— Иногда их так много, что провод провисает, — подхватила Алиса. — А потом они разом взлетают. Мой отец говорит, что у них есть групповой лидер, но мистер Салливан,он преподавал в промежуточной школе естественные науки, объяснял нам, что это стадное чувство. Оно же причина того, что муравьи выползают из муравейника или пчелы вылетают из улья.
— Стая летит направо или налево, птицы одновременно совершают тот или иной маневр и никогда не сталкиваются, — добавил Клай. — Иногда небо черно от них, и шум сводит с ума. — Он помолчал. — По крайней мере в той местности, где я живу. — Вновь пауза. — Том, ты… ты узнаешь кого-нибудь из этих людей?
— Нескольких. Это мистер Потовами, из пекарни. — Он указал на индуса, который двигал челюстью и стучал зубами. — Эта красивая молодая женщина… Я уверен, она работает в банке. И ты помнишь, я упомянул Скоттони, который живет по ту сторону забора.
Клай кивнул.
Том, побледнев еще больше, указал на беременную женщину в запачканном едой халатике, который скрывал только верхнюю часть бедер. Пряди светлых волос падали на прыщавые щеки, на крыле носа блестела то ли стекляшка, то ли драгоценный камень.
— Это его невестка. Джуди. С ней мы всегда ладили. — Он добавил сухим, будничным тоном: — У меня разрывается сердце.
Со стороны центра города донесся громкий выстрел. Алиса вскрикнула, но на этот раз Тому не пришлось закрывать ей рот рукой: она сделала это сама. Но в любом случае никто из идущих по улице не посмотрел в ее сторону. Не отреагировали они и на выстрел (Клай подумал, что стреляли из ружья). Продолжали идти, как и раньше, не быстрее и не медленнее. Клай ждал второго выстрела. Вместо этого раздался крик, очень короткий, который тут же смолк, словно оборванный.
Все трое, стоящие в тенях крыльца, продолжали наблюдать, не разговаривая. Все эти люди шли на восток, и хотя о каком-либо строе речи быть не могло, некий порядок определенно поддерживался. Для Клая этот порядок олицетворяли не сами мобилопсихи, которые часто хромали, а иногда шатались, что-то бормотали и как-то странно размахивали руками, но молчаливое, строгое движение их теней по мостовой. Тени напоминали ему документальную хронику Второй мировой войны, которую ему доводилось видеть, когда волна за волной бомбардировщики плыли по небу. Он насчитал двести пятьдесят мобилопсихов, прежде чем сдался. Мужчин, женщин, подростков. Хватало и детей возраста Джонни. Численностью дети вообще превосходили стариков, а нескольким не было и десяти лет. Ему не хотелось думать о том, что случилось с маленькими мальчиками и девочками, о которых никто не мог позаботиться в тот момент, когда прошел Импульс.
Или о маленьких мальчиках и девочках, которые находились под присмотром взрослых с мобильниками.
Глядя на пустые глаза детей, Клай задавался вопросом: сколь многие из тех, кто сейчас проходил мимо него по улице, в прошедший год уговаривали родителей купить им мобильник с особым рингтоном, как их уговаривал Джонни.
— Общий разум, — нарушил молчание Том. — Вы действительно в это верите?
— Скорее да, чем нет, — ответила Алиса. — Потому что — похоже… что разумного осталось в каждом из них?
— Она права, — поддержал Алису Клай.
Миграция (только так он мог охарактеризовать процесс, придумать что-либо другое не получалось) уменьшилась, но не прекратилась даже через полчаса. Трое мужчин прошли в ряд, грудь в грудь, один в рубашке для боулинга, второй в превратившемся в лохмотья костюме, третий с превращенной в кровавую пульпу нижней частью лица. За ними последовали двое мужчин и женщина, которая шагала виляя бедрами, потом женщина средних лет, она выглядела как библиотекарь (если не принимать во внимание болтающуюся на ветру одну голую грудь), в паре с неуклюжей молоденькой девушкой, которая могла сойти за помощника библиотекаря. На какое-то время улица опустела, а потом появились человек двенадцать, образовавшие чуть ли не полый квадрат, в таких формациях сражались во времена наполеоновских войн. Издалека донеслись звуки сражения: отдельные выстрелы из винтовок и пистолетов, а однажды (уже ближе, может, в соседнем Медфорде, а может, и в самом Молдене) раздалась длинная, грохочущая очередь из крупнокалиберного автоматического оружия. Слышались и крики. В большинстве своем далекие, но Клай точно знал, что где-то кричали.
В здешних местах еще оставались люди, сохранившие рассудок, много таких людей, и некоторым из них удалось добраться до оружия. Именно они, судя по всему, и расстреливали мобилопсихов. Другим, однако, не повезло в том, что после восхода солнца и выхода из укрытий безумцев они оказались под открытым небом. Он подумал о Джордже-механике, сжавшем, а потом повернувшем голову старика залитыми оранжевым тыквенным соком руками, о миниатюрных очках для чтения, полетевших в свекольную ботву, где им и предстояло остаться. Остаться навсегда. Навсегда.
— Я, пожалуй, посижу в гостиной, — сказала Алиса. — Не хочу больше на них смотреть. И слушать. Меня от этого тошнит.
— Конечно, — кивнул Клай. — Том, почему бы тебе…
— Нет, — прервал сто Том. — Ты иди. Я останусь здесь, понаблюдаю за ними. Думаю, один из нас должен нести вахту, ты согласен?
Клай снова кивнул. Он придерживался того же мнения.
— Тогда через час или около того ты можешь меня сменить. Так и будем меняться.
— Хорошо. Договорились.
Когда они двинулись по коридору, Клай обнимал Алису за плечи, их остановил голос Тома:
— Один момент.
Они обернулись.
— Я думаю, сегодня мы должны как можно лучше отдохнуть и набраться сил. Если мы все еще собираемся идти на север.
Клай всмотрелся в Тома, чтобы убедиться, что тот еще в здравом уме. Вроде бы да, но…
— Разве ты не видишь, что творится? — спросил он. — Не слышишь стрельбу? Эти прон… — ему не хотелось говорить «пронзительные крики и вопли» в присутствии Алисы, хотя, видит Бог, дело зашло слишком далеко, чтобы щадить чьи-то чувства, — …вскрики?
— Разумеется, слышу. Но в прошлую ночь психи с улиц ушли, не так ли?
На мгновение Клай и Алиса окаменели. Потом Алиса начала беззвучно хлопать в ладоши. А Клай заулыбался.
Улыбка показалась лицу в диковинку и вышла напряженной, надежда, которая пришла вместе с улыбкой, причинила боль.
— Том, ты просто гений.
Том не улыбнулся в ответ.
— Не рассчитывай на это, в отборочном тесте я никогда не набирал больше тысячи[61].
15
Определенно в лучшем настроении (и Клай решил, что это хороший признак) Алиса пошла наверх, чтобы порыться в гардеробе Тома и подобрать что-нибудь для себя. Клай сидел на диване, думая о Шарон и Джонни, пытаясь решить, что они сделали и куда пошли, всегда предполагая, что им повезло и они вместе. Он задремал и увидел их обоих в начальной школе Шарон. Они забаррикадировались в спортивном зале с двумя или тремя десятками других людей, ели сандвичи из кафетерия, запивали их молоком из маленьких пакетов.
Алиса разбудила его, позвав сверху. Он посмотрел на часы и увидел, что проспал, сидя на диване, двадцать минут. Даже пустил слюни.
— Алиса? — Он подошел к лестнице. — Все в порядке? — Он увидел, что Том смотрит в его сторону.
— Да, но ты можешь подняться на секунду?
— Конечно. — Он взглянул па Тома, пожал плечами, поднялся па второй этаж.
Алису нашел в спальне для гостей, в которой, похоже, гости бывали редко. Две подушки доказывали, что Том провел большую часть ночи с Алисой, а сбитые простыни говорили о том, что крепкого сна не получилось. Она нашла пару брюк цвета хаки, которые пришлись ей практически впору, и спортивный свитер с надписью на груди «КАНОБИ ЛЕЙК ПАРК» на фоне «американской горки». На полу стоял большой переносной стереопроигрыватель, какой когда-то очень хотелось заполучить Клаю и его друзьям, точно так же,как Джонни-малышу хотелось заполучить тот красный сотовый телефон. Клай и его друзья называли такие стереопроигрыватели геттобластерами или бумбоксами.
— Он стоял в стенном шкафу, а батарейки, похоже, новые, — сообщила Алиса. — Я хотела включить его и поискать работающую радиостанцию, но потом испугалась.
Клай посмотрел на геттобластер, стоящий на начищенном паркете спальни для гостей, и тоже почувствовал страх. Эта машина могла быть заряженным ружьем. Но его так и подмывало протянуть руку, включить проигрыватель и перевести рычажок с CD на FM. Он без труда представил себе, что у Алисы возникло такое же желание, вот почему она и позвала его. Желание прикоснуться к заряженному ружью.
— Моя сестра подарила мне его на день рождения два года назад, — раздался от двери голос Тома, и они оба подпрыгнули. — В этом июле я поставил новые батарейки и взял его с собой на пляж. Когда я был мальчишкой, мы частенько ходили на пляж и слушали радио, но такого большого проигрывателя у меня никогда не было.
— У меня тоже, — сказал Клай. — Но мне хотелось такой иметь.
— Я взял его на Хэмптон-Бич в Нью-Хэмпшире с кучей дисков Ван Халена[62]и Мадонны, но впечатление получилось не то. Вообще ничего похожего. Больше я к нему не прикасался. Я полагаю, все станции вырубились.
— А я готова спорить, что некоторые работают, — возразила Алиса. Она кусала нижнюю губу. Клай подумал, что губа скоро начнет кровоточить, если она не оставит это занятие. — Те, которые мои друзья называют станции «Робо-80». У них приятные для слуха названия, скажем, «БОБ» или «ФРЕНК», но все их программы составляются гигантским радиокомпьютером, который находится в Колорадо, и транслируются через спутник. Во всяком случае, так говорят мои друзья. И… — Она облизнула место, которое кусала. Место это блестело и покраснело от крови, которая прилила к поверхности. — И точно так же поступают сигналы на сотовые телефоны, не так ли? Через спутник.
— Я не знаю, — ответил Том. — Если звонок издалека, возможно… трансатлантический, точно… и я полагаю, какой-нибудь гений мог направить особый сигнал со спутника на все эти микроволновые трансляторы, которые мы видим… которые передают сигналы непосредственно на мобильники…
Клай знал, о каких трансляторах говорит Том, металлических фермах с чашами спутниковых антенн, облепивших их, как серые пиявки. За последние десять лет их понастроили повсюду.
— Если мы сможем поймать местную радиостанцию, то наверняка услышим новости. Какие-нибудь рекомендации насчет того, что делать, куда идти…
— Да, но если это транслирует и радио? — спросила Алиса. — Вот о чем я говорю. Вдруг ты нарвешься нато,что услышала моя… — она облизала нижнюю губу, вновь прикусила, — …моя мать? И мой отец. У него тоже, да, был сотовый телефон новейшей модели, со всеми этими фишками,видео, автоматический набор, выход в Интернет… он так любил эту крошку! — С губ сорвался смешок, одновременно истерический и печальный, сочетание не из приятных.
Вдруг мы настроимся на то, что услышали они? Мои родители и те, кто сейчас на улице? Вы хотите пойти на такой риск?
Поначалу Том молчал. Потом заговорил, осторожно, словно пробуя идею на вкус:
— Одни из нас может рискнуть. Остальные двое — выйти в коридор и подождать, пока…
— Нет, — оборвал его Клай.
— Пожалуйста, нет. — Алиса вновь была на грани слез. — Я хочу васобоих.Вы нужны мнеоба.
Они постояли вокруг стереопроигрывателя, не сводя с него глаз. Клай думал о научно-фантастических романах, которые читал подростком (иногда на пляже, слушая не Ван Халена, а «Нирвану»). Достаточно часто в них описывался конец мира. А потом герои отстраивали его заново. Не без борьбы, допуская ошибки, но они использовали имеющиеся под рукой технические средства и отстраивали. Он не мог вспомнить, был ли хоть в одном из этих романов эпизод, когда герои стояли в спальне и смотрели на стереопроигрыватель со встроенным в него радиоприемником.Рано или поздно кому-то придется взяться за какое-то техническое средство или включить радио,подумал он,потому что для кого-то не будет другого выхода.
Да. Но не в это утро.
Чувствуя себя предателем чего-то большего, чем он мог осознать, Клай поднял с пола геттобластер, поставил обратно в стенной шкаф и закрыл дверцу.
16
Через час или чуть позже миграция на восток подошла к завершению. Вахту нес Клай. Алиса сидела на кухне, ела один из сандвичей, которые они принесли из Бостона (она сказала, что сначала они должны доесть сандвичи, прежде чем переходить на консервы в примыкающей к кухне кладовой Тома, потому что никто не знал, когда еще им удастся отведать свежего мяса), а Том спал в гостиной на диване. Клай слышал его довольное похрапывание.
Он заметил нескольких людей, которые шли в обратном направлении, навстречу общему потоку, потом почувствовал какие-то изменения в обстановке на Салем-стрит, изменения такие тонкие, что его мозг регистрировал их на интуитивном уровне, а не на основе информации, получаемой от глаз. Поначалу он решил, что имеет дело с отклонениемот нормы, вызванным несколькими странниками, мозг которых повредился больше, чем у остальных, вот они и топали на запад, а не на восток. Потом посмотрел па тени. Аккуратная, напоминающая рисунок параллельность теней, которую он наблюдал раньше, начала искажаться. И скоро тени вообще не напоминали рисунка.
Теперь все больше людей направлялось на запад, и некоторые из них ели на ходу то, что сумели добыть в продовольственном магазине, возможно, в супермаркете «Сэйфуэй», о котором упоминал Том. Невестка Скоттони, Джуди, несла большущий контейнер с растаявшим шоколадным мороженым, которое перепачкало как халатик, так и ее саму, от носа до колен. С шоколадной «пеной» на лице она напоминала какую-нибудь миссис Бонс в музыкальном шоу, где исполнители гримируются под негров. Если раньше мистер Потовами, возможно, исповедовал вегетарианские взгляды, то теперь он от них отказался: сложенные ладони наполняло сырое мясо для гамбургеров, которое он и ел. Толстяк вгрязном костюме нес, похоже, частично размороженную баранью ногу, а когда Джуди Скоттони попыталась отнять у него добычу, толстяк этой самой ногой с силой ударил женщину по лбу. Она упала молча, как подстреленный олень, беременным животом на раздавленный контейнер с шоколадным мороженым.
Суеты прибавилось, насилия — тоже, но возвращения к битве все против всех, которая происходила вчера днем, не произошло. Во всяком случае, здесь. В центре Молдена сигнализация, которая и сразу-то была на последнем издыхании, давно уже смолкла. Издалека периодически доносились выстрелы, но поблизости, после того как в центре пальнули из ружья, не стреляли. Клай внимательно следил за безумцами, чтобы понять, заходят ли те в дома. Иногда они забредали на лужайки, но не пытались перейти от самовольного появления в частном владении к взлому. Лишь кружили по Салем-стрит, иногда пытались отнять еду, случалось, что дрались и кусались. Трое или четверо, в том числе Джуди Скоттони, лежали на улице, мертвые или потерявшие сознание. По предположению Клая, большинство тех, кто прошел мимо дома Тома, находились сейчас на городской площади — то ли устроили танцы под открытым небом, то ли проводили Первый ежегодный молденский фестиваль любителей сырого мяса, — и слава Богу. Но казалось странным, что это стадное чувство, общий разум, который связывал воедино мобплопсихов, вдруг ослабил хватку, и стадо рассыпалось.
После полудня, когда Клая начало сильно клонить в сон, он пошел на кухню и обнаружил там Алису, которая спала за столом, положив голову на руки. Маленькая кроссовка, которую она называла «беби наше», практически выпала из пальцев одной руки. Когда он разбудил Алису, она мутным взглядом посмотрела на него, схватила кроссовку и прижала к груди, словно боялась, что он ее отнимет.
Он спросил, сможет ли она подежурить в холле, не заснув и не попавшись на глаза безумцам. Она ответила, что сможет. Клай ей поверил и понес стул в холл. На мгновение она остановилась у двери в гостиную.
— Посмотри.
Он заглянул через ее плечо и увидел кота, Рафа, спящего на животе Тома. Добродушно хмыкнул.
Она села на стул, поставленный достаточно далеко от двери, что тот, кто посмотрел бы на дом, ее бы не заметил. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что ситуация изменилась.
— Они уже не стая. Что случилось?
— Не знаю.
— Который час?
Он посмотрел на часы.
— Двадцать минут первого.
— Когда мы заметили, что они ведут себя как стая?
— Не знаю, Алиса. — Он пытался поддерживать разговор, но чувствовал, что глаза закрываются. — В половине седьмого? В семь? Не знаю. Какое это имеет значение?
— Если мы сможем установить закономерности в их поведении, то большое. Или ты так не думаешь?
Он сказал, что сейчас способен думать только об одном: как бы поскорее лечь спать.
— Посиди пару часов, а потом разбуди меня или Тома. Раньше, если что-то случится.
— После того, что уже произошло, ничего случиться не может, — мягко ответила она. — Иди наверх. Ты совершенно вымотался.
Он поднялся в спальню для гостей, скинул туфли, лег. Подумал о только что сказанном ею: «Если мы сможем установить закономерности в их поведении». Возможно, в этом что-то было. Скорее всего нет, но…
Это была уютная комната, очень уютная, залитая солнечным светом. Лежа в такой комнате, легко забывалось, что в стенном шкафу стояло радио, которое он не решился включить. Не так легко забывалось другое: жена, с которой ты жил врозь, но все равно любил, могла умереть, а сын, которого ты не просто любил, а обожал, — сойти с ума. Однакотело брало свое, не так ли? И если и существовала комната, предназначенная для того, чтобы человек мог прилечь и поспать днем, то именно в такую комнату он и попал. Крыса-паника дернулась, но не укусила, и Клай заснул, как только закрылись глаза.
17
На этот раз Алиса разбудила его, тряся за плечо. Маленькая пурпурная кроссовка при этом болталась из стороны в сторону. Она привязала ее к левому запястью, превратив в талисман, от которого по коже бежали мурашки. Освещение в комнате изменилось. Свет убавил в яркости и падал под другим углом. Клай лежал на боку, ему хотелось справить малую нужду, из чего следовало, что спал он достаточно долго. Он торопливо сел и удивился, чуть ли не пришел в ужас, увидев, что уже без четверти шесть. Он проспал больше пяти часов. Но, разумеется, прошлая ночь не была первой, когда ему не удалось выспаться. Он плохо спал и в предыдущую. Нервничал перед представлением своего графического романа в издательстве комиксов «Черная лошадь».
— Все в порядке? — спросил он, взяв ее за запястье. — Почему ты позволила мне так долго спать?
— Потому что ты в этом нуждался, — ответила она. — Том спал до двух, потом я — до четырех. После этого мы вместе наблюдали за улицей. Спускайся вниз и посмотри сам. Это очень забавно.
— Они опять стали стадом?
Она кивнула.
— Только идут в противоположном направлении. И это еще не все. Пойдем, сам увидишь.
Он облегчился в туалете и поспешил вниз. Том и Алиса стояли у двери на крыльцо, обняв друг друга за талии. Увидеть их с улицы не могли. Небо затянули облака, и крыльцодома оккупировали тени. Да и на Салем-стрит остались лишь несколько человек. Остальные уже ушли на запад, не бегом, но достаточно быстрым шагом. Группа из четверых прошла мимо, шагая по телам и мусору, оставшемуся после обеда на ходу: бараньей ноге, теперь обглоданной до кости, разорванным целлофановым пакетам, картонным коробкам, огрызкам фруктов и овощей. За ними следовали шестеро, крайние шли по тротуару. Они не смотрели друг на друга, но тем не менее идеально держали строй, и когда проходили мимо двери на крыльцо, казалось, что идет один человек. Только тут Клай понял, что даже руки у них движутся синхронно. Потом появился юноша лет четырнадцати. Он хромал, издавал нечленораздельные звуки, похожие на коровье мычание, старался не отстать еще больше.
— Они оставили мертвых и потерявших сознание, — поделился Том своими наблюдениями, — но помогали тем, кто шевелился.
Клай поискал взглядом беременную женщину и не нашел.
— Миссис Скоттони?
— Ей они помогли, — подтвердил Том.
— То есть они снова ведут себя как люди?
— Как бы не так, — покачала головой Алиса. — Один из мужчин, которому они помогли, все равно не мог идти, но после того как он пару раз упал, одному из парней, которые его поднимали, надоело изображать бойскаута, и он…
— Его убил, — закончил предложение Том. — Не руками, как Джордж. Зубами. Разорвал шею.
— Я поняла, что должно произойти, и отвернулась, — сказала Алиса, — но все слышала. Он… взвизгнул.
— Не волнуйся. — Том мягко сжал ей руку. — Не волнуйся.
Теперь улица практически полностью опустела. Появились еще двое. И пусть они держались рядом, оба так сильно хромали, что синхронности в движениях не наблюдалось.
— Куда они идут? — спросил Клай.
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида