струнах, взял глубокий вибрирующий аккорд.
Уж осень зиму ветром кличет,
Слова теряют смысл и звук,
И бриллианты слез с ресничек
Дождинками спадают вдруг...
Он замолчал, весело помахал рукой двум девчонкам, проходившим мимо с
корзинками, полными овощей. Девчонки захихикали.
- Что привело тебя в Новиград, Геральт?
- Закупки. Упряжь, немного снаряжения. И новая куртка. - Ведьмак
одернул шуршащую, пахнущую новизной кожу. - Как тебе нравится моя новая
одежка, Лютик?
- Отстаешь от моды, - поморщился бард, стряхивая куриное перо со
своего блестящего василькового кафтана с рукавами пуфом и воротником
зубчиками. - Ах как я рад, что мы встретились. Здесь, в Новиграде, столице
мира, центре и колыбели культуры. Здесь просвещенный человек может
вздохнуть полной грудью.
- А не перейти ли нам дышать полной грудью на улочку подальше? -
предложил Геральт, глядя на оборванца, который, присев на корточки и
выкатив глаза, справлял большую нужду в проулке.
- Очень уж язвительным стал твой вечный сарказм. - Лютик снова
поморщился. - Говорю тебе: Новиград - пуп мира. Почти тридцать тысяч
жителей, не считая гостей столицы, представляешь? Каменные дома, мощеные
улицы, морской порт, склады, четыре водяные мельницы, бойни, лесопилки,
крупное башмачное производство и вдобавок все вообразимые цехи и ремесла.
Монетный двор, восемь банков и девятнадцать ломбардов. Дворец и
кордегардия - аж дух захватывает. И развлечения; эшафот, шибеница с
опускающейся платформой, тридцать пять трактиров, театр, зверинец, базар и
двенадцать борделей. И храмы, не помню уж сколько. Много. Ну а женщины,
Геральт! Умытые, чистенькие и ароматные, бархат и шелк, корсеты и
ленточки... Ах, Геральт! Стихи так и просятся на уста:
Где ты живешь, белым-бело от снега.
Покрыты льдом и речки, и поля.
В твоих очах печаль, призыв и нега,
Но... зимним сном охвачена земля.
- Новая баллада?
- Ага. Назову ее "Зима". Только она еще не готова, никак не могу
окончить. Из-за Веспули меня так и трясет, и рифмы не держатся в голове.
Да, Геральт, совсем забыл, как там Йеннифэр?
- Никак.
- Понимаю.
- Ничего ты не понимаешь. Ну где твоя корчма, далеко еще?
- За углом. О, мы уже на месте. Видишь вывеску?
- Вижу.
- Приветствую и низко кланяюсь, - улыбнулся Лютик девушке,
подметавшей лестницу. - Вам, милостивая государыня, уже кто-нибудь
говорил, что вы прелестны?
Девушка покраснела и крепче ухватилась за метлу. Геральт подумал
было, что она вот-вот приложит трубадуру палкой. Но ошибся. Девушка мило
улыбнулась и затрепыхала ресницами. Лютик, как обычно, не обратил на это
никакого внимания.
- Приветствую и желаю всего наилучшего! Добрый день! - загремел он,
входя в корчму, и резко провел большим пальцем по струнам лютни. - Мэтр
Лютик, знаменитейший поэт в сей благодатной стране, посетил твой
неопрятный кабак, хозяин! Ибо возжелал выпить пива. Ценишь ли ты честь,
оказываемую тебе мною, мошенник?
- Ценю, - буркнул трактирщик, выходя из-за стойки. - Рад вас видеть,
господин певун. Вижу, ваше слово и взаправду не дым. Вы ведь обещали зайти
сразу же поутру и заплатить за вчерашнее. А я-то, это ж надо, подумал, вы
врете, как всегда. Я прям-таки сгораю со стыда.
- Совершенно напрасно сгораешь, добрый человек, - беспечно бросил
трубадур. - Потому как денег у меня нет. Поговорим об этом после.
- Нет уж, - холодно бросил трактирщик. - Поговорим сейчас. Кредит
кончился, уважаемый господин поэт. Два раза меня не проведешь.
Лютик повесил лютню на торчащий в стене крюк, уселся за стол, снял
шапочку и задумчиво пригладил пришпиленную к ней эгретку.
- Ты при деньгах, Геральт? - вопросил он с надеждой в голосе.
- Нет. Все, что было, ушло на куртку.
- Скверно и паршиво, - вздохнул Лютик. - Черт, ни одной живой души,
ну никого, кто мог бы угостить. Эй, хозяин, что так пусто нынче?
- Еще слишком рано для обычных гостей. А подмастерья каменщицкие, те,
что храм ремонтируют, уже побывали и вернулись на стройку, забрав мастера.
- И никого больше? Никогошеньки?
- Никого, акромя благородного купца Бибервельта, который завтракает в
большом эркере.
- Э, так Даинти тут? - обрадовался Лютик. - Надо было сразу сказать.
Пошли в эркер, Геральт. Бибервельта, низУшка, знаешь?
- Нет.
- Не беда. Познакомишься. Ого! - воскликнул трубадур, направляясь в
боковую комнату. - Чую с запада веяние и дух луковой похлебки, столь милые
моему обонянию. Ку-ку! Это мы! Нежданчики!
В эркере, за средним столом, у столба, украшенного гирляндами чеснока
и пучками трав, сидел пухлощекий кудрявый низушек в фисташково-зеленой
жилетке. В правой руке у него была ложка, левой он придерживал глиняную
тарелку. При виде Лютика и Геральта низушек замер, раскрыв рот, а его
огромные орехового цвета глаза расширились от страха.
- Привет, Даинти, - сказал Лютик, весело помахав шапочкой. Низушек
по-прежнему не изменил позы и не прикрыл рта. Рука у него, как заметил
Геральт, слегка подрагивала, а свисающая с ложки длинная ниточка вареного
лука раскачивалась, словно маятник.
- Пппп-приве-ет, Лю-ю-тик, - заикаясь, выдавил он и громко сглотнул.
- Икота замучила? Хочешь, напугаю? Сразу пройдет! Слушай; на заставе
видели твою женушку! Вот-вот явится! Гардения Бибервельт собственной
персоной, ха-ха-ха!
- Дурак ты, Лютик, - укоризненно проговорил низушек.
Лютик снова жемчужно рассмеялся, одновременно взяв два сложных
аккорда на струнах лютни.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида