была совсем рядом. Помню, я хотела крикнуть, что все совсем не так, что все
это неправда, что он страшно ошибся... Ошибся во всем! Ведь еще вовсе не
было Равноночия, поэтому если получится так, что в Равноночие я умру, то он
не должен объявлять меня мертвой раньше срока, пока я еще жива. И он не
должен обвинять Йеннифэр и говорить о ней так... Цири замолчала на минуту,
погладила кота, сильно шмыгнула носом.
- Но я не могла издать ни звука. Не могла даже дышать... Словно тонула.
И проснулась. Последнее, что я видела, что помню, - это три наездника.
Геральт и еще двое, во весь опор мчащиеся по ущелью, со склонов которого
низвергаются горные водопады... Высогота молчал.
x x x
Если б в ту ночь кто-нибудь подкрался к хате с провалившейся стрехой и
заглянул сквозь щели в ставнях, то увидел бы в скупо освещенной комнатушке
седобородого старика, сосредоточенно слушающего повествование
пепельноволосой девушки, щека которой изуродована ужасающим шрамом.
Увидел бы черного кота, лежащего на коленях у девушки, лениво
мурлыкающего, требующего, чтобы его гладили к вящей радости разгуливающих
по комнате мышей.
Но никто не мог этого видеть. Хата с провалившейся стрехой, заросшей
мхом, была хорошо укрыта туманом на бескрайних болотах Переплюта, куда
никто не отваживался забредать.
Известно, что ведьмак, причиняя иным мучения, страдания и смерть, столь
великое удовольствие и наслаждение испытывает, коих человек благочестивый и
нормальный токмо тогда достигает, когда с женою своею законною общается,
ibidum cum elaculatio. Из поведанного ясно следует, что и в сей материи
ведьмак являет себя противным природе творением, ненормальным и
мерзопакостным вырожденцем со дна ада пренаичернейшего и наисмраднейшего
родом, ибо от наносимых страданий и мук токмо дьявол сам, пожалуй,
удовольствие получать может.
Аноним. "Монструм, или Ведьмака описание".
Глава 6
Они свернули с большака, шедшего вдоль долины Нэви, и поехали, сокращая
путь, через горы. Ехали быстро, насколько допускала тропа - узкая, крутая,
прильнувшая к скалам с фантастическими формами, покрытым пятнами
разноцветных мхов и лишайников. Ехали меж отвесных каменных обрывов, с
которых низвергались рваные потоки водопадов и ручьев. Проезжали по ущельям
и ярам, по раскачивающимся мостикам перебирались через пропасти, на дне
которых белой пеной кипели потоки.
Граненый столб Горгоны, казалось, вздымался прямо у них над головами.
Вершину Горы Дьявола они видеть не могли - она тонула в облаках и мгле,
затягивающих небо. Погода - как это бывает в горах - испортилась через
несколько часов, и полил дождь, нудный и малоприятный.
Ближе к сумеркам все уже нетерпеливо и нервно принялись выискивать
глазами пастушеский шалаш, разрушенную овчарню или хотя бы пещеру. Что
угодно, лишь бы укрыться от льющейся с неба воды.
x x x
- Кажется, дождь перестал, - с надеждой в голосе сказала Ангулема. -
Капает только из щелей в крыше шалаша. Завтра, к счастью, мы уже будем у
Бельхавена, а в пригороде всегда можно переночевать в каком-нибудь сарае
или овине.
- В город не поедем?
- Ни в коем разе. Чужаки на лошадях бросаются в глаза, а у Соловья в
городе куча доносчиков. - Мы же собирались выставить себя в качестве
приманки...
- Нет, - прервала она. - Так не пойдет. Наша тройка вызовет подозрение.
Соловей - хитрый стервец, а весть о том, что меня поймали, уже наверняка
разошлась. Если что-то насторожит Соловья, то и до полуэльфа дойдет. - Что
предлагаешь?
- Обойдем город стороной с востока, с устья долины Сансретур. Там
рудники. В одном у меня есть знакомый. Наведаемся к нему. Как знать, может,
пригодится. Если повезет. - Можешь говорить яснее? - Завтра скажу. На
руднике. Чтоб не сглазить. Кагыр подкинул в костер березовых веток. Дождь
шел весь день, другое дерево гореть бы не стало. Но береза, даже и мокрая,
только немного пошипела и тут же занялась высоким, витиеватым пламенем. -
Откуда ты родом, Ангулема?
- Из Цинтры, ведьмак. Есть такая страна у моря, при устье Яруги. - Я
знаю, где лежит Цинтра.
- Так зачем спрашиваешь, коли столько знаешь? Я так сильно тебя
интересую? - Скажем - немного есть. Помолчали. Потрескивал огонь.
- Моя мать, - наконец сказала Ангулема, глядя в пламя, - была в Цинтре
дворянкой, к тому ж, кажется, высокого роду. У этого рода в гербе был
морской котик, я б тебе показала, был у меня медальончик с этим их
затраханным котом, от матери. Я его опосля в кости продула... Но этот
кошкин род, разорви его мошкой пес, отказался от меня, потому что, вишь ты,
мать моя вроде бы связалась с каким-то хамом, кажется, конюхом, а может,
конюшим, и получилось, что я - бастард, срамота, позорище и пятно на
кошачьей чести. Отдали меня на воспитание дальним родственникам, у тех,
правда, в гербе не было ни кота, ни псины, ни какой другой живности, но
отнеслись они ко мне неплохо. Послали в школу, в общем, и били мало... Хоть
довольно часто напоминали, кто я такая есть, какой-то ублюдок, в крапиве
зачатый и рожденный. Мать навестила меня раза три или четыре, когда я была
еще маленькой. Потом перестала. Впрочем, мне на это было... ну...
- А как попала к бандитам?
- Ты выспрашиваешь прямо как следователь! - фыркнула она, поморщившись.
- К бандитам, это ж надо! Ай-яй-яй! С добродетельного-то пути, ой-ей-ей!
Она поворчала, покопалась за пазухой, вытащила что-то, чего ведьмак
толком не разглядел.
- Одноглазый Фулько, - проговорила она неразборчиво, яростно втирая себе
что-то в десны и втягивая носом. - Нормальный хрен. Что забрал, то забрал,
но порошок оставил. Возьмешь щепотку, ведьмак? - Нет. Лучше бы и ты не
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида