как и мы. Уж и мастер был с мечом обращаться! Койон - имя ему.
- Ведьмак?
- Ага. Но несмотря на все, порядочный был парень.
- Да, - вздохнул Русти, видя четырех солдат, несущих на набухшем и
капающем кровью плаще очередного раненого, очень молодого, судя по тому, как
тонко он выл. - Да, жаль... Охотно взялся бы за вскрытие этого, несмотря на
все, порядочного парня. И любопытство жжет, и диссертацию можно было бы
написать, если б заглянуть ему внутрь. Но времени нет! Долой труп со стола!
Шани, воды. Марти - дезинфекция! Иоля, полей... Эй, девушка, опять слезы
льешь? А теперь-то что?
- Ничего, господин Русти. Ничего. Все уже в порядке.
- Я чувствую себя, - повторила Трисс Меригольд, - так, словно меня
ограбили.
Нэннеке долго не отвечала, глядя с террасы на храмовый сад, в котором
жрицы и адептки копошились, занимаясь весенними работами.
- Ты свой выбор сделала, - сказала она наконец. - Ты избрала свой путь,
Трисс. Свою судьбу. Добровольно. И жалеть не о чем.
- Нэннеке, - опустила глаза чародейка. - Я действительно не могу
сказать тебе больше, чем сказала. Поверь - и прости.
- Кто я, чтобы прощать? И какая тебе польза от моего прощения?
- Я же вижу, - взорвалась Трисс, - как ты на меня смотришь! Ты и твои
жрички! Вижу, как глазами спрашиваете:
"Что ты тут делаешь, магичка? Почему ты не там, где Иоля, Эурнэйд,
Катье? Мирра? Ярре?"
- Преувеличиваешь, Трисс!
Чародейка смотрела вдаль, на лес, синеющий за стенами храма, на дымы
далеких костров. Нэннеке молчала. Мыслями она была не здесь. Там, где кипела
битва и лилась кровь. Она думала о девушках, которых послала туда.
- Они, - проговорила Трисс, - отказали мне во всем.
Нэннеке молчала.
- Отказали во всем, - повторила Трисс. - Такие мудрые, такие
рассудительные, такие логичные... Как им не верить, когда они говорят, что
есть проблемы более важные и проблемки менее важные... что от менее важных
надо отказываться не раздумывая, без тени сомнения, полностью посвятив себя
более важным. Что нет смысла спасать людей, которых знаешь и любишь, потому
что это всего лишь единицы, а судьбы единиц не сказываются на судьбах мира.
Что бессмысленно вставать на защиту чести и идеалов, ибо все это пустые
слова. Что истинное поле боя за судьбы мира находится в совершенно ином
месте, и именно там-то будет идти борьба. А я чувствую себя ограбленной.
Меня ограбили, не позволили совершать безумные поступки. Я не могу сломя
голову, как безумная, поспешить на помощь Цири, не могу как безумная
мчаться, чтобы спасти Геральта и Йеннифер. Не могу даже участвовать в войне,
в той войне, на которую убежал Ярре, на которую ты послала своих девочек...
Мне отказали в возможности подняться на Холм. Еще раз встать там. Но только
на этот раз - полностью осознавая продуманность и правильность такого
решения.
- У каждого - свое решение и свой Холм, - тихо сказала первосвященница.
- У каждого. И ты от своего не убежишь.
У входа в палатку образовалась толкучка. Принесли очередного раненого в
сопровождении нескольких рыцарей. Один, в полной латной броне, покрикивал,
командовал, подгонял:
- Двигайтесь, санитары! Живее! Несите его сюда, сюда! Эй ты, фельдшер!
- Я занят. - Русти даже головы не повернул. - Положите раненого на
носилки. Я займусь им, как только закончу...
- Ты займешься им сейчас, дурной медикус! Ибо это сам благородный
господин граф Гаррамон!
- У этого госпиталя, - Русти повысил голос, потому что застрявший во
внутренностях раненого наконечник бельта снова выскользнул у него из щипцов,
- у этого госпиталя очень мало общего с демократией. Сюда в основном
приносят именно баронов, графов, маркизов и разных других всяких, что повыше
рангом. А вот о раненых, что рангом пониже, мало кто заботится. Но все же
некоторое равенство существует и здесь! Здесь, а именно - у меня на столе!
- Э! Не понял?
- Не имеет значения, - Русти снова сунул в рану зонд и щипцы, - хам ли
тот бедняга, у которого я сейчас пытаюсь вытащить из бебехов железяку,
дворянин ли древнего рода, аристократ, или скартебель23. Он лежит у меня на
столе. А у меня, позволю себе заметить, князь стоит шута.
- И что?
- А то, что ваш граф подождет своей очереди.
- Ах ты, низушек затраханный!
- Помоги мне, Шани. Возьми другие щипцы. Осторожнее с артерией. Марти,
еще немного магии, если можно попросить. У нас здесь ужасное кровотечение.
Рыцарь шагнул вперед, скрежеща зубами и латами.
- Я прикажу повесить тебя! Повесить прикажу, ты, нелюдь!
- Молчи, Пепербок, - с трудом, кусая губы, проговорил раненый граф. -
Молчи. Оставь меня здесь и возвращайся на поле боя...
- Нет уж, граф! Никогда!
- Это приказ.
Из-за полотна палатки долетели грохот и звон железа, конский храп и
дикий вой. Раненые выли в лазарете на разные голоса.
- Прошу взглянуть. - Русти поднял щипцы и продемонстрировал вытянутый с
таким трудом зазубренный наконечник бельта. - Эту цацку выковал
профессионал, который получает за свой труд плату, позволяющую ему содержать
многочисленную семью и попутно помогать развитию мелкого производства, а
стало быть, содействовать повышению всеобщего благосостояния и не менее
всеобщего счастья. А способ, которым эта прелесть держится в человеческих
внутренностях, несомненно, защищен патентом. Да здравствует прогресс!
Он небрежно бросил окровавленный наконечник в ведро, глянул на
раненого, потерявшего в ходе операции сознание.
- Зашить и унести, - прошипел он. - Если посчастливится - выживет.
Давайте следующего в очереди. Того, у которого разрублена голова.
- Он, - спокойно сказала Марти Содергрен, - очередь освободил. Только
что.
Русти втянул и выпустил воздух, без лишних замечаний отошел от стола,
склонился над раненым графом. Руки у него были испачканы, халат забрызган
кровью, словно у резника. Даниель Эччеверриа, граф Гаррамон, побледнел еще
больше.
- Ну-с, - просопел Русти, - очередь свободна, светлейший граф. Давайте
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида