убедился, что он прямо-таки пышет здоровьем. Глупость, а не дает
мне покоя. В чем тут дело?
Сегодня я выснил (выснул?) проф. Тарантогу -- потому что
скучаю по нему. Но почему он все время сидел в клетке?
Подсознание виновато или сонтезатор ошибся? Диктор вместо
"большая ошибка" говорит "ошиба". Как "шубка" и "шуба"? Странно.
Оказывается, "действизор", как я написал раньше, -- неправильно.
Я перепутал. Правильно будет "ревизор" (от латинского res --
вещь). Эйлин сегодня дежурит, вечер я провел один, в своей
квартире, то есть живальне. Смотрел беседу "за круглым столом" о
новом уголовном кодексе. Убийство наказывается краткосрочным
арестом -- ведь жертву легко воскресить. Как раз такой
воскрешенный и зовется множителем. Только прецидив --
предумышленное повторное преступление -- грозит тюрьмой (за
многократное убийство одного и того же лица). А наиболее тяжкой
провинностью считается злонамеренное лишение кого-либо
психимических средств, а также воздействие таковыми на граждан
без их ведома и согласия. Ведь так можно добиться чего угодно --
завещания в свою пользу, сердечной взаимности и даже согласия на
участие в заговоре. Очень трудно было следить за ходом
ревизионной дискуссии. Только под конец до меня дошло, что
"тюрьма" означает теперь нечто совершенно иное, чем раньше.
Приговоренного не сажают за решетку, а лишь надевают на него
что-то вроде корсета, или, скорее, оболочки из тонких, но прочных
прутьев; такой внешний скелет находится под непрерывным контролем
зашитого в одежде юрифмометра (юридического мини-компьютера).
Этот недремлющий страж пресекает недозволенные поступки и не дает
наслаждаться радостями жизни. Невидимый, он противодействует
любой попытке полакомиться запретным плодом. Для закоренелых
преступников изобретен какой-то криминол. На лбу у дискутантов --
имена и научные звания. Это, конечно, облегчает беседу, а
все-таки странновато.
1.IХ.2039. Неприятное приключение. После обеда я выключил
ревизор, чтобы приготовиться к свиданию с Эйлин. Но двухметровый
верзила, не понравившийся мне с самого начала спектакля ("Лежанка
мутанга") -- жуткая помесь атлета и клена, с сучковатой,
вывороченной, зелено-коричневой пастью, -- не исчез вместе с
ревизионным изображением, а подошел к моему креслу, взял со стола
цветы, предназначенные для Эйлин, и обломал их о мою голову. Я
буквально остолбенел и даже не пробовал защищаться. Чудище
разбило вазу, расплескало воду, сожрало полкоробки тартинок,
остальное высыпало на ковер, растоптало ногами, набухло,
засветилось и брызнуло дождем фейерверочных искр, а в разложенных
на кровати рубашках появилось множество выжженных дырок. Хотя
глаза у меня были подбиты, а лицо в ссадинах, я пошел на
свидание. Эйлин сразу все поняла. Едва завидев меня, она
всплеснула руками: "Боже, к тебе явился интерферент!"
Оказывается, если программы, передаваемые с разных спутников,
долго интерферируют между собой, может возникнуть помесь
нескольких персонажей ревизионного представления, то есть
интерферент. При своих внушительных габаритах он способен
натворить черт знает что -- как-никак время его существования
после выключения аппарата доходит до трех минут. Энергия,
потребляемая ревизионным фантомом, говорят, того же рода, что
энергия шаровых молний. К подруге Эйлин вломилось чудовище из
палеонтологической передачи, скрещенное с Нероном; девушку спасло
редкое самообладание: она мигом прыгнула в ванну с водой.
Живальню, однако, пришлось ремонтировать. Правда, можно
экранировать передачи, но это довольно дорого; а ревизионной
компании выгоднее платить судебные издержки и компенсации за
увечья, чем тратиться на защиту зрителя от интерферентов. Отныне
буду смотреть ревизор с увесистой палкой в руке. Кстати: "лежанка
мутанга" -- не лежбище некоего мустанга, а наложница человека,
который, благодаря программированной мутации, мастерски исполняет
аргентинское танго.
3.IХ.2039. Был у своего адвоката -- и удостоился чести
беседовать с ним. Это редкость; обычно клиентами занимаются
бюропьютеры. Мистер Кроли принял меня в кабинете, обставленном на
манер почтенных контор обладателей адвокатской тоги, со
множеством черных резных шкафов, где рядами высились папки с
бумагами, впрочем, не настоящими -- судебные дела теперь
записываются на ферромагнитной ленте. На голове у него был мемнор
-- приставка памяти, что-то вроде прозрачного колпака, в котором,
как светлячки, роились электрические разряды. Вторая голова,
поменьше и помоложе, торчала у него из-за спины и негромко вела
телефонные переговоры. Она-то и называется деташкой. Хозяин
осведомился о моих планах и был удивлен, узнав, что я не
собираюсь в заокеанское путешествие; когда же я объяснил, что в
моем положении необходима бережливость, удивился еще больше:
-- Ведь в бральне вы можете взять любую сумму!
Оказывается, достаточно выписать чек, и банк (теперь --
бральня) немедленно выплатит деньги. Причем это не ссуда --
получение денег в бральне ни к чему не обязывает. Здесь, правда,
есть своя закорючка. Обязательство вернуть взятую сумму -- скорее
морального свойства; расплачиваются обычно годами. Я спросил,
почему банки не разоряются из-за неаккуратности должников. Кроли
посмотрел на меня с изумлением. И правда, я забыл, что живу в
эпоху психимии. Письма с вежливыми просьбами и напоминаниями
пропитывают летучей субстанцией, вызывающей угрызения совести и
прилив трудолюбия; таким образом бральня получает свое.
Попадаются, конечно, и необязательные должники; те просматривают
корреспонденцию, заткнув нос. Однако нечестных людей хватало во
все времена. Я вспомнил о ревизионной дискуссии по поводу
уголовного кодекса и спросил, не подпадает ли насыщение писем
психимикатами под статью сто тридцать девятую ("психимическое
воздействие на физическое или юридическое лицо без его ведома и
согласия карается..." и т.д.). Моя осведомленность приятно
удивила его; он разъяснил все до тонкостей. Обоснованные
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида