— Потому что я тебя люблю, — с достоинством ответила Аманда. А потом смиренно добавила: — Ты поедешь со мной, не так ли?
— Будь уверена.
— Может… может, твой бойфренд разберётся с нами и мне вообще не придётся волноваться из-за «Гринлауна».
— Я же просила тебя не называть его моим бойфрендом. Аманда озорно улыбнулась.
— Думаю, мне удастся помнить об этом, если ты перестанешь называть меня Анди-Банни.
Лизи расхохоталась.
— Почему бы нам не уехать отсюда, Лизи? Ливень уже не такой сильный. И, пожалуйста, включи обогреватель. Что-то здесь стало прохладно.
Лизи включила обогреватель, развернулась, направилась к шоссе.
— Сейчас поедем к тебе. Дули, возможно, не наблюдает за твоим домом под таким дождём… я надеюсь, что не наблюдает. А если и наблюдает, что он может увидеть? Мы поедемк тебе, потом — ко мне. Две женщины средних лет. Неужто он будет тревожиться из-за двух женщин средних лет?
— Маловероятно, — ответила Аманда. — Но я рада, что ты отправила Канти и мисс Большие Буфера в долгое путешествие.
Лизи тоже это радовало, хотя она понимала, что ей, как и Люси Риккардо[111],придётся объясняться с сёстрами. Она выехала на шоссе, совершенно пустынное. Подумала о том, что хорошо бы не наткнуться на дерево, лежащее поперёк дороги, подумала, что такое очень даже возможно, учитывая мощь грозы. И туг же загрохотало над головой, не предвещая ничего хорошего.
— Я смогу взять одежду, которая действительно мне подходит, — говорила Аманда. — Кроме того, у меня в морозильнике два фунта куриных грудок. Мясо можно приготовить в микроволновке, и мне очень хочется есть.
— В моей микроволновке. — Лизи не отрывала глаз от дороги. Дождь в этот момент совершенно прекратился, но впереди хватало чёрных облаков. «Чёрных, как шляпа сценического злодея», — сказал бы Скотт, и ей вновь захотелось, чтобы он оказался рядом, пустое место, которое осталось после него, так и не заполнилось. Оно принадлежало только ему.
— Ты слышала меня, маленькая Лизи? — спросила Аманда, и только тут до Лизи дошло, что её сестра говорила и говорила. Что-то о чём-то. Двадцать четыре часа назад она боялась, что Анда никогда больше не заговорит, а теперь вот сидит рядом и полностью игнорирует её слова. Но разве не так устроен этот мир?
— Нет, — ответила Лизи. — Не слышала. Извини.
— В этом ты вся, всегда такой была. Уходишь в себя… — Голос Аманды смолк, сама она отвернулась к окну.
— Всегда ухожу в свой маленький мир? — с улыбкой спросила Лизи.
— Извини.
— Извиняться тебе не за что. — Они вошли в поворот, и Лизи вывернула руль, чтобы объехать большую еловую ветвь, лежащую на проезжей части. Подумала о том, чтобы остановиться и оттащить ветвь на обочину, но решила переложить сей труд на водителя, который проедет следом. Потому что тому водителю скорее всего не предстояла встреча с психопатом. — Если ты думаешь о Мальчишечьей луне, то это не мой мир. Мне представляется, что каждый, кто попадает туда, видит собственную версию этого мира. Так очём ты говорила?
— О том, что у меня есть одна штуковина, которая может тебе понадобиться. Чтоб было чем энергично поработать.
Лизи какое-то время смотрела на дорогу, потом бросила короткий взгляд на сестру.
— Что? Что ты сказала?
— Да так, к слову пришлось, — ответила Аманда. — Я хотела сказать, что у меня есть револьвер.
11
В щель между дверным косяком и сетчатой дверью дома Аманды всунули длинный белый конверт. Крыша над крыльцом надёжно уберегала его от дождя. Лизи встревожилась, увидев конверт, подумала: «Дули успел здесь побывать». Но на конверте, который нашла Лизи после того, как обнаружила в почтовом ящике дохлую кошку, никаких надписей не было, тогда как на этом на лицевой стороне большими буквами напечатали: «АМАНДЕ». Лизи протянула конверт сестре. Аманда посмотрела на имя, перевернула конверт, посмотрела на название фирмы-изготовителя на обратной стороне: «ХОЛЛМАРК» — и не без отвращения вымолвила:
— Чарльз.
Поначалу имя это ничего не сказало Лизи. Потом она вспомнила, что когда-то, до того, как началось всё это безумие, у Аманды был бойфренд.
Балабол, подумала она и хрюкнула, давясь смехом.
— Лизи? — Брови Аманды взлетели вверх.
— Подумала о Канти и мисс Буфера, мчащихся в Дерри — ответила Лизи. — Я знаю, им будет не до смеха, но…
— Да, элемент юмора имеет место быть, — согласилась Аманда. — Возможно, то же самое можно сказать и об этом письме. — Она вскрыла конверт, достала открытку. Прочитала текст. — Ох. Господи. Посмотри. Что он мне прислал. Собачью жопу.
— Покажешь?
Аманда передала открытку. На лицевой стороне во весь рот улыбался паренёк, у которого начали меняться зубы. Грубоватый, но милый (по замыслу дизайнеров «Холлмарка») мальчишка — свитер на два размера больше, джинсы с заплатками — протягивал получателю открытки один-единственный цветок. «Видишь, я извиняюсь». Надпись растянулась под стоптанными кроссовками. Лизи раскрыла открытку и прочитала:
Я знаю, что оскорбил твои чувства, и, полагаю, настроение у тебя сейчас скверное. Посылаю тебе эту открытку, чтобы сказать, что не только тебе грустно!
Я подумал, что должен послать тебе открытку и извиниться, потому что стоит мне подумать о тебе, как на меня наваливается тоска!
Так что выйди в сад и насладись ароматом роз! Будь счастлива! Пусть весна вернётся на твой порог! Улыбайся шире!
Сегодня, думаю, я заставил тебя опечалиться, но, надеюсь, мы вновь станем друзьями, когда завтра взойдёт солнце!
За текстом следовало: «Твой в дружбе (Навсегда! Помни наши весёлые денёчки!) Чарльз «Чарли» Корриво».
Лизи попыталась удержать на лице серьёзность, но не вышло. Она расхохоталась. И Аманда присоединилась к ней. Они стояли на крыльце и смеялись. Когда же смех утих, Аманда развернула плечи и произнесла с пафосом, глядя на вымоченный дождём двор, держа открытку перед собой, как псалтырь:
— Мой дорогой Чарльз! Не могу более прожить ни минуты, не попросив тебя приехать сюда, чтобы поцеловать мою грёбаную жопу!
Лизи, визжа от смеха, с такой силой приложилась к стене дома, что задребезжало ближайшее окно. Аманда озорно ей улыбнулась и спустилась по ступенькам. Отошла на два-три шага, наклонила фигурку садового эльфа, стоявшую на траве, достала из-под неё запасной ключ, который хранила там. А наклонившись, не упустила возможности подтереть открыткой Чарльза Корриво обтянутый зелёной материей зад.
Больше не думая о том, что Джим Дули мог наблюдать за ними из леса, вообще больше не думая о Джиме Дули, Лизи сползла по стене на пол, уже не смеясь, а только хрипя, потому что воздуха в лёгких не осталось. Возможно, раз или два она так же сильно смеялась и со Скоттом. А может, такой смех напал на неё впервые в жизни.
12
На автоответчике Аманды они нашли только одно сообщение, от Дарлы — не от Дули. «Лизи! — Голос Дарлы восторженно звенел. — Я не знаю, как ты это сделала, но что здорово, то здорово! Мы уже едем в Дерри. Лизи, я тебя люблю. Ты — чемпионка!»
Она услышала слова Скотта: «Лизи, ты чемпионка в этом», — и её смех начал затихать.
Револьвер «Следопыт» калибра 0,22 дюйма Аманда держала в коробке из-под обуви на верхней полке стенного шкафа в спальне. Когда передала его Лизи, он лёг в руку так, словно конструкторы разрабатывали эту модель именно для неё. Лизи очень быстро сообразила, как откинуть барабан.
— Святой Иисус, Анда, он же заряжен!
И в этот самый момент, будто Кто-То Там Наверху остался недоволен упоминанием Лизи имени Божьего всуе, небеса вновь разверзлись, и полил дождь. А ещё через несколько мгновений по стёклам застучал град.
— А что, по-твоему, делать одинокой женщине, если в дом проникнет насильник? — спросила Аманда. — Наставить на него незаряженный револьвер и крикнуть «Бах!»? — Аманда уже надела джинсы. Теперь повернулась к сестре костлявой спиной и застёжками бюстгальтера. — Всякий раз, когда пытаюсь застегнуть их, боль в руках чуть не сводит меня с ума. Тебе следовало отвести меня к тому пруду.
— Мне и без твоего крещения в пруду пришлось попотеть, чтобы вытащить тебя оттуда, — ответила Лизи, застёгивая бюстгальтер. — Надень красную блузку с жёлтыми цветами, хорошо? Мне нравится, как она на тебе сидит.
— В ней виден живот.
— Аманда, нет у тебя никакого живота.
— Есть, и… Зачем, во имя Иисуса, Марии и Иосифа-Плотника, ты вынимаешь патроны?
— Чтобы не прострелить себе коленную чашечку. — Лизи сунула патроны в карман джинсов. — Перезаряжу его позже. — Хотя могла ли она направить револьвер на Джима Дули, а потом нажать на спусковой крючок… Лизи не знала. Может, и могла. Если б вспомнила в этот момент консервный нож на своей груди.
Но ты же собираешься от него избавиться. Или нет?
Она определённо собиралась. Он причинил ей боль. Это первый страйк. Он представлял собой опасность. Это второй страйк. Она не могла переложить это дело на кого-то ещё, это третий страйк, и ты вне игры[112].Однако она продолжала смотреть на «Следопыта» как зачарованная. Скотт уделил много внимания огнестрельным ранам, когда писал один из своих романов («Реликвии», она в этом почти не сомневалась), и однажды она допустила ошибку, заглянув в папку, набитую жуткими фотографиями. До этого момента она не понимала, как же Скотту повезло в тот день в Нашвилле. Если бы пуля Коула раздробила ребро…
— Почему бы не везти его в коробке из-под обуви? — спросила Аманда, надевая футболку с грубой надписью («ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ ТУДА, ОТКУДА ВОНЯЕТ, — ВСТРЕТИМСЯ В МОТТОНЕ»)вместо упомянутой Лизи блузки. — Там лежат и запасные патроны. Ты можешь заклеить крышку липкой лентой, пока я буду доставать мясо из морозильника.
— Где ты его взяла, Анда?
— Мне его дал Чарльз. — Аманда отвернулась, схватила с туалетного столика расчёску, уставилась в зеркало, начала яростно драть волосы. — В прошлом году.
Лизи положила револьвер, очень похожий на тот, из которого Герд Аллен Коул стрелял в её мужа, в коробку из-под обуви, посмотрела на отражение Аманды в зеркале.
— Я спала с ним два, иногда три раза в неделю в течение четырёх лет, — сказала Аманда. — То есть мы были близки. Ты согласна с этим?
— Да.
— Я также четыре года стирала его трусы и раз в неделю соскребала корки с его скальпа, чтобы перхоть не падала на плечи его тёмных костюмов, а это ещё ближе, чем траханье. Что ты на это скажешь?
— Думаю, правота на твоей стороне.
— Да, — вздохнула Аманда. — Четыре года всего этого, и я получаю открытку от «Холлмарка» в качестве отступных. Нет, не думаю, что женщине, которую он привёз с собой, сильно повезло.
Лизи приободрилась. Да, Аманде определённо не требовалось глотнуть воды из пруда.
— Давай возьмём мясо из холодильника и поедем к тебе, — добавила Аманда. — Я умираю от голода.
13
Солнце уже заходило, когда они подъехали к «Пательс маркет». Над дорогой высокой аркой стояла радуга.
— Знаешь, что бы я хотела съесть на ужин? — спросила Аманда.
— Нет, что?
— Большущий, во всю сковороду, гамбургер из полуфабриката. Но у тебя дома наверняка ничего такого нет, не так ли?
— Было, — Лизи виновато улыбнулась, — но я всё съела.
— Остановись у «Пательса», — распорядилась Аманда. — Я возьму коробку.
Лизи остановила автомобиль. Аманда настояла на том, что возьмёт с собой деньги, она держала их в синем кувшине на кухне, и вытащила из кармана мятую пятёрку.
— Что мне купить, Маленькая? — спросила она.
— Что угодно, только не чизбургерный пирог, — ответила Лизи.
Глава 14. ЛИЗИ И СКОТТ. (Любимая)
1
Этим вечером, в четверть восьмого, у Лизи возникло предчувствие беды. Не впервые. Такое случалось с ней как минимум дважды. Первый раз в Боулинг-Грин, вскоре после того как она вошла в здание больницы, куда привезли её мужа, который потерял сознание, выступая на кафедре английского языка и литературы. И, конечно же, предчувствие накатило на неё тем утром, перед полётом в Нашвилл, когда она разбила в ванной стакан для зубных щёток. Третье пришло, когда небо очищалось от грозовых облаков и золотой свет заходящего солнца начал вливаться в разрывы между ними. Они с Амандой находились в кабинете Скотта над амбаром. Лизи просматривала бумаги на его столе, Большом Джумбо Думбо. Из того, с чем успела ознакомиться, самым интересным оказался конверт с довольно-таки фривольными французскими открытками. На приклеенном к верхней части конверта бумажном прямоугольнике Скотт (его почерк Лизи узнавала без труда) написал: «Кто мне прислал ЭТО???» Рядом с выключенным компьютером стояла коробка из-под обуви, в которой лежал револьвер. Крышку Лизи не сняла, но клейкую ленту отлепила. Аманда прошла в комнату, где стояли телевизор и музыкальный центр. Время от времени Лизи слышала ворчание старшей сестры по поводу царящего там беспорядка: всё лежало не на своих местах. Однажды Аманда даже задала риторический вопрос: «И как только Скотт мог здесь хоть что-то найти?»
Вот тут предчувствие беды и накрыло Лизи. Она задвинула ящик, содержимое которого разбирала, и села на стул с высокой спинкой. Закрыла глаза и просто ждала, а что-то накатывало на неё. Как выяснилось, песня. Ментальный музыкальный автомат включился, и зазвучал чуть гнусавый, но весёлый голос Хэнка Уильямса, который запел: «Прощай, Джо, нам уже пора, ох, друг мой, нам уже пора, толкай пирогу…»
— Лизи! — позвала Аманда из комнаты, где Скотт обычно слушал музыку или смотрел фильмы по видику. Если не смотрел их в доме, глубокой ночью, в спальне для гостей. И Лизи услышала голос профессора кафедры английского языка и литературы колледжа Пратта, расположенного в Боулинг-Грин, всего в каких-то шестидесяти милях от Нашвилла. Чуть дальше длинного плевка, миссис.
«Я думаю, вы должны приехать сюда как можно быстрее, — сказал ей по телефону профессор Мид. — Вашему мужу стало плохо. Боюсь, очень плохо».
Моя Ивонн, сладчайшая моя, ох, друг мой…
— Лизи! — звонко крикнула Аманда, живая и энергичная. Кто-нибудь мог поверить, что восемью часами раньше она пребывала в глубокой коме? Нет, мадам. Нет, добрый сэр.
«Духи сделали всё это за одну ночь, — подумала Лизи. — Да, за одну ночь».
Доктор Джантзеи считает, что необходимо хирургическое вмешательство. Без торакотомии[113]не обойтись.
И Лизи подумала: «Парни вернулись из Мексики. Вернулись обратно в Анарен. Потому что Анарен был их домом».
Какие парни, позвольте спросить? Чёрно-белые парни. Джефф Бриджес и Тимоти Боттомс. Парни из фильма «Последний киносеанс».
«В этом фильме всегда настоящее и они всегда молоды, — подумала Лизи. — Они всегда молоды, а Сэм Лев всегда мёртв».
— Лизи?
Она открыла глаза и увидела большую сиссу, которая стояла у входа в другую комнату, глаза Аманды ярко сверкали, а в руке она держала видеокассету с фильмом «Последний киносеанс»… и Лизи почувствовала, да, что вернулась домой. Ощущение возвращения домой, ох, подумать только.
И почему? Потому что пьющий из пруда получает некие маленькие привилегии? Потому что иногда ты приносишь в этот мир то, что взял в том мире? Взял или проглотил? Да, даи да.
— Лизи, дорогая, ты в порядке?
Такая искренняя тревога, такая долбаная материнская заботливость были столь несвойственны Аманде, что Лизи подумала, а не прислышалось ли ей всё это.
— Всё отлично, — ответила она. — Просто дала отдохнуть глазам.
Скачать книгу [0.29 МБ]
Пирамида