— Нет, мэм.
— Хорошее начало. И спиртного лучше не пробуй. Ну-ка, бери, не отворачивайся от дармовщинки, малыш. Не так-то ее много в мире.
Бобби взял кольцо с зеленым брелоком.
— Спасибо, мэм. Очень классный. — Он положил кольцо в карман, твердо зная, что от него нужно будет избавиться — если его мать найдет такую штуковину, она не обрадуется. А задаст двадцать вопросов, как сказал бы Салл. А может, и тридцать.
— Как тебя зовут?
— Бобби.
Он выждал: не спросит ли она, как его фамилия, и про себя жутко обрадовался, когда она не спросила.
— А я Аланна. — Она протянула руку всю в кольцах. Они мерцали, как лампочки автоматов. — Ты тут с отцом?
— С моим ДРУГОМ. — Бобби подчеркнул последнее слово. — По-моему, он делает ставку на боксерский матч Хейвуда с Альбини.
Аланна словно бы встревожилась и готова была засмеяться. Она наклонилась, прижимая палец к красным губам. Потом шикнула на Бобби, обдав его крепким спиртным запахом.
— Не произноси тут слова “ставка”, — предостерегла она. — Это бильярдная. Никогда не забывай этого и будешь всегда цел и невредим.
— Ладно.
— А ты красивый чертененок, Бобби. И похож… — Она запнулась. — Может, я знаю твоего отца? Возможно, по-твоему?
Бобби покачал головой, но неуверенно — он ведь и Лену кого-то напомнил.
— Папа умер. Давным-давно. — Он всегда добавлял “давным-давно”, чтобы люди не рассиропливались.
— А как его звали? — Но прежде чем Бобби успел ответить, Аланна Файле сказала сама — ее накрашенные губы произнесли будто волшебное заклинание;
— Может, Рэнди? Рэнди Гаррет, Рэнди Грир, ну, что-то похожее?
На миг Бобби до того обалдел, что не мог произнести ни слова. Из него словно весь дух вышибло.
— Рэндолл Гарфилд. Но откуда…
Она обрадованно засмеялась. Грудь у нее всколыхнулась.
— Да по твоим волосам больше всего. Ну и веснушки.., а еще этот трамплинчик… — Она наклонилась, и Бобби увидел верхнюю половину гладких белых грудей. Они показались ему большими, точно бочки. Она легонько провела пальцем по его носу, — Он приходил сюда играть на бильярде?
— Не-а. Говорил, что с кием у него не задается. Прост выпьет пива, а иногда… — Она быстро задвигала рукой, будто сдавала карты. Бобби вспомнился Маккуон.
— Угу — сказал Бобби. — Он на любой неполный стрет клевал, как мне говорили.
— Ну, этого я не знаю. Но он был хороший человек. Приходил сюда по понедельникам вечером, когда тут всегда ну просто как в могиле, и через полчаса с ним все начинали смеяться. Он играл песню Джо Стэффорда — не помню названия, — заставлял Лена включать проигрыватель. Настоящий миляга, малыш, потому-то я его и помню; миляга с рыжими волосами — большая редкость. Пьяных он не угощал, был у него такой пунктик, а так — последнюю рубашку был готов для тебя снять. Только попроси — и пожалуйста.
— Но он вроде бы много денег проигрывал, — сказал Бобби. Ему не верилось, что он ведет этот разговор, что встретил кого-то, кто был знаком с его отцом. Ну да, наверное, многие открытия так и происходят — благодаря случайности. Просто живешь себе, занимаешься своим делом, и вдруг прошлое так тебя и захлестывает.
— Рэнди? — Она вроде бы удивилась. — Не-а. Заглядывал выпить — раза три в неделю, ну, понимаешь, если оказывался поблизости. Он не то недвижимостью занимался, не тострахованием, не то продавал что-то или…
— Недвижимостью, — сказал Бобби. — Он занимался недвижимостью.
— ..и тут рядом была фирма, куда он приезжал. Промышленное строительство, если не вру. Так недвижимостью? Ты уверен, что не медикаментами?
— Нет, недвижимостью.
— Странно, как работает память, — сказала она. — Что-то будто вчера было, но чаще время проходит и зеленое оборачивается голубым. Ну да, все эти фирмы — черные костюмы, белые воротнички — отсюда попропадали.
Она Печально покачала головой.
Бобби не интересовало, как отрущобился этот район.
— Но когда он все-таки играл, то проигрывал. Пытался дополнить неполный стрет и всякое такое, — Это тебе мать нарассказала? Бобби промолчал, Аланна пожала плечами.Спереди это у нее получалось очень интересно.
— Ну, это ваше с ней дело.., да и, может, твой отец наличность где-то еще спускал. Я только знаю, что здесь он раза два в месяц сидел со своими знакомыми, играл, может, до полуночи, а потом отправлялся домой. Просаживай он много или выигрывай, я бы, наверное, помнила. А я не помню. И значит, он почти каждый вечер сколько проигрывал, столько и выигрывал. А это, кстати, показывает, что в покер он хорошо играл. Получше всех этих. — Она показала глазами в ту сторону, куда ее брат увел Теда.
Бобби смотрел на нее, совсем сбитый с толку. “Твой отец не оставил нас купаться в деньгах”, — любила повторять его мама. Аннулированная страховка, пачка неоплаченных счетов. “А я даже ничего не знала”, — сказала она еще весной, и теперь Бобби казалось, что это подходит и к нему: “А я даже ничего не знал”.
— Он был настоящий красавец, твой отец, — сказала Аланна. — Нос, как у Боба Хоупа, и вообще. Думается, можешь на это рассчитывать. Ты вроде бы в него пошел. А девочкау тебя есть?
— Да, мэм.
Так неоплаченные счета — выдумка? А что, если?.. Если страховая премия была получена и где-то спрятана, может, на счете в банке вместо страниц каталога? Пугающая мысль: Бобби не мог себе представить, зачем бы его матери понадобилось внушать ему, будто его отец был (низкий человек, низкий человек с рыжими волосами) скверный человек, раз он таким не был, и все-таки.., все-таки ему чудилось, что это — правда. Она умела злиться, вот что отличало его мать. Умела так злиться! И тогда она могла сказать что угодно. И, значит, возможно, что его отец — мать никогда не называла его “Рэнди” — раздал слишком много последних рубашек прямо со своей спины и разозлил Лиз Гарфилд до безумия. Лиз Гарфилд рубашек не раздавала — ни со своей спины, ни с чьей-нибудь чужой. В этом мире свои рубашки надо беречь, потому что жизнь несправедлива.
— А как ее зовут?
— Лиз. — Он был ошеломлен, совсем как когда вышел из темного кинотеатра на яркий солнечный свет.
— Как Лиз Тейлор. — Аланна одобрительно улыбнулась. — Красивое имя для подружки.
Бобби засмеялся в легком смущении.
— Нет, это моя мама Лиз. А мою девочку зовут Кэрол.
— Она хорошенькая?
— Лучше не бывает, — сказал он, ухмыляясь и помахивая одной рукой. И был очень доволен, когда Аланна так и покатилась со смеху. Она перегнулась через стол (верхняя часть ее руки от локтя до плеча колыхалась, будто была из теста) и ущипнула его за щеку. Было немножко больно, но все равно приятно.
— Ловкий малыш! Сказать тебе что-то?
— Конечно. А что?
— Если человек любит иногда поиграть в карты, это еще не делает его бандитом. Ты понимаешь?
Бобби кивнул — сначала нерешительно, потом с уверенностью.
— Твоя мать тебе мать. И я ни про чью мать не скажу дурного слова, потому что любила мою, но не все матери одобряют карты, или бильярд, или.., места вроде этого. Такая уних точка зрения. Вот и все. Усек?
— Ага, — сказал Бобби. Ну да. Он усек. Его охватило странное чувство, будто он и плакал, и смеялся сразу. “Мой папа бывал здесь”, — подумал он. Пока это было куда-куда важнее любой лжи его матери. “Мой папа бывал здесь, может, стоял на этом самом месте, где сейчас стою я”. — Я рад, что похож на него, — выпалил он вслух.
Аланна с улыбкой кивнула.
— Вот ты зашел сюда с улицы. Случайно. Сколько было на это шансов?
— Не знаю. Но спасибо, что рассказали мне про него. Огромное спасибо.
— Он бы всю ночь играл ту песню Джо Стэффорда, если бы ему позволили, — сказала Аланна, — Ну, смотри, никуда отсюда не уходи.
— Само собой, мэм.
— Само собой, Аланна. Бобби расплылся до ушей.
— Аланна, Она послала ему воздушный поцелуй, как порой делала его мать, и засмеялась, когда Бобби сделал вид, будто поймал его. Потом она ушла назад в дверь позади стола. Бобби увидел за дверью комнату вроде гостиной. На одной стене висел большой крест.
Он сунул руку в карман, продел палец в кольцо (оно будет, решил он, особым сувениром, напоминающим, что он побывал “тут, внизу”) и вообразил, как катит вниз по Броуд-стрит на мотороллере из “Вестерн авто”. Едет в парк. Шоколадная плетеная шляпа сдвинута на затылок. Волосы у него длинные, прическа — жопка селезня. Никаких больше ежиков, Джек! Куртка у него завязана рукавами вокруг пояса, и на ней его цвета, а на обороте ладони синяя татуировка, наколотая глубоко-глубоко, навсегда. А у поля Б его ждет Кэрол. Смотрит. Как он мчится к ней, и думает; “Классный ты парень”, когда он описывает маленький кружок, брызжа щебнем к ее белым туфлям (но не на них!). Да, классный. Крутой на мотороллере и ловкач из ловкачей.
Тут вернулись Лен Файле и Тед. Лица у обоих были веселые. Лен, собственно, смахивал на кота, сожравшего канарейку (одно из присловий его матери). Тед остановился, чтобы опять — но коротко — обменяться парой слов со стариком, который закивал и заулыбался. Когда Тед и Лен подошли ближе, Тед повернул к телефонной будке между дверьми. Лен ухватил его за локоть и повел к письменному столу.
Когда Тед прошел за него. Лен взъерошил Бобби волосы.
— Я знаю, на кого ты похож, — сказал он. — Вспомнил, пока был там. Твой отец…
— Гарфилд. Рэнди Гарфилд. — Бобби посмотрел на Лена, очень похожего на сестру, и подумал, как странно и как замечательно иметь такую вот связь со своими кровными родственниками. До того тесную, что даже совсем незнакомые люди узнают тебя в толпе. — Он вам нравился, мистер Файле?
— Кто? Рэнди? Еще как! Замечательный был парень. — Однако Лен Файле говорил как-то неопределенно. Он в отличие от своей сестры как будто не сохранил особой памяти об отце Бобби. Лен наверняка позабыл про песню Джо Стэффорда и про то, как Рэнди Гарфилд последнюю рубашку был рад снять для других. А вот пьяных не угощал. Не угощал —и все тут.
— Твой приятель тоже неплох, — продолжал Лен с заметно большим энтузиазмом. — Я люблю людей высокого класса, и они меня любят. Но с таким размахом, как у него, встречаются не часто. — Он обернулся к Теду, который близоруко копался в телефонной книге. — Попробуйте “Такси Серкл”, Кэнмор шесть семь четыре два ноля.
— Спасибо, — сказал Тед.
— На здоровье! — Лен прошел в дверь позади стола, чуть не толкнув Теда. Бобби опять увидел комнату с большим крестом. Когда дверь закрылась, Тед оглянулся на Бобби и сказал:
— Поставь пятьсот баксов на победителя в матче, и тебе не придется пользоваться платным телефоном, как всякой шушере. Здорово, а?
Бобби показалось, что он сейчас задохнется.
— Вы поставили ПЯТЬСОТ ДОЛЛАРОВ на “Урагана” Хейвуда?
Тед вытряс из пачки “честерфилдку”, сунул в рот и закурил в центре усмешки.
— Господи, конечно, нет, — сказал он. — На Альбини.***
Вызвав такси, Тед повел Бобби в бар и заказал им обоим рутбир. “Он не знает, что я эту шипучку вовсе не люблю”, — подумал Бобби. Это был словно еще один кусочек головоломки — головоломки “Тед”, Лен обслужил их там и ни словом не заикнулся о том, что Бобби нельзя сидеть в баре: он хороший паренек, но от него так и разит годами, которых ему недостает до двадцати одного. Бесплатный телефонный звонок явно не исчерпывал всего, что полагалось за ставку в пятьсот долларов на боксера. Но даже возбуждение из-за такой ставки не надолго отвлекло Бобби от ноющей уверенности, которая намного умалила радость от того, что его отец, оказывается, вовсе не был таким уж плохим. Ставка была сделана, чтобы пополнить запас наличных. Тед собрался уехать.***
Такси было модели “чекер”, с широким задним сиденьем. Водитель до того был увлечен игрой “Янки”, передававшейся по радио, что иногда вступал в спор с комментатором.
— Файле и его сестра были знакомы с твоим отцом, верно? — Но это не было вопросом.
— Ага. Но Аланна больше. Она его считала по-настоящему хорошим человеком… — Бобби помолчал. — Но моя мама думает по-другому.
— Наверное, твоя мама видела ту его сторону, о которой Аланна Файле понятия не имела, — ответил Тед. — И не одну. Люди в этом похожи на брильянты, Бобби, у них есть много сторон.
— Но мама говорила… — Все было очень запутано. Она ведь ничего прямо не говорила, а только вроде бы намекала. Он не знал, как сказать Теду, что у его матери тоже много сторон и некоторые из них мешают поверить в то, о чем она никогда не говорила прямо и в открытую. Но, если на то пошло, так ли он хочет узнать? Ведь его отец давно умер, как ни крути. А мама жива, и ему приходится жить с ней.., и он должен ее любить. Больше ему ведь любить некого, даже Теда. Потому что…
— Когда вы уезжаете? — тихо спросил Бобби.
— После того, как вернется твоя мама. — Тед вздохнул и поглядел в окно, потом на свои руки, сложенные на колене ноги, закинутой за другую ногу. Он не смотрел на Бобби. Пока еще не смотрел. — Вероятно, в пятницу утром. Свои деньги я смогу получить только завтра вечером. Я поставил на Альбини четыре к одному. Значит, выигрыш две тысячи. Мой дружок Ленни ведь должен позвонить в Нью-Йорк.
Они проехали по мосту через канал, и “там, внизу” превратилось в “там, позади”. Теперь они ехали по улицам, на которых Бобби бывал с матерью. На прохожих были пиджаки и галстуки. На мужчинах. А на женщинах колготки, а не носки. Ни одна не была похожа на Аланну Файле, и Бобби решил, что если какая-нибудь из них шикнет, спиртным от нее разить не будет. То есть в четыре часа дня.
— Я знаю, почему вы не стали ставить на матч Паттерсона с Йоханссоном, — сказал Бобби. — Потому что не знаете, кто победит.
— Я думаю, что на этот раз победит Паттерсон, — сказал Тед, — потому что он готовился именно против Йоханссона. Может, я и рискну поставить парочку баксов на Флойда Паттерсона, но пять сотен? Пятьсот долларов ставят либо те, кто мает точно, либо чокнутые.
— Матч Альбини — Хейвуда куплен, да? Тед кивнул.
— Я это понял, когда ты прочел про Клайндинста. Сразу сообразил, что победителем будет Альбини.
— Вы уже ставили на боксерские матчи, в которых менеджером был мистер Клайндинст?
Тед ничего не ответил и только посмотрел в окно. По радио кто-то отпасовал Уйти Форду. Форд отпасовал Лосю Скоурону. Наконец Тед сказал:
— Победителем все-таки мог быть Хейвуд. Маловероятно, но тем не менее… Потом.., ты видел там старика? В кресле чистильщика сапог?
— Конечно. Вы еще погладили его по щекам.
— Это Артур Джирарди. Файле позволяет ему торчать там, потому что прежде у него были связи. Это то, что думает Файле — были. А теперь он просто старик, который заходит почистить ботинки в десять, а потом забывает и возвращается в три снова их почистить. Файле думает, он просто старик, который, как говорится, ни бе, ни ме. Джирарди позволяет ему думать то, что ему хочется. Если Файле заявит, что луна сделана из зеленого сыра, Джирарди не станет возражать. Старик Джи ходит туда посидеть в холодке. А связи у него все еще есть.
— С Джимми Джи.
— С разными людьми.
— Мистер Файле не знал, что матч куплен?
— Нет, то есть точно не знал. А я думал, что он в курсе.
— Но старик Джи знал. И он знал, кто из них ляжет.
— Да. Вот тут мне повезло. “Ураган” Хейвуд проиграет нокаутом в восьмом раунде. А в будущем году, когда ставить на него будет выгоднее, “Ураган” возьмет свое.
— А вы сделали бы ставку, если бы мистера Джирарди там не было?
— Нет. — Тед сказал это сразу же.
— Тогда откуда бы вы взяли деньги? Когда уедете? Тед вроде бы помрачнел от этих слов, “когда уедете”. Он было приподнял руку, словно собираясь обнять Бобби за плечи, потом опустил ее.
— Всегда найдется кто-то, кто знает что-то, — сказал он. Они теперь ехали по Эшер-авеню, еще в Бриджпорте, но всего в миле или около того от городской границы Харвича. Зная, что произойдет, Бобби протянул руку к большой, в никотиновых пятнах руке Теда.
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида