- И верно, - кивнула чародейка. - Самое время. А времени у тебя совсем
немного. Лютик, вероятно, уже успел передать, что Дийкстра вдруг воспылал
желанием встретиться с тобой и побеседовать относительно местопребывания
некой девицы. Дийкстра получил соответствующие распоряжения от короля
Визимира, поэтому, я думаю, он станет настойчиво просить тебя указать ему
это место.
- Ясно. Благодарю за предостережение. Одно только немного удивляет. Ты
говоришь, Дийкстра получил приказы от короля. А ты не получила никаких? Как
ни говори, а в Совете Визимира ты тоже занимаешь не последнее место.
- Верно. - Чародейка не обратила внимания на прозвучавшую в голосе
Геральта издевку. - Занимаю. И серьезно отношусь к своим обязанностям,
состоящим в том, чтобы предупреждать возможные ошибки короля. Порой, как в
данном конкретном случае, я не могу напрямую сказать королю, что он
ошибается, и отговорить его от поспешных действий. Я просто должна помешать
ему совершить ошибку. Ты меня понимаешь?
Ведьмак утвердительно кивнул. Лютик усомнился, действительно ли Геральт
понимает. Он-то знал, что Филиппа лгала как по нотам.
- Итак, я вижу, - медленно сказал Геральт, доказывая, что прекрасно все
понял, - Совет Чародеев тоже интересуется моей подопечной. Чародеи желают
знать, где моя подопечная пребывает. И хотят добраться до нее прежде, чем
это сделает Визимир либо кто-нибудь другой. Почему, Филиппа? Что такое есть
в моей подопечной? Чем она вызвала такой интерес?
Глаза чародейки сузились.
- Ты не знаешь? - прошипела она. - Ты так мало знаешь о своей
подопечной? Не хотелось бы делать опрометчивых выводов, но подобное
неведение, похоже, указывает на то, что как опекун ты гроша ломаного не
стоишь. Воистину меня удивляет, как, будучи настолько незнающим и плохо
информированным, ты решился на опеку. Мало того, решился лишить права на
опеку других, тех, у кого имеется и соответствующая квалификация и право. И
при этом ты еще спрашиваешь - почему. Гляди, Геральт, как бы невежество тебя
не погубило. Берегись. И береги этого ребенка, черт побери! Береги девочку
как зеницу ока. А если сам не в силах, попроси других!
Какое-то время Лютик думал, что ведьмак напомнит о роли, которую взяла
на себя Йеннифэр. Он ничем не рисковал, зато выбил бы из рук Филиппы
аргументы. Но Геральт молчал. Поэт догадался о причинах. Филиппа знала обо
всем. Филиппа предупредила. И ведьмак понял предупреждение.
Лютик сосредоточился на наблюдении за глазами и лицами, раздумывая, не
связывало ли их что-либо в прошлом. Лютик знал, что подобные, доказывающие
взаимное влечение словесные поединки, которые вел порою ведьмак с
чародейками, очень часто оканчивались в постели. Но наблюдение, как обычно,
ничего не дало. Для того чтобы узнать, связывает ли ведьмака с кем-либо
что-либо, существовал только один-единственный способ: в соответствующий
момент влезть в соответствующее окно.
- Опекать, - помолчав, проговорила чародейка, - значит принять на себя
ответственность за безопасность существа, неспособного самостоятельно
обеспечить свою безопасность. Если ты поставишь под угрозу свою
подопечную... Если с ней приключится несчастье, ответственность падет на
тебя, Геральт. Только на тебя.
- Знаю.
- Боюсь, ты все еще мало знаешь.
- Ну так просвети меня. Чего ради столько персон вдруг вознамерились
снять с меня груз ответственности, пожелали принять на себя мои обязанности
и взять под покровительство мою воспитанницу? Чего хочет от Цири Совет
Чародеев? Чего хочет от нее некий Риенс, который в Соддене и Темерии уже
прикончил троих два года назад контактировавших со мной и с девочкой?
Который чуть было не убил Лютика, пытаясь добыть от него сведения о ней? Кто
он - этот Риенс, Филиппа?
- Не знаю, - сказала чародейка. - Не знаю, кто такой Риенс. Но, как и
ты, очень хотела бы узнать.
- А у этого Риенса, - неожиданно проговорила Шани, - нет ли случайно на
лице шрама после ожога третьей степени? Если да, то я знаю, кто он. И знаю,
где он.
В наступившей тишине стало слышно, как за окном по водосточному желобу
застучали первые капли дождя.
Oбийство - всегда убийство, независимо от мотивов и обстоятельств.
Посему те, кто убивает либо подготавливает убийство, суть преступники и
разбойники, невзирая на то, кто они: короли, князья, маршалы или судьи.
Никто из задумавших и совершивших насилие не может считаться лучше
обыкновенного преступника. Ибо любое насилие по природе своей неизбежно
ведет к преступлению.
Никодемус да Боот.
"Размышления о жизни, счастье и благополучии".
Глава 6
Не надо совершать ошибки, - сказал король Редании Визимир, запуская
унизанные перстнями пальцы в волосы на виске. - Мы не имеем права на просчет
или ошибку.
Собравшиеся молчали. Демавенд, повелитель Аэдирна, сидел, развалившись
в кресле и вперившись в кубок с пивом, стоящий у него на животе. Фольтест,
король Темерии, Понтара, Махакама и Соддена, а с недавних пор и
сеньор-протектор Бругге, демонстрировал всем свой благородный профиль,
отвернувшись к окну. На противоположной стороне стола сидел Хенсельт, король
Каэдвена, и водил по участникам совещания маленькими проницательными
глазками, горевшими на бородатой, типично разбойничьей физиономии. Мэва,
королева Лирии, задумчиво перебирала огромные рубины ожерелья, время от
времени многозначительно кривя красивые полные губы.
- Не надо совершать ошибки, - повторил Визимир, - Ибо ошибка может
обойтись нам слишком дорого. Воспользуемся чужим опытом. Когда пятьсот лет
назад наши предки высадились на пляжах, эльфы тоже прятали головы в песок.
Мы выдирали у них страну по клочкам, а они отступали, все время считая, что
вот она, последняя граница, и дальше мы не пойдем. Будем умнее! Ибо теперь
пришел наш черед. Теперь мы - эльфы. Нильфгаард стоит на Яруге, а я здесь
слышу:
"Ну и пусть стоит". Слышу: "Дальше они не пойдут". Но они пойдут.
Скачать книгу [0.23 МБ]
Пирамида