И даже не обернулся.
Кровь ударила Цири в виски. Она свернулась калачиком на Норковых
простынях. И начала ругаться. От ярости, стыда и унижения.
Утром она отыскала Аваллак'ха в перистиле за дворцом, среди скульптур.
Скульптуры - странное дело - изображали эльфьих детей. В основном
капризничающих. Особенно интересен был тот, около которого стоял эльф: малыш
с искаженной злостью мордашкой, стиснутыми кулачками, стоящий на одной
ножке.
Цири долго не могла оторвать взгляда от скульптурки, а под животом
чувствовала тупую боль. Лишь когда Аваллак'х поторопил ее, она рассказала
обо всем. Уклончиво и заикаясь.
- Он, - серьезно сказал Аваллак'х, когда она закончила, - более
шестисот пятидесяти раз видел дымы Саовины. Поверь мне, Ласточка, это много
даже для Народа Ольх.
- А мне-то что? - проворчала она. - Мы договорились. Вы, я думаю,
научились у краснолюдов, ваших побратимов, что такое контракт? Я свое
сделала! Отдалась! Какое мне дело, что он не может или не хочет? Мне без
разницы, что это - старческая немощь или я его не привлекаю. Может, он
брезгует Dh'oine? Может, как Эредин, видит во мне только самородок в куче
перегноя?
- Надеюсь, - лицо Аваллак'ха, небывалое дело, изменилось и сморщилось,
- надеюсь, ты не сказала ему ничего подобного?
- Не сказала. Хоть и очень хотелось.
- Остерегайся. Ты не знаешь, чем рискуешь.
- Мне все едино. Я заключила контракт. Или выполняйте условия, или
разрываем уговор и я становлюсь свободной.
- Берегись, Зиреаэль, - повторил он, указывая на статуэтку
капризничающего малыша. - Не будь такой, как этот мальчик. Следи за своими
словами. Старайся понять. А если чего-то не понимаешь, ни в коем случае не
действуй опрометчиво. Помни, время не играет никакой роли.
- Неправда!
- Не будь, пожалуйста, строптивым ребенком. Повторяю еще раз: наберись
терпения. Потому что это твой единственный шанс получить свободу.
- Да неужто? - чуть не закричала она. - Начинаю сомневаться! Начинаю
подозревать, что ты обманул меня! Что все вы меня обманули...
- Я обещал тебе, - лицо Аваллак'ха оставалось таким же мертвым, как
камень статуй, - что ты вернешься в свой мир. Я дал слово. Подвергать слово
сомнению - тяжкая обида для Аеп Elle. Чтобы от нее уберечься, я предлагаю
окончить разговор.
Он хотел уйти, но она преградила ему путь. Его аквамариновые глаза
превратились в щелочки, и Цири поняла, что имеет дело с очень опасным
эльфом. Но отступать было поздно.
- Очень уж это по-эльфьему, - прошипела она, - оскорбить и не давать
возможности отыграться.
- Берегись, Ласточка.
- Послушай! - Она гордо вскинула голову. - Ваш Король Ольх с задачей не
справился. Это более чем ясно. Не имеет значения, в нем ли причина, или во
мне. Но я желаю выполнить договор и покончить с этим раз и навсегда. Так
пусть того ребенка, который вам так необходим, заделает мне кто-нибудь
другой.
- Ты даже не понимаешь, что говоришь!
- А если причины во мне, - проговорила она с той же интонацией, с тем
же выражением лица, - значит, ты ошибся, Аваллак'х. Притащил в свой мир не
того, кого надо.
- Ты не понимаешь, что говоришь, Зиреаэль.
- Если же, - крикнула она, - все вы мною брезгуете, то воспользуйтесь
методами скотоводов, выращивающих осломулов! Что, не знаешь? Жеребцу
показывают кобылу, а потом завязывают глаза и подставляют ослицу!
Он даже не пытался отвечать. Бесцеремонно отвернулся и ушел по аллее.
- А может, ты сам? - рявкнула она. - Хочешь, отдамся тебе? А? Не
пожертвуешь ли собой? А? Ведь у меня вроде бы глаза Лары?!
В два прыжка он оказался рядом, его руки змеями протянулись к ее шее и
сжали, словно стальные клещи. Она поняла, что стоит ему захотеть, и он
удушит ее как цыпленка.
Но он отпустил ее. Наклонился. Заглянул в глаза.
- Кто ты такая, - спросил необыкновенно спокойно, - что осмеливаешься
бесчестить ее имя? Кто ты такая, что осмеливаешься осыпать меня
оскорблениями? О, я знаю, я вижу, кто ты такая. Ты не дочь Лары. Ты дочь
Крегеннана, бездумная, невежественная, самовлюбленная Dh'oine, прямо-таки
типичный представитель расы, которая ничего не понимает, но стремится все
разрушить и уничтожить, превратить в руины одним прикосновением, измарать и
испоганить одной лишь мыслью! Твой предок украл у меня мою любовь, отнял ее
у меня, самовлюбленно и невежественно отнял у меня Лару. Но тебе, достойной
его дщери, я не позволю отнять у меня память о ней!
Он отвернулся. Цири поборола спазм.
- Аваллак'х...
Взгляд.
- Прости меня. Я вела себя бездумно и низко. Подло. Прости меня,
Аваллак'х. И если можешь - забудь.
Он подошел к ней. Обнял.
- Я уже забыл, - тепло проговорил он. - Не будем к этому возвращаться.
Когда вечером она вошла в королевские покои, умытая и причесанная,
Ауберон Муиркетах сидел за столом, склонившись над шахматной доской. Он
молча приказал ей сесть напротив.
И выиграл за девять ходов.
Следующую партию она играла белыми, а он выиграл за одиннадцать ходов.
Только тогда он поднял глаза - светлые необыкновенные глаза.
- Разденься, пожалуйста.
В одном его нельзя было упрекнуть - он был деликатен и нисколько не
торопился.
Когда - как и в прошлый раз - он поднялся с ложа и молча ушел, Цири
приняла это безропотно. Но почти до рассвета не могла уснуть.
А когда окна посветлели от зари и она наконец уснула, ей приснился
очень странный сон.
Высогота, склонившись, отряхивает от росы ловушку на ондатр. Шумят
тронутые ветром камыши.
Я чувствую себя виновным. Ласточка. Это я подсказал тебе идею безумной
эскапады. Показал путь к той проклятой Башне.
Скачать книгу [0.41 МБ]
Пирамида