могла сделать для того, чтобы все в школе наверняка прочитали твое интервью, так
это как раз запретить его.
Похоже, Гермиона действительно была права. К концу дня казалось, что все
цитировали друг другу интервью, хотя Гарри ни разу не видел даже уголка
"Придиры". Гарри слышал, как об этом шептались в коридорах, обсуждали это во
время обеда и возвращаясь на уроки, а Гермиона рассказала, что даже в кабинках
девичьего туалета говорили об этом, когда она зашла туда перед Древними Рунами.
- Потом они узнали меня, и они, конечно, знают, что мы с тобой знакомы, так что
они засыпали меня вопросами, - говорила Гермиона Гарри, ее глаза сияли. - И,
Гарри, мне кажется, они верят тебе, в самом деле, я думаю, что ты окончательно
убедил их.
Тем временем Профессор Умбридж ходила по школе, наугад останавливая студентов и
требуя показать все книги и вывернуть карманы: Гарри знал, что она искала
экземпляры "Придиры", но студенты были начеку. Страницы с интервью Гарри были
заколдованы так, что казались страницами учебников, если их пытался прочитать
кто-нибудь еще, или с помощью заклятья текст стирался и страницы оставались
пустыми до тех пор, пока хозяин не начинал перечитывать снова. Вскоре, казалось,
каждый человек в школе уже прочитал его.
Учителям, конечно же, было запрещено упоминать об интервью в силу Декрета Об
Образовании Номер Двадцать Шесть, но они все равно находили способы выразить
свое отношение к этому. Профессор Спраут подарила Гриффиндору двадцать очков,
когда Гарри поднёс ей ведро, сияющий Профессор Флитвик в конце урока Заклинаний,
сжимая перед собой коробку пищащих сахарных мышей, произнёс: "Ш-ш-ш!" и поспешно
вышел, а Профессор Трелани во время Прорицаний впала в истерику и объявила
испуганному классу и крайне недовольной Умбридж, что Гарри все-таки не придётся
умереть рано, он доживёт до старости, станет Министром Магии и у него будет
двенадцать детей.
Однако Гарри почувствовал себя по-настоящему счастливым, когда на следующий день
он спешил на Трансфигурацию и к нему подошла Чу. Он даже ещё не успел понять,
что случилось, как её рука уже была в его руке, и она прошептала ему на ухо:
"Мне очень, очень жаль... Это интервью было таким смелым... Я даже
расплакалась".
Гарри огорчился, услышав, что она проливала слёзы из-за этого, но очень
обрадовался тому, что они снова разговаривали, и стал еще счастливее, когда она
торопливо поцеловала его в щеку и снова убежала. И невероятно - сразу же после
Трансфигурации произошло почти такое же приятное событие: к нему подошёл Симус.
- Я просто хочу сказать... - пробормотал он, косясь на левую коленку Гарри, - Я
верю тебе. И я отправил экземпляр этого журнала матери.
Если Гарри и требовалось что-нибудь ещё для полного счастья, так это то, как
отреагировали Малфой, Крэбб и Гойл. Он увидел их вечером в библиотеке, они что-
то обсуждали, вместе с ними был нескладного вида мальчик, которого, как
прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Слизеринцы оглядывались на Гарри, пока
он просматривал полки в поисках книги по Частичному Исчезновению: Гойл угрожающе
хрустел костяшками пальцев, а Малфой шептал что-то, несомненно злобное, на ухо
Крэббу. Гарри точно знал, почему они так себя ведут: ведь он назвал всех их
отцов в числе Упивающихся Смертью.
- А самое замечательное, - радостно прошептала Гермиона, когда они выходили из
библиотеки, - что они не могут возразить тебе, потому что им нельзя признаться,
что они читали эту статью!
Вдобавок ко всему, Луна рассказала ему во время обеда, что ни один выпуск
"Придиры" ещё не был распродан так быстро.
- Папа выпустил повторный тираж! - сказала она Гарри, взволнованно хлопая
ресницами, - Он не может поверить, он говорит, что людям, оказывается, намного
интереснее твоё интервью, чем Криворогие Сноркаки!
Этим вечером Гарри был героем в гостиной Гриффиндора. Фред с Джорджем нахально
наложили Увеличительное Заклинание на переднюю обложку "Придиры" и повесили её
на стену, так что теперь огромная голова Гарри сверху смотрела на все
происходящее и время от времени произносила рокочущим голосом что-нибудь вроде
"В МИНИСТЕРСТВЕ СИДЯТ ИДИОТЫ" или "СЪЕШЬ КАКАШКУ, УМБРИДЖ". Гермиона нашла это
не слишком занятным, она говорила, что это мешает ей сосредоточиться, и,
наконец, с раздражением ушла спать. Через час или два Гарри также был вынужден
признать, что этот плакат вовсе не настолько забавен, особенно когда заклинание,
заставляющее его говорить, стало ослабевать, так что голова просто изредка
выкрикивала отдельные слова, вроде "КАКАШКА" и "УМБРИДЖ", все более высоким
голосом. От этого у Гарри даже заболела голова, и шрам снова начал неприятно
покалывать. Несмотря на стоны разочарования сидевших вокруг людей, которые
просили его в очередной раз пересказать интервью, Гарри заявил, что ему также
нужно лечь пораньше.
Когда он вошёл в спальню, она была пуста. Гарри на мгновение прислонился лбом к
холодному стеклу окна возле своей кровати, это немного успокоило его шрам. Затем
он разделся и залез в постель, надеясь, что головная боль поскорее уйдет. К тому
же Гарри чувствовал себя немного больным. Он перевернулся на бок, закрыл глаза и
почти мгновенно уснул... Он стоял в тёмной, занавешенной комнате, освещенной
единственной связкой свечей. Его руки сжимали спинку стоящего впереди кресла.
Белые, как будто многие годы не видевшие солнечного света, с длинными пальцами,
они были похожи на огромных бледных пауков на фоне тёмного бархата кресла.
По другую сторону от кресла, в светлом круге, который отбрасывали на пол свечи,
стоял на коленях человек в чёрной мантии.
- Похоже, я плохой советчик, - произнёс Гарри высоким, холодным голосом,
звенящим от гнева. - Господин, я умоляю вас о прощении, - прохрипел человек,
стоящий на коленях. Его затылок слабо мерцал в свете свечей. Казалось, что он
дрожал.
- Я не обвиняю тебя, Роквуд, - таким же холодным и жестоким голосом ответил
Гарри.
Он отпустил кресло, обошёл вокруг него, приближаясь к человеку, съёжившемуся на
полу, и остановился прямо над ним в темноте, глядя вниз с намного большей
высоты, чем обычно.
- Ты уверен в том, что говоришь, Роквуд? - спросил Гарри.
- Да, мой Господин, да... Я работал в Департаменте после... после всего...
- Аверий сказал мне, что Боуд сможет забрать это.
- Боуд никогда бы не смог взять это, господин... Боуд знал, что он не сможет...
несомненно, именно поэтому он так боролся против Малфоева Заклятия Подвластья...
- Встань, Роквуд, - прошептал Гарри.
Стоявший на коленях человек поспешно подчинился. Свечи осветили его рябое лицо,
изборожденное шрамами. Поднявшись, он остался немного сгорбленным, как бы в
полупоклоне, и метнул полный ужаса взгляд на Гарри.
- Ты хорошо сделал, рассказав мне всё это, - ответил Гарри. - Очень хорошо... Я
много месяцев потратил на этот бесполезный план, по-видимому... Но это неважно,
теперь мы начнём заново. Ты снискал признательность от Лорда Волдеморта,
Роквуд...
Пирамида