Разве ты не знаешь об этом, Моргольт из Ольстера, разве ты не понимаешь,
насколько могучей силой может быть чувство? Силой, способной повернуть
естественный порядок событий? Разве ты не чувствуешь этого?
- Бранвен... Я не понимаю. Здесь, в замке Кархаинг...
- Что-то произойдет. Нечто, зависящее только от нас. И потому мы
здесь. Мы обязаны быть здесь, независимо от нашей воли. Вот почему я
знала, что ты появишься на берегу. Потому-то я не могла позволить, чтобы
ты погиб в дюнах...
Не знаю, что меня подтолкнуло. Может, ее слова, может, внезапное
воспоминание о глазах Златокудрой. А может, что-то такое, о чем я забыл,
пока шел по длинному, бесконечному и темному коридору. Но я сделал это,
совершенно не раздумывая, без всякого расчета.
Я обнял ее.
Она прижалась ко мне, преданно и охотно, а я подумал, что и вправду -
чувство может быть могучей силой. Но равно сильным может быть и долгое,
болезненное, сметающее все на своем пути бесчувствие.
Это продолжалось лишь мгновение. Во всяком случае, так мне
показалось. Бранвен медленно освободилась от моего объятия, отвернулась.
Порыв ветра вновь взлохматил ее волосы.
- Что-то от нас зависит, Моргольт. От тебя и от меня. Я боюсь.
- Чего?
- Моря. И корабля, у которого нет руля.
- Я с тобою, Бранвен.
- Будь со мной, Моргольт.
А сегодня уже другой вечер. Совсем другой. Я не знаю, где Бранвен.
Может, она вместе с Изульт исполняет роль сиделки у ложа Тристана, который
снова без сознания мечется в горячке. И шепчет: "Изульт...". Изульт
Белорукая знает, что Тристан призывает не ее, но при звуке этого имени ее
охватывает дрожь. И она ломает пальцы белых рук. Если Бранвен там, с нею,
то у нее в глазах влажные алмазы. Бранвен... Жалко, что... Эх, черт!
А я... Я пью с капелланом. Даже не знаю, откуда здесь взялся этот
капеллан. Может, он тут всегда был?
Мы пьем, пьем быстро. И много. Я знаю, что это мне вредно. Вроде бы
не надо, моя разбитая голова это плохо выносит. Когда напьюсь, у меня
бывают галлюцинации, голова болит. Иногда я даже теряю сознание. Но к
счастью, редко.
Ладно, мы пьем. Черт... Мне надо подавить в себе беспокойство. Забыть
о том, что дрожат руки. О замке Кархаинг. О глазах Бранвен, наполненных
страхом перед неизвестностью. Я хочу заглушить в себе вой ветра, шум
прибоя, качание палубы под ногами. Я хочу заглушить в себе то, чего не
помню. И этот преследующий меня запах яблок.
Мы пьем, капеллан и я. Нас разделяет дубовый стол, уже порядком
залитый вином. Нас разделяет не только стол.
- Пей, поп.
- Бог с тобой, сын мой.
- Я вовсе не твой сын.
Как и многие другие, с битвы под Монт-Бадон я ношу на доспехах крест,
но мною не овладел мистицизм, как многими другими. По отношению к религии
я безразличен. Причем ко всем ее проявлениям. Куст, который якобы посадил
в Гластонбери Иосиф Аримафейский, для меня ничем не отличается от других
кустов - разве что более ободранный и колючий. Само аббатство, о котором
некоторые из артуровых молодчиков говорят с набожным чувством, во мне
каких-то особых впечатлений не пробуждает, хотя следует признать, что оно
неплохо вписывается в лес, озеро, окружающие холмы. То, что там постоянно
бьют в колокола, лишь облегчает поиски дороги в тумане - а туманы там
всегда чертовски плотные.
Эта римская религия, хоть и рассеяна по разным уголкам, у нас на
островах особых шансов иметь не может. У нас, я имею в виду Ирландию,
Корнуэлл или Уэльс, на каждом шагу встречаются вещи, существование которых
монахи с упорством отрицают. Любой придурок у нас видел эльфов, паков,
сильфов, корриганов, лепреконов, сидхе и даже биан сидхе. Но никто,
насколько я помню, не видел ангелов. Правда, если не считать Бедивера,
который вроде бы видал самого Гавриила, очень давно, то ли перед каким-то
сражением, то ли во время сражения. Но Бедивер - болван и лжец, кто ему
поверит?
Монахи рассказывают о чудесах, которые якобы творил Христос. Но
давайте честно - после того, что могла Вивьен Озерная, Морган ле Фей или
Моргот, жена Лота с Оркадских островов, не говоря уже о Мерлине, Христу
особо хвалиться нечем. Я вам так скажу, монахи пришли и уйдут. А вот
друиды останутся. И дело не в том, что я так уж считаю, что друиды намного
лучше монахов, нет. Но только друиды - наши. Они были всегда. А вот монахи
- это приблуды. Как этот вот попик, мой сегодняшний собутыльник. Один
дьявол знает, откуда его занесло сюда, в Арморик. Он пользуется странными
словами и у него странный акцент, вроде бы аквитанский или гаэльский. Ну и
пес с ним.
- Пей, попик.
Вот у нас в Ирландии, даю вам голову на отсечение, христианство будет
чем-то проходным. Мы, ирландцы, не очень податливы к этому их римскому
неуступчивому и упрямому фанатизму. Для этого мы слишком заядлые и
простодушные. Наш Остров - это форпост Запада, это Последний Берег. За
нами, уже довольно близко, лежат Старые Края - Хай Бразиль, Ие, Майнистир
Лейтрег, Беаг-Арраин. Это они, как и много веков назад, правят людскими
умами, а не крест, не латинская литургия. Впрочем, мы, ирландцы - люди
терпимые. Пусть каждый верит во что угодно. Насколько я слыхал, кое-где
различные христианские секты уже берут друг друга за грудки. А у нас это
невозможно. Все могу себе представить, но чтобы, к примеру, Ольстер стал
сценой столкновений на религиозной почве?
- Пей, монах.
Пей, ибо кто знает, не случится ли у тебя завтра очень занятый день.
Может, уже завтра тебе придется отрабатывать то, что ты здесь сожрал и
выхлестал. Ибо тот, кто должен уйти, обязан уйти при полном параде, с
соблюдением всех ритуалов. Гораздо легче уйти, когда кто-то рядом
отправляет ритуал, и все равно, бубнит ли он Requiem Aeternum, дымит
кадилом, воет или молотит мечом о щит. И какая, к черту, разница, куда
уходить - в рай, в ад или опять же в Тир-На-Ног. Уходишь всегда в темноту.
Кое-что я об этом знаю. Уходишь в бесконечный темный коридор.
- Твой господин умирает, поп.
- Сэр Тристан? Я молюсь за него.
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида
