздался едва слышный (но волосы на руках Роланда все равно встали дыбом) голос Сюзанны: «Мы похоронили Пимси под яблоней…»
Голос смолк. На какие-то мгновения воцарилась тишина, и Карвер, теперь уже хмурясь, набрал полную грудь воздуха, чтобы снова дунуть на крест. Но нужда в этом отпала, потому что голос Джона Каллема зазвучал и так, не из креста, вроде бы, из воздуха над ним.
– Мы сделали все, что могли, партнер, – па-а-артнер, – и я надеюсь, работа наша принесла плоды. Я всегда знал, что крест мне дали только на время, поносить, и вот он, возвращается к тому, у кого ему положено быть. Ты знаешь, где он закончит свой путь, я… – голос начал стихать на словах «вот он», а тут стал неслышным даже для острого слуха Роланда. И однако, он услышал достаточно. Взял крест тетушки Талиты, который обещал положить к подножию Темной Башни, и надел себе на шею. Крест вернулся к нему,так чего не надеть? Разве ка не колесо?
– Я благодарю тебя, сэй Карвер. От себя, от моего катета, каким от был, от женщины, которая дала его мне.
– Не нужно благодарить меня, – покачал головой Мозес Карвер. – Благодари Джонни Каллема. Он дал его мне на смертном одре. Этот парень был крепче кремня.
– Я… – начал Роланд, но продолжить не смог. Эмоции переполняли сердце. – Я благодарю вас всех, – наконец, сказал он. Наклонил голову, приложил ладонь правой руки ко лбу, закрыл глаза.
Когда открыл, Мозес Карвер протягивал к нему высохшие старческие руки.
– Теперь нам пора идти нашим путем, а тебе – своим. Обними меня, Роланд, поцелуй меня в щеку на прощание, если хочешь, и подумай при этом о моей девочке, ибо и ей я говорю, прощай.
Роланд сделал все, как его просили, и в другом мире Сюзанна, которая дремала в поезде, направляющемся в Федик, поднесла руку к щеке: ей показалось, что папа Моуз пришел к ней, обнял, попрощался, пожелал удачи и доброго пути.13
Выйдя из кабины лифта в вестибюле, Роланд не удивился, увидев женщину в серо-зеленом пуловере и слаксах цвета мха, стоящую перед садиком. Зверек, не совсем собака, сидел у ее левой ноги. Рядом еще несколько человек наслаждались общением с розой. Роланд пересек вестибюль, коснулся локтя женщины. Айрин Тассенбаум повернулась к нему, с широко раскрытыми от удивления глазами.
– Ты слышишь? – спросила она. – Такое же пение мы слышали и в Лоувелле, только здесь оно в сто раз более сладкоголосое.
– Слышу, – Роланд наклонился и поднял Ыша. Посмотрел в блестящие, с золотыми ободками, глаза ушастика-путаника, под непрекращающееся пение голосов. – Друг Джейка, какое послание он оставил тебе?
Ыш старался, как мог, и послание, оставленное ему, прозвучало, как: «Данди-о».
Роланд прижался лбом ко лбу Ыша и закрыл глаза. Почувствовал теплое дыхание ушастика-путаника. Ощутил идущий от подшерстка запах сена, в которое не так уж и давно по очереди прыгали Джейк и Бенни Слайтман. А в его голове, смешавшись с поющими голосами, в последний раз зазвучал голос Джейка Чеймберза:
«Передай ему, Эдди говорит: „Остерегайся Дандело“. Не забудь!»
И Ыш не забыл.14
Когда они вышли из здания «Хаммаршельд-Плаза-2» и уже спускались по ступеням, их почтительно окликнули: «Сэр? Мадам?»
К ним обращался мужчина в черном костюме и мягкой черной фуражке. Он стоял рядом с самым длинным, самым черным автомобилем, который только доводилось видеть Роланду. От одного взгляда на этот автомобиль стрелку стало не по себе.
– Кто прислал нам похоронную повозку? – спросил он.
Айрин Тассенбаум улыбнулась. Роза освежила ее, прибавила сил, вдохновила, но она все-таки ощущала усталость. И ей не терпелось связаться с Дэвидом, который наверняка переволновался из-за нее.
– Это не катафалк, – ответила она. – Лимузин. Автомобиль для особенных людей… или для людей, которые думают, что они особенные, – она посмотрела на водителя. – Пока мы будем ехать, вы сможете попросить кого-нибудь в вашем офисе получить для меня кое-какую информацию о самолетных рейсах?
– Разумеется, мадам. Позвольте узнать, самолетом какой авиакомпании вы хотите лететь и в какой город?
– Мне нужно попасть в Портленд, штат Мэн. А авиакомпания, которая меня интересует, «Раббербенд эйрлайнс», если у них есть рейс во второй половине дня.
Окна лимузина тонировали, в салоне стоял полумрак, подсвеченный цветными фонариками. Ыш запрыгнул на одно из сидений и с интересом смотрел на проплывающий мимо город. Роланд несколько удивился, увидев у одной из стен пассажирского салона внушительных размеров бар, уставленный бутылками. Подумал, а не выпить ли пива, но решил, что даже такого легкого напитка хватит, чтобы притупить остроту чувств. Айрин по этому поводу нисколько не тревожилась. Из маленькой бутылочки налили себе вроде бы виски, повернулась к нему, подняла стакан.
– Пусть твоя дорога всегда идет вверх, а ветер дует в спину, мой отважный друг.
Роланд кивнул.
– Хороший тост. Спасибо, сэй.
– Эти три дня были самыми удивительными в моей жизни. Я хочу сказать тебе, спасибо, сэй. За то, что выбрал меня, – «А также за то, что трахнул», – подумала она, но вслух не сказала. Она и Дэйв иногда еще наслаждались гимнастикой под одеялом, но эти забавы не шли ни в какое сравнение с прошлой ночью. А если бы Роланда еще и не отвлекали всякие и разные мысли? Скорее всего, она бы просто взорвалась от наслаждения, как петарда «Черный кот».
Роланд кивнул, глядя, как улицы города, того же Луда, только еще молодого и полного жизненных сил, проплывают мимо.
– А как же твой автомобиль? – спросил он.
– Если он нам понадобится до того, как мы вернемся в Нью-Йорк, кто-нибудь перегонит его в Мэн. А может, мы обойдемся «Бимером» Дэвида. Это одно из преимуществ богатства… почему ты на меня так странно смотришь?
– У тебя есть картомобиль, который называется «Бимер»note 139 ?
– Это сленг, – ответила она. – На самом деле, у него «БМВ». Сокращение от названия компании «Бавариан мотор воркс».
– Ага, – стрелок попытался сделать вид, что все понял.
– Роланд, можно тебя спросить?
Он вертанул рукой, предлагая ей продолжить.
– Когда мы спасли писателя, мы при этом спасли и мир? Мы спасли, уж не знаю как, спасли?
– Да.
– Как же так вышло, что от писателя, и не такого уж хорошего, я могу так говорить, потому что прочитала четыре или пять его книг, зависела судьба всего мира? Или всей вселенной?
– Если он нехорош, почему ты не остановилась на первой?
Миссис Тассенбаум улыбнулась.
Он слышит правильные голоса и поет правильные песни. Другими словами – ка.
Теперь уж Айрин Тассенбаум пришлось делать вид, что она поняла.15
Лимузин остановился перед зданием с зеленым навесом вдоль фасадаа. У двери стоял еще один мужчина в хорошо сшитом костюме. Ступени, ведущие к двери, ограждала от тротуара широкая желтая лента. Напечатанные на ней слова Роланд прочитать не смог.
– Тут написано: «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», – прочитала их миссис Тассенбаум. – Похоже, лента висит довольно-таки давно. Я думала, ее убирают, как только они прекращают щелкать фотоаппаратами и махать своими маленькими кисточками. У тебя влиятельные друзья.
Роланд знал, что лента висит давно, порядка трех недель. Она появилась в тот день, когда Джейк и отец Каллагэн вошли в «Дикси-Пиг», в полной уверенности, что там их ждет верная смерть. Стрелок заметил, что на донышке стакана Айрин осталась желтовато-коричневая жидкость, взял у нее стакан выпил, поморщившись от вкуса, но довольный теплом, которое разлилось по желудку.
Скачать книгу [0.43 МБ]
Пирамида