Осиное гнездо мгновенно сгорело дотла.
-Огонь, - сказал папа, с улыбкой поворачиваясь к Джекки. - Огонь убьет что угодно.
После ужина мальчики вышли на убывающий дневной свет и угрюмо постояли возле обугленного, почерневшего гнезда.
Из горячего нутра доносились звуки лопающихся как кукурузные зерна осиных тел.
Манометр показывал двести двадцать. В середине котла рождался низкий металлический вой. В сотне мест торчком поднялись струйки пара, они торчали, как иглы дикообраза.
(огонь убьет что угодно)
Джек внезапно вздрогнул. Он задремал... и чуть не отправился на тот свет. О чем, скажите на милость, он думал? Его дело - защищать отель. Он смотритель.
Ладони Джека так быстро взмокли от ужаса, что в первый момент большой вентиль выскользнул у него из рук. Тогда
Джек уцепился пальцами за спицы. Он крутанул один раз, два, три. Пар громко зашипел, как будто вздохнул дракон. Из-под котла поднялся теплый тропический туман, окутав его тонкой пеленой. На миг шкала скрылась от глаз Джека, но он подумал, что прождал, должно быть, слишком долго: лязгающий стон в котле усилился, потом что-то несколько раз тяжело громыхнуло и раздался скрежет гибнущего металла.
Когда пар частично развеялся, Джек увидел, что стрелка манометра упала до двухсот и продолжает идти вниз. Струйки пара, выбивавшиеся по краям приваренных заплат, стали ослабевать. Щемящий скрежет пошел на убыль.
Сто девяносто... сто восемьдесят... сто семьдесят пять...
(в мерном стуке колес, испустил паровоз, вместо свиста пронзительный вой)
Но Джек полагал, что теперь котел не взорвется. Давление упало до ста шестидесяти.
(...разнесло все к чертям, так и сгинул он там, рукоятку сжимая рукой)
Тяжело дыша, дрожа Джек отступил от котла. Он взглянул на руки и увидел, что на ладонях уже вздуваются волдыри.
Черт с ними, волдырями, подумал он и неуверенно рассмеялся.
Чуть не сгинул, рукоятку сжимая рукой, как машинист Кейси из "Крушения старины девяносто седьмого". Что ещё хуже, он погубил бы "Оверлук". Он провалился на учительском поприще, провалился как писатель, муж и отец. Даже пьяница из него не вышел. Но образцом провала, таким, что лучше не придумаешь, было бы взорвать здание, которое должен обихаживать. А здание это было вовсе не рядовым.
Никоим образом.
Иисусе, как ему хотелось выпить.
Давление упало до восьмидесяти пси. Осторожно, чуть морщась от боли в руках, Джек снова закрыл спусковой клапан.
Но с этого момента за котлом придется следить внимательней, чем всегда. Остаток зимы Джек не доверит ему больше сотни пси. А если и будет немножко зябко, придется просто усмехнуться и стерпеть.
Он сорвал два волдыря. Руку дергало, как гнилой зуб.
Выпить. Выпивка подкрепила бы его. Но в проклятом доме нет ничего, кроме шерри для готовки. С этой точки зрения выпивка была лекарством. Долг выплачен и теперь можносделать легкую анестезию - чем-нибудь посильнее экседрина. Но тут хоть шаром покати.
Он припомнил поблескивавшие в полумраке бутылки.
Он спас отель. Отель захочет вознаградить его. Джек не сомневался. Вынув из заднего кармана носовой платок, он направился к лестнице. Он обтер губы. Маленький глоточек, одинединственный. Чтоб облегчить боль.
Он сослужил службу "Оверлуку", теперь "Оверлук" послужит ему. Джек был уверен в этом. Ноги перебирали ступеньки быстро и нетерпеливо, торопливыми шагами человека, вернувшегося с долгой, горькой войны. Было 5.20 утра по горному времени.
41.ПРИ СВЕТЕ ДНЯ
Дэнни со сдавленным всхлипом очнулся от ужасного сна.
Произошел взрыв. Пожар. "Оверлук" горел. Они с мамой наблюдали это с газона перед крыльцом.
Мама сказала: "Смотри, Дэнни, посмотри, на кусты!"
Он посмотрел - они все были мертвы. Листья приняли коричневый оттенок, как будто задохлись. Из-под них показались сросшиеся ветки, похожие на скелеты полурасчлененных трупов.
А потом из больших двустворчатых дверей "Оверлука" вывалился папа, он пылал как факел. Его одежда была охвачена пламенем, кожа приобрела темный, зловещий загар, который к этому моменту делался все темнее. Волосы превратились в горящие заросли.
Тут-то Дэнни и проснулся. Горло сдавил страх, руки вцепились в одеяло и простыни. Кричал он или нет? Он посмотрел на мать. Венди спала на боку, натянув одеяло до подбородка, на щеку упала прядь соломенных волос. Она сама была похожа на ребенка. Нет, Дэнни не кричал.
Он лежал в постели, глядя в потолок, и кошмар постепенно отступал. Дэнни испытывал любопытное ощущение, что на волосок от них
(пожар? взрыв?)
прошла большая трагедия. Дэнни позволил своему сознанию поплыть на поиски папы и обнаружил, что тот стоит где-то внизу. В вестибюле. Дэнни чуть поднажал, пробуя забраться в мысли отца. Нехорошо. Потому что папа думал о Плохом Поступке. Он думал, как
(кстати пришелся бы стаканчик-другой... наплевать... где-то на свете над нок-реей встало солнце, помнишь, как мы говорили, Эл? Джин с тоником, бурбон с капелькой горького, шотландское с содовой, ром с кока-колой... тру-ля-ля и тра-ля-ля...
для меня и для тебя... где-то на свете приземлились марсиане...
В Принстоне или Хьюстоне, или Стокли, или Кармайкле... в каком-то поганом городишке... в конце концов самый сезон и все мы не...)
(УБИРАЙСЯ ИЗ ЕГО МЫСЛЕЙ, МАЛЕНЬКИЙ ГОВНЮК!)
От этого мысленного голоса Дэнни в ужасе и отвращении подался назад, глаза широко раскрылись, руки вцепились в стеганое покрывало. Это не был голос его отца, простоискусное подражание. Знакомый ему голос. Хриплый, грубый и все-таки таящий в себе какое-то бессмысленное веселье.
Значит, так скоро?
Дэнни откинул одеяло и мигом спустил ноги на пол. Пинком выбросил из-под кровати тапочки и обулся. Он подошел к двери, открыл её, заспешил по коридору - ноги в тапочках шелестели по ворсу ковровой дорожки... Мальчик свернул за угол...
На полдороге к лестнице, преграждая Дэнни путь, на четвереньках стоял какой-то мужчина.
Дэнни замер.
Мужчина поднял на него крошечные красные глазки. На нем был серебристый, расшитый блестками маскарадный костюм.
Костюм собаки, понял Дэнни. Крестец этого странного создания заканчивался длинным пушистым хвостом с кисточкой на конце. Вдоль спины до шеи шла молния. Слева от мужчины лежала не то волчья, не то собачья голова: пустые глазницы, раскрытая в бессмысленном оскале пасть. Между клыками, сделанными, похоже, из папье-маше, виднелось сине-черное плетение ковра.
Рот, подбородок и щеки мужчины были измазаны кровью.
Он зарычал на Дэнни. Несмотря на усмешку, рычал он по-настоящему. Рычание рождалось в глубине горла - звук незамысловатый, бросающий в дрожь. Потом этот человек залаял. Зубы тоже были окрашены в красное. Он пополз к Дэнни, волоча за собой бескостный хвост. Забытая маска лежала на ковре, бессмысленно уставившись куда-то за плечо Дэнни.
-Пропустите, - сказал Дэнни.
-Сейчас я тебя съем, малыш, - ответил человек-собака и вдруг из ухмыляющегося рта вырвался целый залп лая. Свирепого по-настоящему, хотя понятно было, что это - подражание. Костюм был тесным, и темные волосы мужчины слиплись от пота. Он выдыхал смесь виски и шампанского.
Дэнни дрогнул, но не побежал.
-Пропустите.
-Только через мой труп-труп-труп, - отозвался человексобака. Маленькие красные глазки внимательно глядели в лицо Дэнни. С губ не сходила ухмылка. - Я тебя съем, малыш.
И думаю начать с твоего маленького пухленького члена.
Ворча, он кокетливо поскакал вперед маленькими прыжками.
У Дэнни сдали нервы. Оглядываясь через плечо, он помчался обратно в короткий коридорчик, который вел к их комнатам. Вслед полетел смешанный с лаем и рыканьем вой, его прерывало невнятное бормотание и смешки.
Дэнни, дрожа, стоял в коридоре.
-Поддай жару! - орал из-за угла пьяный человек-собака. - Поддай жару, Гэрри, сукин ты ублюдок! Наплевать мне, сколько у тебя казино, авиалиний и кинокомпаний! Знаю, знаю,что тебе нравится в уединении собственного дома! Поддай жару! Будуфффу-у... и будупффф... пока Гэрри Дервента к чертям собачьим не сдууууует! - тирада завершилась долгим, бросающим в дрожь, воем, который, прежде чем замереть вдали, словно бы перешел в боль и ярость.
Предчувствуя дурное, Дэнни развернулся и спокойно пошел в конец коридора, к закрытой двери спальни. Открыв её, он просунул голову внутрь. Мама спала в той же самой позе. Никто ничего не слышал, только он.
Мальчик тихонько притворил дверь и пошел обратно к пересечению их коридора с основным, надеясь, что человек-собака исчез, как кровь со стен президентского люкса. Он осторожно выглянул из-за угла.
Человек в костюме собаки все ещё был там. Он снова надел маску и сейчас скакал на четвереньках возле лестницы, гоняясь за собственным хвостом. Иногда он спрыгивал сковра и падал, рыча по-собачьи.
- Bay! Bay!Боу воу воуууууууу! ГРРРРР!
Из стилизованной под ворчание пасти маски вылетали глухие звуки и среди прочих такие, которые могли быть всхлипами или смешком.
Дэнни вернулся в спальню и уселся на кроватку, закрыв глаза руками. Теперь хозяином положения стал отель. Может, пербые происшествия были всего лишь случайностями.. Может быть, те вещи, которые Дэнни видел в начале, действительно не могли причинить вреда, как не могут этого страшные картинки. Но теперь ими управлял отель, и они могли обидеть и сделать больно. "Оверлук" не хотел, чтобы Дэнни шел к отцу.
Это могло испортить всю забаву. Поэтому он поставил у Дэнни на пути человека-собаку - как поставил на пути к дороге зверей живой изгороди.
Но папа может прийти сюда. И рано или поздно папа придет.
Мальчик заплакал. Слезы беззвучно катились по щекам.
Слишком поздно. Они погибнут, все трое и, когда на будущий год в конце весны "Оверлук" опять откроется, окажутся тут как тут, чтобы вместе с остальными призраками встретить гостей. И женщина из ванны. И человек-собака. И ужасное создание тьмы, которое было в цементном тоннеле. Они...
(пер?стань! перестань сейчас же!)
Дэнни принялся яростно тереть глаза кулаками, прогоняя слезы. Он сделает все, что сможет, только бы это не произошло. Ни с ним, ни с папой и мамой. Он будет стараться изо всех сил.
Он закрыл глаза и пронзительным, сильным, чистым ударом грома послал мысль (ДИК ПОЖАЛУЙСТА ПРИЕЗЖАЙ ПОСКОРЕЕ НАМ ОЧЕНЬ ПЛОХО ДИК НАМ НУЖНО)
И вдруг во тьме позади Дэнни оказалось существо, гнавшее его в снах по темным коридорам "Оверлука" - прямо там, там, огромное создание в белом, занесшее над головой доисторическую клюшку:
-Ты у меня перестанешь! Щенок проклятый! Я тебя заставлю прекратить это, потому что я - твой ОТЕЦ!
_Нет! - он рывком вернулся в реальность спальни, широко раскрыв неподвижные глаза, изо рта несся визг, с которым ничего нельзя было поделать. Мать мигом проснулась и села, прижимая к груди простыню. - Нет, папочка, нет, нет, нет...
И оба услышали злобный свист невидимой клюшки, которая, опускаясь, рассекала воздух где-то совсем близко, а потом, когда он подбежал к матери и, дрожа, как кролик в силках, обхватил её, свист затих и наступило молчание.
"Оверлук" не собирался позволить Дэнни вызвать Дика.
Это тоже могло испортить всю забаву. Они были одни.
Снаружи усилился снег, отгородив их завесой от всего мира.
42.ВЫСОКО В ВОЗДУХЕ
Посадку на рейс Дика Холлоранна объявили в 6.45 утра по европейскому времени. Служащий аэропорта, отвечающий за посадку, продержал нервно перекладывающего из руки вруку дорожную сумку Дика у входа N 32 до самого последнего объявления в 6.55. Они оба высматривали человека по имени Карлтон Векер - единственного пассажира на рейс N196 Майами-Денвер, который не зарегистрировался.
-Ладно, - сказал клерк и выдал Холлоранну голубой билет первого класса. - Вам повезло. Можете пройти на борт, сэр.
Холлоранн поспешно поднялся по отгороженному трапу и позволил механически улыбающейся стюардессе оторвать контроль и вернуть ему билет.
-В полете мы подаем завтрак, - сказала она. - Если хотите.
-Только кофе, детка, - сказал он и зашагал по проходу к месту в отделение для курящих. Он все ещё ждал, что в последнюю секунду из двери, как чертик из табакерки, выскочит не объявившийся Векер. На сиденье у окна читала "Вы можете быть себе лучшим другом" женщина с кислым, недоверчивым лицом. Холлоранн застегнул ремень безопасности,взялся крупными черными руками за подлокотники кресла и пообещал отсутствующему Векеру, что для того, чтобы вытащить его с этого места, тому понадобится помощь пяти крепких служащих авиакомпании. Он не сводил глаз с циферблата. Часы отсчитывали минуты, оставшиеся до назначенного на 7.00 отлета, со сводящей с ума медлительностью.
В 7.05 стюардесса сообщила, что полет немного задерживается, поскольку наземная служба заново проверяет один из замков на двери грузового отсека. - Идиоты, - пробормотал Дик Холлоранн.
Соседка повернула к нему свое кислое, недоверчивое лицо с резкими чертами, а потом снова вернулась к книге. Ночь Холлоранн провел в аэропорту, переходя от стойки к стойке ("Объединенные авиалинии", "Эмерикэн", "ТВА", "Континентал", "Брэнифф") и как привидение преследовал клерков, занимающихся билетами. После полуночи, глотая в буфете не то восьмую, не то девятую чашку кофе, он решил, что, взвалив все это себе на плечи, свалял полного дурака. Есть же ещё начальники. Он спустился к ближайшим телефонам и, обратившись к трем разным операторам, получил номер срочного вызова руководителей национального парка "Скалистые горы".
Тот, кто ответил на звонок, был, судя по голосу, измучен до предела. Назвавшись выдуманным именем, Холлоранн сказал, что к западу от Сайдвиндера в отеле "Оверлук" случилась беда. Большая беда.
Его попросили подождать.
Спасатель (Холлоранн полагал, что это спасатель) вернулся минут через пять.
-У них есть рация, - сказал он.
-Конечно, есть, - подтвердил Холлоранн.
-Мы не получали от них сигнала "мэйдей".
-Мужик, наплевать. Они...
-Собственно, мистер Холл, что за беда у них приключилась?
-Ну, там живет одна семья... сторож с семьей. Я подумал, вдруг он чуть-чуть завернулся, понимаете? Вдруг сделал чтонибудь с женой и сыном?
-Можно спросить, откуда у вас такие сведения, сэр?
Холлоранн прикрыл глаза.
-Как тебя звать, приятель?
-Том Стонтон, сэр.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида