сухой кладки, высокую и толстую. В стене они оставили смотровые дырки,
через которые могли и стрелять, но входа не сделали. Они вылезали наружу и
влезали внутрь по приставным лестницам, а материалы втаскивали на
веревках. Под новой стеной они прорезали низкую арку для выбегавшего
потока, а дальше так раскопали узкое русло, что между горой и обрывом, с
которого поток падал к Дейлу водопадом, образовался широкий водоем.
Добраться до ворот теперь можно было только вплавь или по узкому выступу
вдоль скалы. Пони они повели к ступеням, шедшим от старого моста вверх,
сняли с них поклажу и отослали их без седоков на юг, к хозяевам.
Наконец однажды ночью в долине вспыхнули огни - множество огней,
словно там зажгли костры и факелы. - Они пришли! - воскликнул Балин. -
Лагерь огромный. Должно быть, они вошли в долину в сумерках.
В ту ночь гномы спали мало. Едва рассвело, они увидели из-за стены
группу воинов. Воины медленно взбирались наверх. Скоро гномы разглядели
вооруженных людей у озера и стрелков-эльфов. Те влезли на обломки скал и
оказались на уровне водопада. И удивились же они, увидев перед собой
водоем и вместо ворот - стену, сложенную из свежеобтесанных камней!
Они остановились, переговариваясь, показывая руками, и в эту минуту
их громким голосом окликнул Торин:
- Кто вы такие? Почему вы пришли к воротам короля Под Горой
вооруженные, словно желая войны? Чего вы хотите?
Ему ничего не ответили. Одни повернули назад сразу, другие еще
некоторое время разглядывали укрепления, потом последовали за первыми. В
тот же день они перенесли лагерь и укрыли его между отрогами Горы. Среди
скал зазвучали голоса и песни, чего не бывало уже давно. Эльфы заиграли на
арфах, послышались дивные мелодии. И со звуками музыки холодный воздух
словно согрелся, и до гномов донесся слабый аромат лесных цветов, как
будто сейчас была не глубокая осень, а весна.
Бильбо нестерпимо захотелось сбежать из суровой крепости, спуститься
вниз, присоединиться к веселому пиру у костров. У гномов помоложе тоже
дрогнули сердца: лучше бы, мол, все шло по-иному, забормотали они, лучше
бы дружить с этими весельчаками. Но Торин насупился и бросил на них
сердитый взгляд. Тогда гномы вынесли арфы и прочие музыкальные
инструменты, найденные в сокровищнице, и заиграли и запели, желая
умилостивить Торина. Но их песня была непохожа на песни эльфов и больше
походила на ту первую, которую гномы пели когда-то в хоббичьей норке:
Король законный занял трон,
В суровой битве пал дракон,
И всякий враг погибнет так -
Об этом заявляет он.
Ковали чаши мастера
Из золота и серебра,
Граня алмаз, рубин, топаз,
Они трудились до утра.
Былого мастерства секрет:
В корону врезать самоцвет,
Всадить в эфес звезду с небес
И в ожерелье - лунный свет.
Свободны здешние края,
Еды здесь много и питья.
Вперед, вперед, Лесной Народ,
Ведь королю нужны друзья.
Во все края наш зов таков:
В пещеры прежние, домой!
Лесной Народ, король вас ждет,
Воздаст вам щедрою рукой.
Король законный занял трон,
В суровой битве пал дракон,
И всякий враг погибнет так -
Об этом заявляет он.
Песня и впрямь понравилась Торину, он оттаял, повеселел и принялся
прикидывать, через какое время Дейн достигнет Одинокой Горы, если выступил
из Железных Холмов сразу же, как получил весть от брата. Бильбо
расстроился, услыхав песню и последующий разговор, - уж очень они ему
показались воинственными.
На другое утро гномы увидели отряд копьеносцев, пересекавших реку и
поднимавшихся по долине. Они несли зеленое знамя короля эльфов и голубое
знамя Озерного города. Вскоре они очутились прямо перед стеной,
закрывавшей ворота.
И снова их окликнул Торин громким голосом:
- Кто вы, пришедшие с оружием в руках к воротам Торина, сына Трейна,
короля Под Горой?
На сей раз он получил ответ. Высокий темноволосый человек с хмурым
лицом выступил вперед.
- Приветствую тебя, Торин! Зачем ты укрылся там, точно разбойник в
берлоге? Мы с тобой пока не враги, мы не чаяли видеть вас в живых и теперь
радуемся. А раз уж вы живы, то у нас есть о чем потолковать и
посовещаться.
- Кто ты и о чем нам совещаться?
- Я - Бэрд, от моей руки погиб дракон. Я освободил твое богатство.
Разве это тебя не касается? Кроме того, я - прямой наследник Гириона из
Дейла, в твоей сокровищнице найдется немало драгоценных украшений,
украденных когда-то Смогом из этого города. Разве не стоит об этом
потолковать? Далее, в последней битве Смог разрушил дома жителей Эсгарота,
а я пока что служу их бургомистру. От его имени я спрошу тебя: неужели нет
в тебе сочувствия к чужому горю и страданиям? Тебе помогли в трудную
минуту, а ты в ответ навлек на них погибель, хотя и не намеренно.
Что же, сказано было справедливо и честно, хотя тоном гордым и
угрюмым. Бильбо думал, что Торин признает законность сказанного. (О том,
что это он, он один обнаружил уязвимое место дракона, никто никогда не
вспомнил. Да он этого и не ждал.) Но Бильбо не принял во внимание власти
золота и характера гномов. Долгие часы провел Торин в сокровищнице, и
алчность крепко завладела им. Главным образом он разыскивал Аркенстон, но
при этом замечал и другие чудесные вещи, с которыми связаны были
Пирамида
