– попытался он расшевелить их однажды, несколько месяцев назад.
Молчание. По телевизору преступник просил брата-священника спрятать его.
Отец Билла оторвался от журнала, который смотрел, и взглянул на Билла с мягким удивлением. Потом снова обратился к журналу. Там, на картинке, был изображен охотник, уставившийся из сугроба на огромного ревущего полярного медведя. «Искалечен убийцей из Белых Пустынь» – так называлась статья. Билл подумал: «я знаю, где находятсябелые пустыни, – между папой и мамой на этой кушетке».
Мама совсем не подняла головы.
– Это насчет того, сколько нужно французов, чтобы ввернуть лампочку, – начал Билл. Он почувствовал мелкую испарину на лбу, как бывало в школе, когда он знал, что учительница игнорировала его, пока могла, но скоро должна его вызвать. Он сказал это слишком громко, но казалось, не может понизить голос. Слова эхом отдавались в его голове, как сумасшедший перезвон, сжимаясь и изливаясь опять.
– Ттты знаешь, сссколько?
– Один – чтобы держать лампочку, и четверо – чтобы повернуть дом, – равнодушно сказал Зак Денбро и перевернул страницу журнала.
– Ты что-то сказал, дорогой? – спросила мама, а в Театре Четырех звезд брат, который был священником, уговаривал брата, который был бандитом, признать свой грех и молиться о прощении.
Билл сидел, истекающий потом, но холодный – такой холодный! Было холодно, потому что на самом деле он не был единственной книгой между ними двумя: Джордж все еще находился там, только теперь это был Джордж, которого он не мог видеть, Джордж, который никогда не просил воздушной кукурузы и не вопил, что Билл его обижает. Этот новый вариант Джорджа никогда не вырезал чертиков. Это был однорукий Джордж, бесцветно, задумчиво молчаливый в призрачном бело-синем мерцании «Моторолы», и, возможно, не от родителей, а от Джорджа исходит этот жуткий холод; возможно, это Джордж был настоящим убийцей с Белых Пустынь. В конце концов Билл убежал от холодного, невидимого брата к себе в комнату, где он лег лицом в постель и плакал в подушку.
Комната Джорджа оставалась такой же, какой была в день его смерти. Недели через две после похорон Зак положил игрушки Джорджа в картонную коробку, имея в виду отдать их то ли Доброй Воле, то ли Армии Спасения, то ли еще кому-то в этом роде, как считал Билл. Но, когда Шерон Денбро увидела, что он выходит с коробкой в руках, ее руки, как испуганные белые птицы, взвились к голове, зарылись в волосы и там замкнулись в кулаки. Билл при виде этого повалился на стену – сила вышла из него, ноги не держали.Его мать выглядела сумасшедшей, как Эльза Ланкастер в «Невесте франкенштейна».
– Ты не посмеешь трогать его вещи! – кричала она хриплым голосом.
Зак вздрогнул и, не говоря ни слова, отнес коробку с игрушками обратно в комнату Джорджа. Он даже разложил их точно на тех же местах, с которых взял. Билл вошел и увидел, что отец стоит на коленях у кровати Джорджа (которую мать все еще меняла, хотя теперь только раз в неделю вместо двух) и головой зарылся в свои волосатые мускулистые руки. Билл увидел, что отец плачет, и это увеличило его ужас. Пугающая возможность вдруг пришла ему в голову: может быть предметы не просто выходят из строя и все, может они все продолжают и продолжают выходить из строя до тех пор, пока окончательно не разваливаются.
– Ппппапа...
– Иди, – сказал отец. Его голос был приглушенный и дрожащий. Спина его вздрагивала. Билли страшно хотелось прикоснуться к его спине, а вдруг рука его сможет успокоить эти безутешные рыдания, но как-то не осмелился. – Иди, проваливай.
Он ушел, шатаясь и слыша, как мать рыдает внизу на кухне. Звук был пронзительный и беспомощный. Билл подумал: «Почему они до сих пор плачут?» – а затем отшвырнул эту мысль.
9
В первую ночь летних каникул Билл вошел в комнату Джорджа. Его сердце тяжело билось в груди, ноги были ватными и неуклюжими от напряжения. Он часто приходил в комнату Джорджа, но это не значило, что ему здесь нравилось. Комната была так наполнена присутствием Джорджа, что казалась наводненной призраками. Он вошел, представляя себе, что дверца шкафа может скрипнуть в любой момент и Джордж окажется там среди рубашек и штанов, все еще аккуратно развешенных в нем, Джордж, одетый в дождевик, покрытый красными пятнами, дождевичок с одной болтающейся желтой рукой. Глаза Джорджа будут пустые и страшные, глаза зомби из фильма ужасов. Он выйдет из шкафа, и его галоши издадут скрип, пока он будет идти через комнату туда, где на его постели сидит Билл, замерзший сгусток ужаса...
Если бы это случилось когда-нибудь вечером, пока он сидел здесь, на кровати Джорджа, глядя на картинки на стене или на поделки наверху комода, он был уверен, что сердечный приступ, возможно с фатальным исходом, последовал бы через десять секунд.
И все-таки он шел. Война с ужасом Джорджа-призрака была безмолвной, неотвязной необходимостью – жаждой; надо было как-то пройти через смерть Джорджа и найти достойный способ жить дальше. Не забыть Джорджа, но каким-то способом сделать его не таким чудовищно жутким. Он понял, что его родителям это не удавалось и что если он собирается сделать это для себя, то должен будет сделать это сам.
Он пришел не только для себя , он пришел и для Джорджа. Он любил Джорджа, и для братьев они ладили очень хорошо. О, у них были свои неприятные моменты – как-то Билл устроил Джорджу хорошую старую индейскую ловушку;
Джордж наябедничал на Билла, когда Билл, после того как выключил свет, спустился вниз и съел остатки глазури из лимонного крема, – но в целом они ладили. Плохо, что Джордж умер. Но превращение Джорджа в какую-то разновидность ужасного монстра – это было даже хуже.
Он потерял братишку, это правда. Потерял его голос, его смех; глаза Джорджа, так доверительно касающиеся его глаз, уверенные, что Билл имеет ответы на все-все вопросы. Это он тоже потерял. И странное дело: временами он чувствовал, что больше всего любит Джорджа в своем страхе, потому что даже в своем страхе – тревожных чувствах, что зомби-Джордж может прятаться в шкафу или под кроватью, – он лучше помнил любовь Джорджа к себе и свою любовь к нему. В попытке примирить эти две эмоции – свою любовь и свой страх – Билл чувствовал, что он ближе всего к разгадке.
Он не мог бы говорить об этом, потому что считал свои мысли чем-то бессвязным и путанным. Но его теплое и страждущее сердце подсказывало ему такое решение, и это было главным.
Иногда он просматривал книги Джорджа, иногда изучал игрушки Джорджа.
В альбом фотографий Джорджа он не смотрел с прошлого декабря.
Теперь, ночью, после знакомства с Беном Хэнском, Билл открыл дверь шкафчика Джорджа (закаляя себя, как всегда, чтобы увидеть воочию самого Джорджа, стоящего в своем окровавленном дождевике среди висящей одежды, и ожидая, как всегда, увидеть, как мертвенная, с рыбьими пальцами рука высовывается из темноты, чтобы схватить его за руку) и взял с верхней полки альбом.
«МОИ ФОТОГРАФИИ»
– гласила надпись золотом на обложке. Ниже, приклеенные клейкой лентой (лента теперь слегка пожелтела и шелушилась) – тщательно выведенные слова «ДЖОРДЖ ЭЛМЕР ДЕНБРО, 6 ЛЕТ». Билл взял альбом на кровать, на которой спал Джордж, и сердце его забилось учащеннее, чем обычно. Он не мог сказать, что снова заставило его взять альбом сфотографиями. После того, что случилось в декабре...
Второй взгляд – это все. Просто для того, чтобы убедиться, что первый не был реальным. Что в первый раз была просто игра его воображения.
Что ж, так или иначе, это была идея.
А если правда? Но Билл подозревал, что причина в самом альбоме. Он определенно обладал для Билла какими-то сумасшедшими чарами. То, что он видел, или то, что он думал, что видел...
Билл открыл альбом. Он был наполнен картинками, которые Джорджу дарили мать, отец, тетушки и дяди. Джорджу было все равно: были это портреты людей или мест, знакомых и незнакомых; его привлекала, очаровывала сама идея фотографии. Когда ему не удавалось ни у кого выпросить новые фотографии для коллекции, он сидел на кровати, где сейчас сидел Билл, со скрещенными ногами и смотрел на старые, тщательно переворачивая страницы, изучая черно-белые снимки. Здесь была их мать, когда она была молодая и невероятно великолепная; вот их отец, ему не более восемнадцати, – один из трех улыбающихся молодых людей с ружьями, стоящих над тушей оленя, – у оленя открытые глаза; дядя Хойт на камнях со щуренком в руках; тетушка Фортуна на сельскохозяйственной ярмарке в Дерри с гордым видом опустилась на колени рядом с корзиной помидоров, которые сама вырастила; старый «Бьюик»; церковь; дом; дорога, ведущая откуда-то куда-то. Все эти картинки, снятые кем-то, по каким-то причинам были собраны здесь, в альбоме фотографий мертвого мальчика.
Здесь Билл увидел себя в три года на больничной койке с тюрбаном бинтов на голове. Бинты шли по щекам и под его сломанной челюстью. Его сбила машина на стоянке на Центральной улице. Он помнил очень немногое из своего пребывания в больнице, только то, что ему давали молочные коктейли с мороженым через соломинку и что у него три дня ужасно болела голова.
Здесь была вся семья на лужайке дома: Билл стоял возле матери и держал ее за руку, а Джордж, еще совсем маленький, спал на руках Зака. А вот...
Это не был конец альбома, но это была последняя имевшая значение страница, потому что дальше шли пустые. Последняя фотография была школьным портретом Джорджа, снятым в октябре прошлого года, меньше чем за десять дней до его смерти. На Джордже была одета рубашка с вырезом на шее. Его непослушные волосы были прилизаны водой. Он широко улыбался, обнажая две пустые щели, в которых никогда не вырастут новые зубы. «Если они не будут продолжать расти после того, как ты умрешь», – подумал Билл и вздрогнул.
Он некоторое время внимательно смотрел на портрет и собирался уже закрыть альбом, когда то, что случилось в декабре, случилось снова.
Глаза Джорджа на портрете повернулись. Они встретились с глазами Билла. Искусственная фотографическая улыбка Джорджа превратилась в ужасный злобный взгляд. Его правый глаз подмигнул: скоро увидимся, Билл. В моем шкафу. Может быть, сегодня вечером.
Билл бросил альбом через комнату. Он зажал рот руками.
Альбом ударился о стену и упал на пол, открытый. Страницы перевернулись, хотя не было никакого сквозняка. Альбом открылся сам, открылся на этом страшном портрете, портрете, под которым было написано: «ШКОЛЬНЫЕ ДРУЗЬЯ 1957-58».
Из портрета потекла кровь.
Билл сидел замороженный, его язык – распухающий душивший ком во рту, кожа покрылась мурашками, волосы поднялись. Он хотел кричать, но, казалось, жалкие ноющие звуки, выползающие из его горла, единственное, на что он был способен.
Кровь потекла через страницу и капнула на пол.
Билл выскочил из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь.
Глава 6. ОДНО ИЗ ИСЧЕЗНОВЕНИЙ. РАССКАЗ ИЗ ЛЕТА 1958 г.
1
Не все они были найдены. Нет, не все. И время от времени высказывались неверные предположения.
2
Из «Новостей Дерри» от 21 июня 1958 года. Первая страница:
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МАЛЬЧИКА ПОРОЖДАЕТ НОВЫЕ СТРАХИ
Эдвард Л. Коркоран, с Чартер-стрит, дом 73, Дерри был объявлен пропавшим прошлой ночью его матерью, Моникой Маклин, и его отчимом, Ричардом П.Маклином. Коркорану десять лет. Его исчезновение вызвало в Дерри новые страхи, что убийца похищает детей.
Мисс Маклин сказала, что мальчик не приходил домой с 19 июня, – это был последний день перед каникулами.
На вопрос о том, почему они почти сутки воздерживались от заявления о пропаже, миссис и мистер Маклин отвечать отказались.
Шеф полиции Ричард Бортон тоже не стал комментировать это, но сотрудник-информатор Управления полиции сказал, что отношения между отчимом и сыном были весьма прохладные, и что сын часто не ночевал дома. Сотрудник полагает, что годовые отметки сыграли не последнюю роль в трагедии, случившейся с мальчиком.
Завуч школы Дерри Гарольд Меткальф уклонился от комментариев по поводу успеваемости мальчика, сославшись на то, что это не имеет значения.
«Я надеюсь, исчезновение мальчика не вызовет необоснованных страхов, – сказал вчерашней ночью шеф Бортон. – Настроение общественности, естественно, непростое, но я хочу подчеркнуть, что каждый год к нам поступает от 30 до 50 заявлений о пропаже. Большинство из пропавших оказываются живыми и здоровыми меньше чем через неделю после официального заявления. Дай Бог, чтобы так было и с Эдвардом Коркораном».
Бортон также подтвердил свое мнение о том, что убийство Джорджа Денбро, Бетти Рипсом, Шерил Ламоники, Мэтью Клементса и Вероники Гроган – дело рук не одного человека.
«В преступлениях просматриваются существенные различия», – сказал Бортон, но от подробностей уклонился. Он сказал также, что местная полиция в тесном сотрудничестве с Главным детективным агентством делают все возможное. На вопрос в телефонном интервью, насколько успешно идет следствие, шеф полиции ответил: «Очень успешно». На вопрос, последуют ли какие-либо аресты Бортон отвечать отказался.
Из «НОВОСТЕЙ ДЕРРИ» за 22 июня 1958 года. (1-я страница)
ПРИКАЗ ПРОИЗВЕСТИ СРОЧНУЮ ЭКСГУМАЦИЮ
Вчера районный прокурор Эрхард К. Моултон приказал произвести эксгумацию Дорси Коркорана в связи с таинственным исчезновением его брата Эдварда. Прокурор поступил так по просьбе отдела убийств и отдела медицинских заключений.
Дорси Коркоран тоже жил с матерью и отчимом на Чартер-стрит, 73, он умер в мае 1957 года, как считалось, от несчастного случая.
Мальчика привезли тогда в местную больницу Дерри, он страдал от множества переломов, включая перелом черепа. Ричард П.Маклин был ответственным лицом. Он заявил, что мальчик играл на стремянке в гараже и, по-видимому, упал с ее вершины. Мальчик умер, не приходя в сознание, через три дня.
Эдвард Коркоран, которому десять лет, был объявлен пропавшим в эту среду. На вопрос, подозреваются ли миссис или мистер Маклин в убийстве или исчезновении мальчика, шеф полиции не стал отвечать.
Из «НОВОСТЕЙ ДЕРРИ» от 24 июня 1958 года. (1-я страница)
МАКЛИН АРЕСТОВАН ЗА ИЗБИЕНИЕ ДО СМЕРТИ И НАХОДИТСЯ ПОД ПОДОЗРЕНИЕМ
Шеф полиции Ричард Бортон созвал пресс-конференцию для журналистов, чтобы оповестить общественность, что Ричард П.Маклин арестован и ему предъявлено обвинение в убийстве своего приемного сына. Дорси Коркорана. Дорси скончался в местной больнице Дерри, как было объявлено, из-за несчастного случая. «В медицинском заключении написано, что ребенок был жестоко избит», – сказал Бортон. Хотя Маклин и заявил, что ребенок упал со стремянки, играя в гараже, из медицинского заключения явствует, что ребенка избивали каким-то тупоконечным инструментом. На вопрос, что это мог быть за инструмент, шеф Бортон ответил: "Скорее всего, это был молоток. Но сейчас важнее медицинское заключение, из которого следует, что мальчика долго били достаточно тяжелым предметом с целью раздробить ему кости. Травмы, особенно травма черепа, несопоставимы по тяжести с возможными травмами при падении.
Дорси Коркоран был избит до полусмерти, а потом отправлен в больницу умирать".
На вопрос, не нарушили ли доктора свой долг, не предприняв все возможное, чтобы спасти мальчика, Бортон ответил: «Им зададут много серьезных вопросов, когда мистер Маклин явится в суд». На вопрос о том, как, по его мнению, все эти события связаны с недавним исчезновением старшего брата Дорси, Эдварда, о котором заявили четыре дняназад Ричард и Моника Маклин, шеф Бортон ответил: «Я думаю, здесь все гораздо серьезнее, чем показалось с первого взгляда, не так ли?»
Из «НОВОСТЕЙ ДЕРРИ» за 25 июня 1958 года. (2-я страница)
УЧИТЕЛЬНИЦА ГОВОРИТ. ЧТО ЭДВАРД КОРКОРАН ЧАСТО БЫЛ В СИНЯКАХ
Генриетта Думонт, учительница пятого класса начальной школы Дерри на Джексон-стрит, сказала, что Эдвард Коркоран, которого ищут около недели, часто приходил в школу, покрытый синяками. Миссис Думонт, которая еще со времен Второй мировой войны преподает в пятых классах, сказала, что примерно за три недели до исчезновения, Коркоран пришел в школу «с маленькими щелками вместо глаз». Когда я его спросила, что случилось, он ответил, что отец немного вздул его за то, что он не хотел ужинать.
На вопрос, почему она не сообщила о таких, явно жестоких побоях, миссис Думонт сказала: «Это не первый такой случай в моей карьере учительницы. У меня был ученик, отец которого путал избиение с дисциплиной, я пыталась что-то предпринять, но заместитель директора Гвендолин Рейберн сказала мне, чтобы я лучше не вмешивалась. Она сказала, что когда учителя недовольны тем, как родители воспитывают детей, это обычно оборачивается для школы лишними финансовыми проверками. Я пошла к директору, и он посоветовал обо всем этом забыть, а иначе он вынесет мне выговор. И, не переубедив меня, он объявил мне выговор».
На вопрос, осталось ли такое отношение к ученикам в школе в настоящее время, миссис Думонт ответила: «Ну как оно могло измениться, когда происходят такие события? Я могу только добавить, сказала она, что если бы я в этом году не уходила на пенсию, я бы вам ничего не рассказала».
«С тех пор я каждый вечер встаю на колени и молюсь Богу, – продолжала Миссис Думонт, – чтобы Эдди Коркорану надоел его зверь-отец и он ушел бы от него. Я молю Бога, чтобы Эдвард прочитал в газете или услышал где-либо, что его отца посадили в тюрьму, и он мог бы вернуться домой».
В непродолжительном телефонном интервью Моника Маклин горячо опровергла заявление миссис Думонт: «Риг никогда не бил ни Дорси, ни Эдди, – сказала она. – Я говорю вам это сейчас, и могу это повторить в здании суда, под присягой, смотря Богу прямо в лицо».
Из «НОВОСТЕЙ ДЕРРИ» за 28 июня 1958 года. (2-я страница) «ПАПА ВЫНУЖДЕН БЫЛ МЕНЯ ПРОУЧИТЬ, потому что я плохой». – сказал малыш
ВОСПИТАТЕЛЬНИЦЕ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ ОТ ПОБОЕВ
Воспитательница нулевого класса школы, которая просила не называть ее имя, рассказала вчера нашему корреспонденту, что маленький Дорси Коркоран пришел в школу, которую посещал два раза в неделю. с сильным растяжением большого пальца и еще трех пальцев на правой руке, меньше чем за неделю до его жестокой смерти в гараже. "Это причиняло ему сильную боль, так что бедный ребенок не мог раскрасить свой плакат, – сказала учительница. – Пальцы распухли и стали похожи на сосиски. Когда я спросила, что случилось, он ответил, что его отец (отчим Ричард П.Маклин) вывернул ему пальцы за то, что он ходил по попу, который его мать только что вымыла и натерла.
«Папа был вынужден меня проучить, потому что я плохой», – вот как он это объяснил. Я чуть не расплакалась, глядя на его бедные маленькие пальчики. Он действительно очень хотел раскрасить свой плакат, как и другие дети, поэтому я дала ему детский аспирин и позволила раскрашивать, пока другие дети читали. Он любил раскрашивать плакаты, больше всего любил, и я очень рада, что смогла ему доставлять маленькую радость в тот день. Когда он умер, мне и в голову не пришло, что это мог быть не несчастный случай. Прежде всего я подумала, кажется, что он упал со стремянки, потому что не мог как следует орудовать своей правой рукой. В тот момент я, наверно, даже поверитьне могла, что взрослый может сделать такое с ребенком. Теперь же я верю. Молю Бога, чтобы не знать «такое».
Старший брат Дорси, Эдвард, до сих пор разыскивается. Ричард Маклин, находясь в тюрьме Дерри, продолжает отрицать какую-либо причастность к смерти своего младшего пасынка или к исчезновению старшего.
Из «НОВОСТЕЙ ДЕРРИ» от 30 июня 1958 года. (5-я страница)
МАКЛИН ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВАХ ГРОГАН И КЛЕМЕНТСА
Приведены неоспоримые алиби, утверждают документы из «Новостей Дерри» от 6 июля 1958 г. (1-я страница):
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида