артезианская скважина: женщины в желтых платьях выходили оттуда с
кувшинами. Меня вот только беспокоило - если я наберу воду, не нарушу ли
я тем самым какой-либо закон, кастовое ограничение, религиозное
установление или местный обычай. Имперских властей в ближайшей
окрестности не наблюдалось, - ни черных сутан, ни красно-черных
мундиров, - но это еще ничего не значит. Ведь даже на Окраине, к
которой, как сообщил комлог, принадлежит Витус-Грей-Балиан Б,
практически нет такой планеты, где так или иначе не присутствовал бы
Орден. Я незаметно переложил охотничий нож в задний карман куртки -
попробую в случае чего прорваться к лодке. Но если явится полиция, с
парализаторами и игольниками, мое путешествие на этом закончится.
Правда, оно все равно должно было закончиться, и очень скоро, но
тогда я этого не знал. Меня даже не насторожила боль в спине,
появившаяся еще на Лузусе.
Итак, я неуверенно приближался к колодцу, если это колодец.
Это был колодец.
Никто никак не отреагировал ни на мой высокий рост, ни на тусклую
одежду. Никто, даже дети в ярко-синем и ярко-красном - на миг они
перестали играть, посмотрели на меня без всякого интереса и вернулись к
своим делам. Я напился вдоволь и наполнил водой обе фляжки. У меня
сложилось впечатление - уж не знаю почему, - что обитатели
Витус-Грей-Балиана Б (или по крайней мере жители этой прибрежной
деревушки) просто-напросто слишком вежливы, чтобы пялиться на меня или
расспрашивать, что мне нужно. Завинтив вторую фляжку и уже повернувшись,
чтобы идти к каяку, я подумал, что даже трехглавый инопланетный монстр -
или, если уж пошел такой сюр, сам Шрайк - запросто мог бы напиться в
жаркий знойный день из этого артезианского колодца, и его бы никто ни о
чем не спросил.
Я сделал три шага по пыльной улице, и тут накатила боль. Я согнулся
пополам, не в силах вздохнуть, упал на колени, завалился набок и
скрючился в приступе раздирающей боли. Я бы завопил, если б мог. Хватая
воздух, как рыба, выброшенная на берег, я свернулся в позе эмбриона,
сраженный болью.
Нельзя сказать, что я вовсе уж не знаком с болью и лишениями. Когда
я служил в силах самообороны, гиперионские военные как раз изучали этот
вопрос, и тогда выяснилось: почти все новобранцы, отправленные на
Ледяной Коготь сражаться с мятежниками, настоящие слабаки - боли совсем
не выдерживают. А в городах северной Аквилы вряд ли вообще когда-либо
испытывали боль, с которой не могли справиться пилюли или автохирург.
Я вырос на Гиперионских пустошах, и у меня несколько побольше опыта
по этой части: порезы, сломанная нога (на меня наступил вьючный мул),
синяки и ушибы (падения со скал), сотрясение мозга, ожоги, разбитые
губы, фонарь под глазом - результат потасовок с дружками. А на Ледяном
Когте меня ранили трижды - дважды шрапнелью, когда погибли все вокруг, и
один раз из снайперской винтовки. Тогда, помнится, даже послали за
священником, который долго уговаривал меня, пока еще не поздно, принять
крестоформ.
Но такой боли я не испытывал никогда.
Я стонал, задыхался - похоже, мне все-таки удалось пробить стену
вежливости и привлечь к себе внимание местных. Я поднял руку и запросил
от комлога информацию, что со мной творится. Нет ответа. Между
приступами невыносимой боли я повторил запрос. Нет ответа. И тут я
вспомнил, что сам переключил эту хреновину в режим послушного ребенка. Я
позвал его по имени и повторил запрос.
- Могу я активировать скрытую биосенсорную функцию, месье Эндимион?
- спросил дебильный ИскИн.
Я и понятия не имел, что у него есть эта самая биосенсорная
функция, скрытая, или как ее там. Я что-то промычал в ответ, и меня
опять скрутила боль. Ощущение было такое, словно в спину вонзили кривой
нож и медленно поворачивают в ране. Боль текла сквозь меня как ток по
раскаленной проволоке. Началась рвота. Красивая женщина в ослепительно
белом одеянии попятилась и подняла одну белую сандалию.
- Что со мной? - выдавил я между приступами боли. - Что происходит?
- И попробовал ощупать спину - наверняка там кровь и открытая рана. Я
искал торчащую стрелу или копье, но там ничего не было.
- Вы в состоянии шока, месье Эндимион, - объяснил лоботомированный
ошметок ИскИна Корабля Консула. - Кровяное давление, рефлексы, пульс
полностью подтверждают диагноз.
- От чего? - с трудом проговорил я и застонал: боль вырвалась на
волю и разлилась по всему телу. Мой желудок был пуст, но позывы на рвоту
не прекращались. Нарядные аборигены соблюдали дистанцию, даже сейчас я
заметил, что им не свойственны дурные манеры: они не перешептывались, не
пялились на меня, но свои занятия тем не менее отложили.
- Что случилось? - Я старался говорить шепотом. - Что могло вызвать
такое?
- Пуля, - пропищал комлог. - Колотая рана. Копье, нож, стрела,
дротик. Или лазер, или импульсный заряд. Или игольник. Возможно, вам в
печень или в почки ввели длинную тонкую иглу.
Корчась от боли, я еще раз ощупал спину, дотянулся до ножа в чехле
и отшвырнул его подальше. Куртка и рубашка целы и невредимы - хотя, по
идее, должны уже насквозь пропитаться кровью. Из меня не торчало ничего
острого.
Боль снова прожгла меня, и я громко застонал. Так я не стонал даже
тогда, когда меня подстрелил снайпер на Ледяном Когте или когда мул дяди
Вани сломал мне ногу.
Боль мешала мыслить отчетливо, и в голове мелькало примерно
следующее: "Местные... каким-то образом... телепатия... отравили...
воду... невидимые лучи... карают за..."
Отказавшись от попытки додумать, я снова застонал. Кто-то в
ярко-голубой юбке или тоге и безупречных сандалиях - ногти покрашены в
синий цвет - подошел поближе.
- Простите, сэр, - раздался нежный голосок на сетевом английском с
сильным акцентом. - У вас что-то случилось? - Это прозвучало как:
"Увассто-тослусилось?"
- Аргх! - Меня била судорога.
- Могу я чем-то помочь? - произнес тот же голосок.
- О... аргх!.. Да...
От боли я едва не потерял сознание. Перед глазами заплясали черные
точки. Я уже не видел ни голубой юбки, ни сандалий. Дикая боль не
отпускала... Я не мог скрыться в беспамятстве.
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида